Мои друзья

Александр Барков

МОИ ДРУЗЬЯ

ОТ АВТОРА

Красу земли родной я открывал для себя не один год: бродил лесными тропами, слушал вечерние концерты певчих дроздов, встречал зарю у рыбацкого костра…

Природа удивительна во все времена года. Выйдите ранней весной из дому, взгляните по сторонам и почувствуете, как радостно захолонет сердце и глаз не оторвать от сверкающей, росной, бездонной сини.

Вы замечали, как летним полднем солнечные блики играют в березовой роще, а в густой листве купается и распевает флейтовые песни золотая, подобная солнечному лучу иволга?

А приходилось ли вам слушать осеннюю тишину, мягкую, долгую, обрываемую по временам звонкими смешинками неугомонных синиц: «Пинь-пинь трр…ах!» Вдыхать запахи палого листа, мяты, сырой земли…

Помню холодный октябрьский день. Я шел по берегу Светлого озера. Сквозь пелену тумана по воде медленно двигались сугробы снега. Откуда мог взяться снег в такую пору? Тряхнул головой и застыл пораженный: прямо на меня, будто из сказки, плыли великаны лебеди-кликуны. Бот один из них отделился от водной глади и полетел. Вслед за ним поднялись остальные… и поплыли в вышине белыми парусами. На всю жизнь запал в душу их трубный прощальный клич.

Путь к природе — это путь к свету, путь к здоровью, путь к прекрасному! По себе знаю, что юный человек только тогда сможет по-настоящему стать счастливым, когда научится любить и беречь все живое, что его окружает. Ведь все лучшее произрастает в нас сызмальства: и осознание себя как личности, и первое проявление воли, доброты, храбрости, и чувство любви к отцу и матери, и верность Отчизне…

Мое детство прошло в небольшом селе на берегу широкой полноводной Камы. Помню ледоход на реке, когда мы, голенастые мальчишки, с визгом и криками носились друг за другом, радовались приходу весны. И что ни день — воображали себя Колумбами и Робинзонами, вооружались деревянными ружьями, клинками и совершали отчаянные путешествия то в Глухов бор, то на Медвежье болото, то в прибрежные таинственные пещеры…

У меня был замечательный дед, он научил меня видеть прекрасное. Закроешь глаза… и невольно в памяти оживает детство: луга, светлые березовые перелески, глухие заросли малины и бузины.

Мы не спеша идем по знакомой тропе. День ясный, солнечный, прохладный. Голубое, в белых барашках облаков небо.

— А знаешь, сегодня праздник… — говорит дед.

— Какой? — спрашиваю я.

— Осенняя ярмарка. Листопад на реке…

«Листопад на реке» — это звучит для меня сегодня, как строка из стихотворения любимого поэта.

Медленно кружатся листья, тихо падают на воду. Долго качаются на волнах, точно разноцветные лодочки — багровые, оранжевые, желтые, лиловые…

Мы спускаемся к берегу. Дед нагибается к воде, поднимает красный кленовый лист:

— Смотри, гусиная лапка…

Кленовый лист и вправду похож на лапку гуся.

— А этот — Царевна-лягушка! — Он показывает мне желтый в зеленых крапинах лист тополя.

И верно, совсем лягушка, только золотая!

В ту памятную осень я собрал первый гербарий. В нем были разные листья. Каждый из них будто пришел из сказки. Один походил на ковер-самолет, другой — на косматую бороду Карабаса-Барабаса, третий — на Красную Шапочку. Этот первый скромный гербарий стал моей азбукой прекрасного.

В другой раз в лесу дедушка поведал мне тайны старого пня, березовой коры, простого ореха. Оказалось, что трухлявый пенек удивительно напоминал ночного разбойника-филина. Из березовой коры получался белый лебедь. А из зеленых пушистых орехов — о, это был целый клад! — выходили белки, цыплята, бусы…

И еще одну страницу азбуки прекрасного открыл для меня дед. Географ по профессии, он за свою долгую жизнь исходил вдоль и поперек почти всю Россию. Об этом он написал научные труды, учебники, а мне привил страсть к путешествиям.

Вначале я «странствовал» по книгам: с Арсеньевым побывал в дебрях уссурийской тайги, с Пржевальским — в степях Монголии, с Майном Ридом — в знойных прериях Америки. Но в школьные годы я не просто листал страницы увлекательных повестей и романов, а стремился отыскать в них неизведанное и прекрасное. С годами, переменив ряд профессий, я стал литератором, ездил по стране и по-прежнему не переставал удивляться. И все же первые радостные шаги в мир прекрасного, точно зарубка на дереве, сохранились в памяти.

В этой книге мне хотелось бы рассказать о любопытных случаях из жизни ребят, о зверях и птицах, о хвостатых, крылатых, преданных и смекалистых друзьях моего далекого детства.

Буду рад, если друзья моего детства станут вашими друзьями и, прочитав книжку, вам захочется спасти в половодье от гибели беззащитного зверька, позаботиться о птицах в зимнюю стужу, проникнуть в сложный, удивительный и до сей поры во многом еще не разгаданный мир «братьев наших меньших». Захочется охранять и беречь природу, еще крепче любить Родину.

I. ЗА ПАВЛИНЬИМ ГЛАЗОМ

СКАЗОЧНЫЙ ГОРОД

Тихи, задумчивы сентябрьские дни. Просторнее, светлее становится старый парк. В темных заводях пруда ржавеют и тонут листья кувшинок. Внезапно ночной морозец опалил клены, и они сделались золотыми. А потом задули ветры, потек листопад.

По утрам дворник Архип подметает аллеи парка. Однажды за ним увязался пятилетний внук Митька. Сперва он бойко махал веником, но вскоре это ему надоело; мальчик спрятал веник в кусты и глянул по сторонам. У забора он приметил холмик листвы и вообразил, будто это терем, в котором живет серебряный еж. И Митька решил построить разноцветные дома. В одном поселит оловянных солдатиков, в другом — плюшевого мишку-топтыжку, в третьем будет ночевать самосвал.

Митька берет охапку листьев и раскладывает их по цветам. Мальчик увлечен работой, творит, изобретает, строит.

Вокруг Митьки один за другим растут дома. Красные, оранжевые, фиолетовые… Наконец сказочный город почти готов. Но тут налетел ветер, и дома, точно бабочки, поднялись в воздух. Кружатся над головой, порхают и неприметно садятся на дорожки, на скамьи, на плечи Митьке, но строитель не огорчается. Ему нравится, что дома в его городе летают. Улыбаясь, он ловит листья и принимается строить все заново. А чтобы город не улетел снова, присыпает дома песком. Непослушный петушиный вихор и лоб — все в песке.

Решив передохнуть, дед снимает рукавицы, поворачивается к внуку:

— Ишь перемазался как! Вот погоди, достанется тебе на орехи!

— Ну и пусть… — Митька надувает щеки. — Зато я город построил!

— Какой такой город?

— Вон, гляди… — Внук берет деда за руку, осторожно ведет по улицам города. — Где песочница — наш садик. А здесь труба, завод.

— Ишь ты! — усмехается Архип и показывает на большую груду листьев. — А там что будет?

— Дом высотный! Сорок этажей!

— А в нем кто?

— Я с тобой… На самом верху!

— Это почему ж на самом? — В недоумении дед почесывает бороду.

— Голубей бумажных пускать здорово!

— Ну и ну! — дивится Архип. Ему, видно, по душе работа внука. Отложив метлу в сторону, он не спеша идет к забору, несет охапку листьев.

— Зачем, дедушка?

— А то как же… Город-то у тебя новый, а про вокзал забыл. Где ж гостей принимать будешь?

Архип опускается на корточки и вместе с внуком сооружает вокзал.

— Как назовешь город?

Митька задумывается, теребит вихор и неожиданно выпаливает:

— Дружный! Как наш отряд в садике!

— Так-так… — согласно кивает дед, и они продолжают строить.

Изредка аллеи старого парка пересекают прохожие. Одни останавливаются, понимающе кивают друг другу: «Чудаки!» Другие молча улыбаются. Наверное, им тоже хочется построить из оранжевых листьев свой сказочный город.