Держи хвост морковкой! (СИ)

– Через десять минут начинаем! – объявил прибежавший Саша. Глянул на доску и спросил: – Чей ход?

– Ход… – задумчиво сказал О.А. – Ход через задний проход…

И хищно взял очередную пешку. Я сдался.

– Глупо сыграл, – оправдывался я. – Глупо, отвратительно и бездарно.

– В свою силу, – хмыкнул Саша.

Мы стали готовиться к концерту. Переодели туфли. О.А. погляделся в оконное стекло и расчесал остатки кудрей. Он выходил первым и волновался больше. Спросил, с чего, по моему мнению, лучше начать. Я пожал плечами – не время вносить коррективы.

О.А. всегда начинает с одной и той же затертой репризы. Дескать, ничего, что зрителей мало. На прошлом концерте их не было вообще. Мы ждали десять минут, двадцать, сорок, час. Никого нет. Наконец вошла какая-то старушка. Мы обрадовались, говорим: «Бабушка, садитесь, мы начнем». Она ответила: «Мне нельзя, я контролер». Оказывается, просто забыли сообщить о нашем приезде.

Просторы страны необъятны. В зале всегда находятся люди, которые не слышали этой трогательной истории. Несправедливо лишать их такого удовольствия.

Я сказал, что менять ничего не надо. Все равно талант в карман не спрячешь. Любовь народа к своим писателям растет без всяких хаигрываний. И этому есть примеры. Преподаватель Савина, читавшая нам курс советской литературы, гневно упрекала нерадивых студентов:

– Как вам может не нравиться Маяковский? Я, например, с Маяковским сплю!

Вероятно, она имела в виду книгу…

О.А. благодарно кивнул за моральную поддержку и шагнул в жидкие непродолжительные аплодисменты. Гастроли безоговорочно начались.

9.

Друзья познаются в биде.

Пословица (искаж.)

Старик Дарвин был глубоко прав. Человек с готовностью стремится приспособиться к новым для него условиям. Иначе он бы не слез с дерева.

За несколько дней мы прочно втянулись в кочевую жизнь. Выработался биологический цикл «гостиница – автобус – очередной клуб». Эмоциональный всплеск на сцене чередовался с отходняком в номерах. Между ними лежала полоса автобусной дремоты под неизбежную Сашину болтовню. Появились какие-то мелкие привычки. В дороге каждый упорно занимал свое насиженное место. Это напоминало священный языческий ритуал. Так племя людоедов рассаживается к костру поужинать.

Перед сном О.А. пунктуально заходил ко мне на чай. Я не злоупотреблял ответными визитами, поскольку курить в его номере строжайше не рекомендовалось. После чаепития и пожеланий доброй ночи я до упора смотрел телевизор и культивировал свою усталость.

Затем проваливался в забытье. Утром кое-как завтракал в буфете и шел набирать форму, то есть валяться до обеда. Я еще с армии знал, что сон – это здоровье. Я берег половодье чувств до выступления.

О.А. после буфета усаживался творить. Он считал, что надо время от времени радовать мир своими произведениями. С него, кстати, в гостинице содрали полтинник за разбитое оконное стекло. Он боролся за регулярный образ жизни и пытался спать со свежим воздухом. Ночью подул ветер и шарахнул приоткрытую раму об тумбочку. Тумбочка, к счастью, уцелела. Иначе нас всех засадили бы в долговую тюрьму. Зато О.А. перестал жаловаться на судьбу. Закаленный финансовым обрезанием, он даже вспомнил, что у таланта есть сестра, и сократил свои выступления с полного часа до академического. Это было мужественное и благородное решение.

Я тоже пробовал работать. Правда, не слишком успешно. Потому что у каждого свои странности. Я, в основном, пишу лежа, по методу дедушки Крылова. Кладу возле себя карандаш и бумагу и жду прихода гениальной мысли. В поездках сказывается утомление, и мысль долго блуждает по извилинам. Чувствую ее где-то рядом, а ухватить не могу. И накрученное вдохновение не спасает.

Так что хвастаться было нечем. Потихоньку сложилась мелодия для «Царя Иванушки». Слова буксовали и давались с трудом. За несколько дней я выжал из себя только один куплет:

У царя Иванушки выборы в парламенте,

Чай, не лыком шитые, чай, учились грамоте!

Пусть себе потешатся холуи-прислужники,

Да царем Иванушку выбирают дружненько!

В четвертой или пятой по счету Пердиловке благодарные зрители позвали нас к накрытому столу. Причем еще до концерта. Подошел мужик с умной бородой киношного физика. Бурно поздоровался с Сашей и отвел его на пару слов. Через минуту Саша вернулся и изложил ситуацию. У него здесь какие-то друзья, они приглашают всех расслабиться. В нашем распоряжении около часа. Лично ему, Саше никогда не вредила порция доброго старого виски. Так что пока суть да дело (слово «суть» Саша произнес с явным удвоением первого звука), мы можем пройти в нужный дом и влить в себя стаканчик-другой. Шофер, ради общей безопасности, получит свою долю спецпайком.

Я был не против. О.А. стал объяснять, что вообще-то не пьет.

– Совсем не пьете? – удивился Саша. – Или в завязке?

– Совсем. Иногда могу выпить бокал шампанского, – дыша туманами сообщил О.А.

– Шампанское? – переспросил Саша и брезгливо сморщился. – Я от него пердю… Ну все равно, пойдемте. Хоть посидим по-человечески.

Стол выглядел изумительно. С ним хотелось фотографироваться на память. Его вид будил в душе трепетное и светлое чувство. Подобное ощущение в нашем кругу называли гастрономическим оргазмом. Напитки даже можно было выбирать. По желанию – самогон или самогон, настоянный на травах. Закуски исчислению не поддавались. Они развращали воображение. Их не постыдился бы выставить любой торговый мафиози. Я предпочел шлаковаться животной пищей. О.А. благодушно уминал растительную. Жизнь наконец-то казалась прекрасной.

Саша умело наполнил емкости и произнес тост в честь радушных хозяев.

– Глядя на тебя, Василий Петрович, – сказал Саша, – невольно думаешь, что с годами люди умнеют. Потому что к тебе это не относится. Ты всегда был самым умным из тех, кого я знаю. Поскольку именно ты женился на Вале, красивой женщине и замечательной хозяйке. Которая умеет фактически на пустом месте создать такое изобилие. Которая помогла тебе стать настоящим мастером производства КВН – коньяка, выгнанного ночью. И предлагаю выпить его за то, чтобы вы были счастливы. И чтобы этот стол никогда не отрывался от коллектива.

Я очень быстро пьянею. Что в зависимости от обстоятельств может быть достоинством или недостатком. Хотя, как известно, наши недостатки являются продолжением наших достоинств. (Эту фразу одна моя знакомая любила говорить о своем муже, интимный орган которого, по ее словам, достигал двадцати двух сантиметров. К недостаткам она относила все остальное). Я успеваю отключиться еще до стадии буйства. Зато уснув, могу не дождаться самого интересного. Потом с легкой завистью выслушиваю, что же я пропустил. Например, зарождение чьей-то большой любви. Или, наоборот, ее утрату. Или игру в подкидного дурака на кукареканье из-под стола. Находчивый ответ на просьбу соседей угомониться. Традиционный звонок в пожарную часть за сведениями о наличии горячей воды. Чтение лирических стихов советских поэтов. Показ начатой хозяйским сыном коллекции бабочек, в которой уже три экземпляра, включая капустницу и моль. То есть вечер у людей не проходит впустую. Им будет, что вспомнить.

Я со своей готовностью влить в себя как можно больше и настаканиться как можно стремительнее доставляю соратникам по застолью много хлопот. За мной надо приглядывать. Мне надо давать в руки гитару и просить спеть. Тогда хмель уходит в кураж, и я благополучно держусь на плаву.

Вообще, пьянство достаточно серьезное дело. Алкоголь губит неокрепшие души. Так что сначала лучше закалиться морально. Оправдаться в собственных глазах. Сослаться на примеры классиков и давление обстоятельств. Особенно, когда тебя не понимают, потому что, несмотря на грозную статистику, пьют пока не все. Как говорится, совершенно отнюдь. Еще имеются скрытые резервы.

На запомнившейся вечеринке в Донецке, после которой Сережа невзлюбил сталинистов, в малогабаритную квартиру набилось примерно тридцать участников и организаторов фестиваля юмора. Пьющей была только наша четверка. Мы приехали с концерта последними и еле втиснулись в самый дальний угол. Симпатичная хозяйка Лада просто не могла разместить всех за столом. Гости сидели на полу, подоконниках и чужих коленях. Теснота не мешала дружескому общению. На кухне девушки готовили бутерброды и разливали уже ставшую дефицитом водку. Спиртное и закуска передавались желающим по цепочке. Желающие долго не откликались. Первая рюмка блуждала по комнате, пока не ткнулась в наш угол. За ней, уже по кратчайшему пути, с приятной регулярностью последовали остальные.