Девять месяцев

Мэгги хорошо управлялась с делами в кафе, и у меня было достаточно времени для беззаботного отдыха. Дни текли медленно. В тот вечер я решила лечь пораньше и уже начала раздеваться, как зазвонил телефон.

— Алло, — зевнула я в трубку.

— Холли, это я.

На какой-то короткий миг мне показалось, что это Том, и у меня перехватило дыхание. Я неуверенно молчала.

— Это Эйджей, я тебя разбудил?

У меня затряслись руки, а колени ослабли, я боялась того, что он собирается мне сказать.

— Нет, нет, не разбудил, что случилось?

— Мне только что звонил Питер, — ответил он. — Он знает, где остановился Том.

Я села, крепко сжимая в руках телефон.

— Он говорил с ним? Том знает, что происходит? Он едет домой? — затараторила я.

— Подожди, дай мне рассказать, как все было, — сказал Эйджей спокойно. — Том остановился в молодежном хостеле рядом с. «Тайским дворцом». Это одна из крупнейших гостиниц Бомбея. Каждое утро он там завтракает. Супружеская пара, которой принадлежит гостиница, сказала, что неделю назад Том уехал куда-то на грузовике. Он направлялся в Таджмахал с парой друзей, но неизвестно, где он остановился. Хорошая новость заключается в том, что он точно вернется в этот хостел, так как оставил им несколько сумок на хранение.

Мне наконец удалось справиться с дыханием.

— Итак, он все еще не знает, что мы его ищем? — спросила я слабым голосом.

— Боюсь, что нет, но Питер оставил ему в гостинице записку, чтобы он срочно позвонил домой, и к тому же связался кое с кем, чтобы попытаться перехватить его в грузовике. Большинство туристов останавливаются в Агре, так что он позвонит в местные гостиницы. Кроме этих гостиниц там не так уж много мест для ночлега, он обзвонит их все, и скорее всего, нам удастся найти его до возвращения в Бомбей.

Я накручивала на палец телефонный провод, пытаясь осознать сказанное. После долгой паузы мне удалось произнести:

— Это по-настоящему хорошие новости, Эйджей, ты не представляешь, как я благодарна тебе за все эти хлопоты.

— Не стоит. Я позвоню тебе, как только что-то узнаю.

Я попрощалась и сразу же позвонила Фионе. Все мои переживания по поводу поисков Тома исчезли. Неважно, что произошло между нами, самое главное, что он должен узнать о том, что случилось. Мне нужно просто смириться с тем, что у Тома начались отношения с другой женщиной. Но об этом я буду беспокоиться позже.

Фиона была на седьмом небе, когда я рассказала ей новости. Она решила попробовать сама обзвонить автобусные компании и гостиницы в Индии, ей просто нужно было что-то делать. Она решила, что теперь, зная, куда он направляется, будет легче его найти.

Через полчаса она перезвонила и сказала, что у нее ничего не получилось. Я успокоила ее, что волноваться не стоит и что самое большее, сколько нам еще придется ждать, — это две недели, а если Питеру повезет, то он позвонит гораздо раньше. Она поблагодарила меня за то, что я нашла Тома — хотя фактически это было не так, — и взяла с меня обещание сообщить, как только я что-то узнаю.

Возбужденная, я вернулась в постель. В конце концов наступал конец моему ожиданию, и я должна была снова увидеть Тома. Я долго смотрела на его фотографию, стоящую на прикроватном столике. До этого вечера мне казалось, что он невероятно далеко. Теперь он был просто вне зоны досягаемости.

На следующий день я совершенно не могла сконцентрироваться на работе. Каждый раз, когда звонил телефон, я думала, что это Эйджей или Том. Я не могла сосредоточиться и допускала одну ошибку за другой. Я забыла положить дрожжи в тесто, добавила молока в вегетарианский кофе, плеснула столько средства для мытья посуды в раковину, что радужные пузыри полетели из кухни в зал. Вода в раковине напоминала гейзер, и нам с Мэгги пришлось выпустить всю воду и набирать новую. Посетители захлопали в ладоши, когда увидели нас с Мэгги, выходящих из кухни в мокрой одежде и хлюпающих туфлях. После этого Мэгги не выдержала и попросила меня закончить пораньше и идти отдыхать.

Я мрачно поплелась вверх по ступенькам, пришла домой и стянула мокрую одежду. Вся эта суета, наверное, разбудила ребенка, и он начал толкаться и ворочаться в животе, как на занятиях по аэробике. Я стояла напротив зеркала в белых трусах и растерянно рассматривала свой огромный живот. Он дернулся, потом, когда ребенок повернулся на левую сторону, весь переместился вбок. На это стоило посмотреть: как ребенок полностью менял форму живота, переворачиваясь внутри. Небольшая шишка появилась сбоку, натягивая мою кожу, и я представила, что это ножка или ручка. Я охнула, когда сильное движение внутри вытянуло мой живот как сосиску, и мне показалось, я заметила руку, давящую на меня изнутри. Я дотронулась пальцем до этого бугорка, и он замер на мгновение, озадаченный, потом снова дернулся и успокоился. Я стала нежно поглаживать живот и тихо разговаривать с ним, обращаясь к нему: «моя маленькая тыковка». Я была так тронута тем, что увидела; как будто даже через кожу мой ребенок тянулся ко мне.

До беременности я была уверена в том, что движения ребенка внутри еле ощутимы и совсем незаметны, если смотреть снаружи. И мне было по-настоящему странно видеть очертания своего малыша прямо через кожу. Я стала разглядывать свой живот со всех возможных сторон. Когда я рассмотрела низ живота (что было практически невозможно, для этого мне пришлось так сильно откинуться назад, ловя необходимый угол отражения в зеркале, что я чуть не опрокинулась на спину), я отпрянула от того, что увидела. Наверное, кто-то прокрался в мою спальню, пока я спала, и пурпурными чернилами изобразил карту Лондона на нижней части моего живота. Я стала ощупывать линии кончиками пальцев, начиная понимать, что, несмотря на всю мою уверенность в эластичности моей кожи, все это время у меня появлялись растяжки. Просто они находились в таком месте, где их невозможно было заметить.

Я вздохнула, понимая, что времена бикини для меня закончились навсегда. Не то чтобы я собиралась носить бикини до самой старости, просто я любила помечтать (особенно субботними вечерами накануне телелотереи) о том, как я лежу в бикини на белом песочном пляже на Карибах, как Клаудиа Шиффер. Я всегда надеялась, что не успею растолстеть, пока не съезжу на этот пляж. Может быть, мне просто нужно будет научиться правильно повязывать платок и я смогу выглядеть элегантной тропиканкой. Зато моя грудь увеличилась на целый размер и приблизилась к размеру среднестатистической англичанки. Лифчики моей любимой фирмы начали мне жать, и мне пришлось сдаться и купить себе бюстгальтер в специальном магазине для кормящих грудью. К сожалению, для груди беременных не предполагались милые кружевные лифчики, как у девушек из журналов. Я подозревала, что все бюстгальтеры для беременных проектировались в пятидесятых годах и с тех нор не менялись. То же касалось и трусов, которые все были одной формы и скроены из куска материи величиной с простыню. Казалось, в них можно было спрятать машину. В конце концов я не выдержала и купила себе самый большой размер в «Маркс и Спенсер». Я любовалась своей грудью и думала о том, что скажет Том, увидев ее, правда он может испугаться моих сосков, которые тоже растянулись до величины обеденных тарелок.