Избранные страницы

жавине, тем самым переведя его из разряда «широкоизвестных» в разряд «знаменитых», где ему и приличествует быть соответственно таланту и заслугам.

При этом ничего и не надо выдумывать. Здесь подойдет грибоедовское: «…Я правду о тебе порасскажу такую, что краше всякой лжи…» Итак, Михаил Державин – сын известнейшего вахтанговского актера Михаила Державина – с детства был окружен знаменитостями и популярнейшими личностями (Щукин, Симонов, Целиковская, Максакова, Завадский…). Список, который иному хватит на целый том мемуаров и интервью, Миша скромно умолчал, не сделав друзей отца своими покровителями…

Ну, ладно. Можно это и как-то понять и простить. Но, выйдя из знаменитой семьи, он, женясь неоднократно, попадал в еще более знаменитые семьи… И снова – никакого резонанса в обществе.

Сообщаю любопытным: первый тесть – Аркадий Райкин.

Не ахайте! Да, об этом не писали… Да, вы не знали! А как вы могли знать, если Михаил никогда не стоял на сцене рядом с великим родственником и никогда не сообщал журналистам, что, мол, «вот тут… как-то с женой Катей и с… Аркадием Исааковичем мы пьем чай на кухне… и он меня спрашивает… Миша, а в чем смысл жизни?» Не было таких интервью. И, естественно, народ не знал ни дня свадьбы, ни часа развода… Что, конечно, не способствовало славе Михаила Державина.

Второй тесть был еще более знаменит… Легендарная личность. Герой гражданской войны. Фольклорный персонаж… Что вы говорите? «Чапаев?!» Почти угадали… Буденный!

И опять никакой утечки информации. Про то, что Миша Державин – зять легендарного маршала, знали лишь очень близкие люди да еще, может быть, «классные следопыты». Это их мужественные отряды, бредущие по запутанным маршрутам Первой Конной, добирались, наконец, до поселка Переделкино, где располагалась маршальская дача и где их рапорт должны были принять сам Семен Михайлович, или его жена, или член его семьи, которым обычно и оказывался, к их изумлению… Ведущий «Кабачка».

Походы Первой Конной заставляли их любить учителя. «Кабачок» они любили сами, со всей страстностью чистых пионерских сердец. Поэтому, когда выяснялось, что после многодневного бессмысленного перехода по болотам и топям надо салютовать и рапортовать пану Ведущему из «Кабачка», они понимали, что труды и лишения были ненапрасны и счастливое детство, которое обещало государство, уже наступило.

– ПИОНЕРЫ! – говорил им Державин, поднятый охраной с постели и потому застенчиво запахивающий полы домашнего халата, из-под которого выглядывали пижамные штаны. – ЗА ДЕЛО ПАРТИИ БУДЬТЕ ГОТОВЫ!

– ВСЕГДА ГОТОВЫ! – отвечали пионеры и тут же, без паузы: – ПИОНЕРСКИЙ ПРИВЕТ ПАНУ ЗЮЗЕ! УР-РА!!!

Седой маршал наблюдал эти сцены с балкона, прислушивался к раскатному «ура» и смахивал скупую слезу…

Он, вообще, очень любил зятя-артиста. Часто играл для него на гармонике и давал ему творческие советы типа:

– В театре, Миша, я думаю, как в бою… Надо доверять первому решению. Увидел человека – и руби его к ядрене матери! А то, Миш, он тебя зарубит!

Советы