Персидские юмористические и сатирические рассказы

лет назад я познакомился с этим человеком в доме одного из своих приятелей. Чекаваки был артистом и хорошо играл на дудочке. Там, в гостях, мы и обменялись телефонами. Ну а что же мне делать сейчас с этим телефоном? Бедняга почти каждый вечер играет на дудочке в разных местах. Подобных мне поклонников у него немало. Как знать, вспомнит ли он меня? А если и вспомнит, что я ему скажу? Поиграй, мол, пожалуйста, по телефону на дудочке, а то мне что-то взгрустнулось?

Итак, господин Чекаваки тоже не подходит. Следующая буква «х». Мне захотелось набрать номер телефона Хосейна. Набрал. Послышался милый женский голосок:

— Да!

— Извините, пожалуйста, можно попросить к телефону Хосейна-агу?

Стоило мне только кончить фразу, как нежный и ласковый голосок госпожи преобразился в рёв раненой тигрицы:

— Негодяи! Пусть лопнут ваши ненасытные утробы! Распутники! Голодранцы! Отстаньте от Хосейна! Дайте ему возможность побыть дома с женой и детьми! С утра до ночи таскаете его по кабакам, втягиваете в азартные игры, спаиваете и обираете его! Хватит этой грязи! Довольно!..

…Я растерялся и не знал, что ответить. Не могу же я просто так бросить трубку.

— Извините, ханум, вы, видимо, ошиблись, я хотел поговорить с господином Хосейном.

— С кем?

— С Хосейном-агой М.

— Извините ради бога, господин, здесь квартира Хосейна-аги Н. Будь проклят этот телефонный узел, который вечно все путает. Извините, умоляю вас.

— Пожалуйста, ханум. Ничего страшного! Будьте здоровы и поберегите нервы!

Я медленно опустил трубку… В телефонной книжке на букву «д» и «з» были записаны ничего не говорящие мне телефоны: детский сад, детская одежда, дом для малолетних преступников, диетическая столовая, зубной врач, зоопарк, заочный институт.

На буквы «с», «ш», «т», «г» было много имён, но одних, кому они принадлежали, я вовсе забыл, с другими отношения были испорчены и не хотелось звонить, у третьих телефоны оказались занятыми. Огорчённый, я решил наконец отказаться от мысли дозвониться до кого-либо.

Взяв журнал, я лёг на диван и стал бесцельно перелистывать страницы и рассматривать картинки. Постепенно меня начала одолевать дремота, я почти погрузился в сон, как вдруг зазвенел телефон. Я схватил трубку.

— Алло!.. Слушаю. Говорите, пожалуйста! Кого вам надо? С кем имею честь?

— Мятущийся раб божий Шапур.

— У вас ко мне дело?

— Нет, просто так. Мне было скучно, и я решил набрать первый подвернувшийся номер. Авось попадётся какая-нибудь приятная девушка или дама. И вдруг вместо этого я слышу ваш грубый голос.

— Извините, ага, а разве у вас нет телефонной книжки с номерами ваших друзей?

— Разумеется, есть!

— Так надо было созвониться с каким-нибудь приятелем и скоротать с ним время!

— О ага! Видать, хорошо тебе живётся, если так рассуждаешь! Разве к кому-нибудь дозвонишься? Один занят, другой и думать о тебе забыл, третий отдал богу душу.

— Ну, в таком случае, пожалуйста, дайте мне ваш телефон, а я вам свой — авось когда-нибудь пригодится.

— Давайте, с удовольствием.

Такси-«люкс»

Ночью Лотфали-хан спал крепко и проснулся в отличнейшем настроении. Ласковое осеннее утро напоминало весну. Сладко зевая и потягиваясь, он несколько раз прошёлся вдоль садика и даже попытался изобразить что-то вроде гимнастических упражнений. Потом с аппетитом позавтракал в семейном кругу и стал собираться на службу. Настроение у него было по-прежнему прекрасное: счастливые ли сны были тому причиной, хорошая ли погода — только чувствовал он себя замечательно.

Дав последние наставления жене и расцеловав детей, Лотфали-хан вышел из дому и не спеша зашагал по переулку, размышляя о том о сём. Вдруг ему вспомнилось, что он уже давненько не справлялся о делах своего старого друга Хасана-аги. Почему бы не сделать это сегодня?

Он затянулся сигаретой и взглянул на часы — семь утра. Перешёл на другую сторону, к телефонной будке, где оживлённо болтала какая-то дама, и, переминаясь с ноги на ногу, стал ждать, когда ханум закончит разговор. Через несколько минут кабина освободилась. Лотфали-хан отыскал монету в два риала, опустил её в щёлку автомата, снял трубку и набрал номер. Телефон Хасана-аги был занят. Повесив трубку на рычаг, Лотфали-хан думал вернуть монетку, но не тут-то было. Он раздражённо ударил по рычагу, но и это не помогло. С кривой улыбкой на губах он принялся искать новую монету. После долгих поисков она обнаружилась в брючном кармашке. Снова набрал номер.

— Алло,— отозвался мелодичный женский голосок.

— Хасан-ага дома?

— Кто? — недоуменно переспросила женщина.

— Хасан-ага…

— Кто это такой?

— Куда я попал, ханум?

— А какой номер ты набирал?

— Я набрал номер Хасана-аги.

— Звонят тут всякие ослы…

От негодования кровь бросилась в лицо Лотфали-хану.

— Зачем же оскорблять, ханум? — возмутился он.— Могла бы сказать, что я ошибся.

— Ты по глупости своей набрал не тот номер! Лотфали-хан резко бросил трубку.

— Дурёха невоспитанная…— пробормотал он. Покопавшись в карманах, он нашёл только десятириаловую

монету. Пришлось обратиться в ближайшую бакалейную лавку.

— Простите, ага. Можно попросить вас разменять туман двухриаловыми монетами?

— Нет! — сухо отрезал бакалейщик. Он взвешивал кусок сыра для девочки лет восьми и даже не поднял глаз на вошедшего.

Лотфали-хан толкнулся к галантерейщику, но и тут не повезло. Наконец, прохожий снизошёл к его просьбе и, взяв у Лотфали-хана туман, положил ему на ладонь пятириаловую монету и пять монеток по одному риалу.

Лотфали-хан, проводив взглядом прохожего, рассмеялся. Снова перейдя улицу, он обменял два риала у мясника на нужную ему монету и остановился на краю тротуара: из-за машин попасть на другую сторону было невозможно. Они двигались непрерывным потоком, норовя обогнать одна другую. Лотфали-хан взглянул на часы: двадцать минут восьмого. Он нерешительно шагнул на мостовую и тут же отпрянул в испуге: прямо на него нёсся грузовик. Растерянный вид жалкого пешехода рассмешил водителя. Он высунулся из кабины и захохотал.

— Идиот! Негодяй! — проворчал Лотфали-хан ему вслед. Сжав зубы, он снова двинулся вперёд и едва не угодил под

колеса такси. Заскрежетали тормоза.

— Куда лезешь, слепой мерин? — заорал шофёр. Лотфали-хан в гневе сжал кулаки и резко обернулся, но,

увидев, что за рулём сидит здоровенный детина, счёл за благо смолчать.

В конце концов он перебрался через улицу и оказался у той же самой будки. Она была занята. Звонил мужчина. Одну за другой он бросал в щель монеты, но каждый раз его постигала неудача. Сердито хлопнув дверью, он ушёл, ворча что-то себе под нос.

Заняв его место, Лотфали-хан достал полученные у мясника два риала, но монета оказалась погнутой. Все попытки запихнуть её в автомат были тщетными. Не шла она и обратно, так крепко-застряла. Лотфали-хан ухватил её обеими руками — все напрасно. Какой-то молодой парень, открыв дверь кабины, тронул его за плечо:

— Что ты делаешь, братец? Борешься с телефоном?

— Пытаюсь вырвать у него из глотки свою монету,— не поворачивая головы, пожаловался раскрасневшийся от натуги Лотфали-хан.— Четыре риала он проглотил, но уж эту я ему не отдам.

— Ну-ка посторонись, может, у меня получится,— сказал парень, втискиваясь в будку.— Действительно… Как это ты ухитрился так запихнуть её?..

Не отвечая, Лотфали-хан вышел из будки.

— Если вытащишь — твоя… Черт с ней!

Часы уже показывали без двадцати восемь. Лотфали-хана кинуло в дрожь. «Бог мой! Я опаздываю! Сейчас уберут табель!»

Он бросился к кассе и, купив билет на автобус, встал в хвост километровой очереди. Из-за угла показался двухэтажный автобус и с надсадным стоном прополз мимо: оба его этажа были набиты битком, люди гроздьями висели на дверях. Двести пар глаз проводили его тоскливым взглядом до поворота.