Байки под хмельком

2000 г.

САМОУБИЙЦА

Из-за бутылки портвейна, на которую не давала денег жена, Антон Синюхин решил покончить жизнь самоубийством. Привязал капроновый шнур к крючку, на котором держалась люстра в прихожей, умелым движением скрутил петлю, накинул на шею, поднялся на табурет и хрипло сказал: "Прощай, Надюха! Любовь с тобой у нас не получилась, поэтому и расставаться будет не тяжело".

Увидев решительную физиономию мужа, Надюха голубем метнулась к комоду, где в её личном белье хранились остатки зарплаты.

- На, душегуб. Только сними петлю и слезь с табурета.

Синюхин снял.

А после аванса попытка самоубийства вновь повторилась. На этот раз Синюхин, вылив на себя пол-литра растворителя, требовал денег на четыре бутылки "Жигулевского". Результат снова оказался положительным. В обмен на спичечный коробок, который он держал в руках, Синюхин получил нужную сумму.

А потом пошло дело! Из-за "чекушки" беленькой Синюхин грозился поразить свое трепетное сердце кухонным ножом. Даже легкий прокол сделал. Из-за бутылки яблочного сидра, которого в данный момент требовала похмельная душа, обещал утопиться. Это было, когда они с Надюхой возвращались от тещи. В аккурат двигались параллельно пруду. Синюхин засунул в обе брючины по кирпичу и приготовился к прыжку. Надюха то ли остерегаясь потерять мужа, то ли не желая быть посмешищем на виду у всего народа, беспрекословно раскошелилась.

В дождливый, ветряный субботний день Синюхин с дикой головной болью стоял у окна и тр6ебовал сорок рублей на бутылку сухонького. Веревки, ножи и все огнеопасные предметы были надежно спрятаны.

- А вот это видел? - поднесла Надюха к самому носу мужа фигуру из трех пальцев.

- Я ведь могу и в ванне утопиться...

- Не успеешь воды набрать. Психушку вызову! - пообещала Надюха.

"Успеет", - с грустью подумал Синюхин, глядя в окно.

Ветер по-прежнему гнул кроны деревьев, дождь хлестал потрескавшийся асфальт. Напротив Синюхина над недостроенным кирпичным домом возвышался строительный кран, конец стрелы которого растворялся в низко пролетавших грозовых тучах.

- Значит не дашь на сухонькое? - вдруг встрепенулся Синюхин.

- И не подумаю. Хватит меня за дурочку держать! - решительно ответила жена, - На хлеб денег не осталось, а ему, видите ли, на сухонькое. Тоже мне аристократ нашелся!

- Тогда прощай Надюха! - завел свою суицидную песню Синюхин, - Видишь тот кран? Сейчас заберусь на самый кончик стрелы и...

Жена пнула ногой входную дверь в прихожей.

- Вали! Парашютируй! Только теперь на мою помощь не надейся. Палец о палец не ударю!

- Готова остаться вдовой? - надевая пиджак, траурным голосом поинтересовался Синюхин.

- Давно готова! Найду себе какого-нибудь старичка...

Как ни странно, но ни одного сторожа на стройке не оказалось. Бытовой вагончик, где обычно находились охранники, оказался на замке. Последняя надежда, что кто-то ещё сможет остановить Синюхина от самоубийства, улетучилась.

Подойдя к основанию крана, он спиной почувствовал, что жена стоит около окна и наблюдает за его действиями. Он взялся обеими руками за поручни и поднялся на первую ступеньку. Теперь отступать было некуда.

Расстояние до кабины крановщика преодолел без особого труда. Только ветер бросал в лицо крупные дождевые капли. Лишь одышка и легкое сердцебиение выдавали в Синюхине тяжелый похмельный синдром. Зато теперь "верхолаз" видел конец стрелы - заветную точку, до которой требовалось добраться. Но защитное ограждение кончилось. Впереди простиралась длинная металлическая ферма без всяких защитных каркасов. Синюхин лег на живот и медленно пополз вперед. Правая рука - левая нога. Левая рука - правая нога...

Далеко внизу - лишь недостроенные кирпичные стены и ни одной живой души. Одолев половину пути, он ощутил, как ветер остервенело раскачивает стрелу из стороны в сторону. От страха даже сухонького расхотелось. Сил хватило бы вернуться обратно. Но Синюхин медленно двигался вперед и думал: "Или я - или она!". Ему нужна была только победа.

Наконец он добрался до заветной точки, откуда через огромный колесный блок уходил вниз толстый трос. Строящееся здание потерялось в струях проливного дождя.

Прыгать? Ищите дурака! Назад. На землю. Хрен с ней, Надюшкой. Она выиграла.

Он постарался развернуться. Но стрелу так раскачивало, что оторвать руки от металлических перекладин он не решился. Его бы тут же сдуло.

- Помогите! - хрипло закричал Синюхин, но его голос затерялся в порыве ветра. - Надюха-а!

Стрелу резко швырнуло вправо. Он ещё крепче сжал пальцы, закрыл глаза и прижался щекой к холодной ферме. Тошнило. Когда снова посмотрел вниз, увидел красное размытое пятно, от которого в его направлении медленно ползла узкая лестница. Рядом с красной, как догадался Синюхин, пожарной машиной, остановилась желтая - спасатели. А через несколько минут кто-то сзади крепко прижал его ноги к стреле. "Держись крепче!" - услышал он чей-то голос.

...Как его стащили вниз, Синюхин и теперь в подробностях сказать не смог бы. Помнит одно: был пристегнут к парнишке-спасателю. Уже внизу его уложили на носилки, поднесли к носу ватку с нашатырем. Первой, кого он увидел, была Надюха. С бутылкой сухонького в руке...

2000 г.

В ЗАВЯЗКЕ

Каждый пьяница если не мечтает навсегда "завязать", то уж обещает родным и знакомым, что непременно исправится. Правда, не всегда под силу слабому человеку в одиночку преодолеть тягу к Зеленому Змию. История говорит, что русичи "квасили" с того времени, как появились хмельные напитки - задолго до изобретения водки. И с того самого времени регулярно "завязывали", стояли на коленях перед иконами, просили прощения у Господа.

В середине 19 века в России возникли первые общества трезвости. Дошли вести, что в Литовском крае было открыто первое такое общество. На одном предприятии сапожный и столярный цехи заключили договор о прекращении пьянства. И в России начался новый этап борьбы с зеленым змием. В конце 1859 года к воздерживающимся от алкоголя пристала почти вся Ковенская губерния, через три месяца к ним присоединилась Виленская, а затем вся Гродненская. Общества трезвости возникли в Сердобском уезде Саратовской губернии. Затем дают зарок не пить вино мужики в Зарайском уезде Рязанской губернии. Через год общества существовали во Владимирской, Пензенской, Екатеринославской, Тверской губерниях... В некоторых уездах общества не образовывались, но народ просто собирался на сходке и давал зарок не пить. В редких случаях, когда без выпивки было не обойтись, покупали виноградное вино. В других местах зарекались, вообще в течение какого-то срока не пить водки, при этом скрепляли свой зарок письменной грамотой, в которой говорилось: "Все эти положения хранить нам свято и ненарушимо в продолжении года, по истечении которого собрать сходку и с общего согласия устроить новый порядок на годовом опыте основанный".