Байки о любви, семье и теще

- Кто вам такую чепуху сказал?

- Был у нас лектор из области, он и сказал: гудение проводов и высокое напряжение воздействует на сексуальные потенции мужской части населения. А я ещё свою бабу ох как хочу! И она меня требует. - "Преступник" спрятал хозяйство и застегнул ширинку, - Можешь так и записать в свой протокол допроса.

На следующий день площадка перед милицейским управлением была заполнена жителями Правых Бережек, которые все как один приехали на выручку землякам. Громче всех возмущалась дамская половина митинга.

- Женщины! - кричала одна из жен членов "банды", - До каких пор мы будем терпеть издевательства над нашими мужиками. Их облучают, в молодые годы делают сексуальными инвалидами. А теперь вот и гноят в тюрьме! Произвол! В знак протеста я предлагаю спилить в Бережках все высоковольтные столбы!

- Правильно! - поддержал её хор голосов, - Спилить их к едрене фене! А не дадут - объявим голодовку!

- Бабы! - продолжала ораторша, - Мы ведь тоже живые люди и хотим всех земных удовольствий. Но воздействие ЛЭП оказывает негативное влияние на потенцию наших мужей...

К зданию милиции, где проходил стихийный митинг, подъехало несколько черных машин. Как оказалось, явились и префект, и прокурор, и санитарный врач.

- Дорогие мои женщины! - с доброй улыбкой обратился префект к народу, - Ну что за чушь вы несете? По все России тянутся линии высоковольтных передач, и люди спокойно живут и даже размножаются...

- А вот поживите со своей женой у нас в поселке, посмотрим что она вам через годик скажет!

- Женщины!

- Требует всестороннюю медицинскую экспертизу!

- Бабоньки!

- Свободу нашим мужикам. Они страдают за правое дело!

- Сдаюсь! - поднял вверх руки префект и посмотрел на врача, - Будем вам экспертиза.

Тот соглашаясь, красноречиво закивал головой.

Прокурор, яростно жестикулируя, что-то говорил начальнику внутренних дел. После чего милиционер поспешил в здание управления, из которого под победное улюлюканье вскоре появились "члены банды расхитителей".

Народ стал понемногу расходиться, и уже к вечеру площадь была свободной.

Дело, как всегда замяли. Никакой медицинской экспертизы, конечно, не проводилось, но и к уголовной ответственности за порчу государственного имущества мужиков не привлекли. Удержали и без того скудной зарплаты, деньги за нанесенный ущерб и на этом все закончилось. Больше на ЛЭП в Правых Бережках никто не покушался. Но через год в поселке остались жить только старики. Остальное население рассосалось по другим селам и районам области. Благо, крестьянские руки всюду требовались...

2000 г.

РЕВНИВЕЦ

Настя у Павлика - красивая, словно Афродита. Стройная фигура как у классической модели 90х60х90, льняные волосы до пояса, осиная талия, длинные как у циркуля ножки. Одевается Настя только по последнему слову моды. И пусть одевается, пока молода. Павлику на это денег нисколько не жалко.

А ходит! Как она ходит! Не ходит, а пишет. Не пишет, а рисует! У Павлика дух захватывает, когда Настя играючи подходит к нему и нежно целует. Положит руки на его рельефные плечи, прижмется всем телом, прикоснется губами к уху и "Мур-р, мур-р..." Какой, к чертям собачим, в это время может быть бизнес, если "мур-р" раздается в то время, когда пора лететь на работу. Плевать! Павлик бережно поднимает жену на руки и несет к кровати, по пути скидывая с ног туфли.

У Павлика тоже масса достоинств. Он и добр, и ласков, и не скуп, и заботлив. Одна беда - ревнив до безумия. Изведется, если жена задерживается даже на полчаса. А как страдает, если мужчины оглядываются на его супругу восторженными глазами. И совсем настроение падает, если Настя кому-то улыбнется. Даже из своих сокурсников. А учится Настя в институте иностранных языков.

Почти год после свадьбы, если не считать мелких размолвок из-за ревнивого характера Павла, молодые прожили душа в душу. И вот первое их лето ворвалось в семью горячим солнцем, несносной жарой и нерешенной проблемой: куда все-таки податься отдыхать?

- Только на синее-синее море! - требовала Настя.

- Ничего себе, на море! - содрогаясь от ревности, отвечал Павел, - Это же все кому не лень станут пялить на тебя, почти раздетую, глаза! Нет и нет! Мы поедем на север. В Питер! Нет, ещё дальше - на Соловки. В Кижи! Ты была в Кижах? То-то. Такое увидишь! Там храмы деревянные, монастыри, все без одного гвоздя построено. Посмотришь - понравиться. Да и к тому же в Кижах и не так жарко. Терпеть не могу жару!

- Только на юг! На морской пляж с горячим песочком...

- Ну, хорошо, не хочешь в Кижи, поедем на Байкал. В Сибирь-матушку. Байдарку лодку возьмем. Тайга кругом, и мы с тобой по Ангаре на лодке. Кстати, там тоже есть песчаные плесы. И жарко - можно загорать.

- На море!

Вопрос об отдыхе оставался открытым. А в Москве от жары асфальт плавился. Впору по Тверской в плавках и купальниках дефилировать. Настя в такой из парящих дней последний экзамен за четвертый курс сдала. Все свобода! Пришла домой взмыленная, веселая. Прохладную воду в ванной включила, стащила рывком с себе коротенькое платьице и осталась в чем мать родила.

Паша рот открыл от изумления и в растерянности опустился на стул:

- Ты что, в институт голая ходишь?

Настя колокольчиком рассмеялась:

- Почему голая? Ты что дальтоник? Я же платье сняла.

- А под платьем-то - ни-че-го!

- А зачем? Парит-то как! В аудиториях - настоящая русская баня!

- Но ведь если ты наклонишься - видно все!

- Что все?

- Все! И эти и то! - Павел похлопал себя ладонями по груди и по заднему месту. - Наклонишься и...

- А зачем мне наклоняться? - стала терять терпение Настя.

- Как зачем? А вдруг что-то нечаянно из рук выронишь?

- Кто-нибудь поднимет и подаст. Рыцари ещё не перевелись!

- Ах, рыцари! С тобой всегда рыцари! - начинал заводиться Паша, - Я так и предполагал.

- Да что с тобой? - в изумлении округляла и без того огромные глаза Настя, - С чего вдруг такой взрыв ревности? Из-за того, что не надела нижнее белье?

- А хотя бы и из-за этого...

Она выключила душ, вышла из ванны, положила руки ему на плечи мур-р-р...

- Дурачок ты мой, дурачок! Без трусиков и лифчика в жаркие дни даже гинекологи советуют ходить. Чтобы не вызвать раздражение кожи синтетическим бельем, чтобы уберечься от инфекции, наконец.