Страна Дураков

Даже если тщательно проветрить все комнаты загаженной хлорпикрином квартиры, всё равно чувствительные люди не смогут в неё войти в течение пары суток.

В 1914-том хлорпикрин косил русских солдат почище, чем уже попавшая под запрет Женевской конвенции шрапнель. Немцы и турки за запрещенную им шрапнель обиделись и «отомстили». По их настоятельным просьбам Российской Армии запретили использовать трёхгранный штык.

Но речь не о штыке, а о газах. Мстительные немцы придумали газы.

После Первой мировой войны запретили и газы.

И поделом.

Газов пугались до самых селезёнок. Настолько, что умирали от них всерьёз и бесповоротно. Даже от слуха, что их применили. Перепуганное сердечко не выдерживало.

На самом деле, вне зависимости от последствий испуга и самовнушения, надёжно убивал или калечил солдат лишь чистый хлор и, появившиеся заметно позднее, иприт и фосген. Хлором тогда потравили огромное количество народа… В ходе Первой мировой войны более миллиона солдат получили пожизненную инвалидность в результате воздействия токсичных химикатов. Химическим оружием со всех воюющих сторон были убиты 90 000 солдат. Основная доля этих потерь – на счету примитивного хлора.

Хлорпикрин был страшен не сам по себе, а по созвучию.

Со временем разобрались – фигня. При малых дозах – это что-то типа слабительного, только с прицелом на верхние, сопетельно-чихательные органы.

Как только наука в этом разобралась, народ сразу же перестал от хлорпикрина умирать, и этому газу нашли другое применение. Его объявили средством "окуривания".

Окуривание применяют для создания «реализма» и выработки у личного состава необходимых рефлексов. «Реализм» – это когда одетые в военную форму и увешанные оружием личности бегают с криком «ура», изображая, к вящему удовольствию генералитета, лубочную по смыслу и исполнению «войнушку». Называется сие насквозь неромантичное занятие «Полевыми тактическими учениями». Нередко, чтобы служба мёдом не казалась, бегающим личностям дают команду «Газы!» и всё описанное окончательно приобретает сюрреалистический вид, способный вызывать оторопь у любого стороннего человека, непривычного к подобным зрелищам.

В ходе описанного выше "развлечения" преподаватели-химики периодически взрывают хлорпикриновые шашки. Наиболее зловредные из них делают это вблизи от обучаемых, стараясь подкрасться к месту событий с наветренной стороны. Надо полагать, чтобы самому этой "прелестью" не надышаться.

Практически невидимое облачко хлорпикрина, образовавшееся в результате подрыва шашки, можно преодолеть только в противогазе. Причём, исправном. Юмор в том, что через первые полгода обучения клапана у большинства курсантов были безжалостно выдраны. Чтобы быть точными, отметим: клапаны выдирали не из курсантов, а из их личных противогазов. И делали это сами владельцы этих противогазов.

По части выдирания редкое исключение составляли умельцы, которые умудрялись вставить в клапаны расщеплённую спичку, которая до предела их оттопыривала и позволяла осуществлять дыхательный процесс без судорожного напряжения диафрагмы и без натужного выпучивания глаз. Спичку можно было потом убрать, вернув противогазу его утраченную на время функциональность. Описанная непочтительность военных людей к противогазным клапанам вполне понятна: вы сами когда-нибудь пробовали, что это за зверь – двенадцатикилометровый марш-бросок с полной выкладкой? Учтите, что треть, а то и половину этой дистанции требуется преодолеть в противогазе.

Кроме того, чтобы жизнь мёдом не казалась, тебе на хребтину нагружают до тридцати килограммов всевозможного вооружения и снаряжения, среди которого, помимо автомата и боеприпасов, значится вещмешок с сухим пайком на трое суток, средства защиты и пара скаток (шинель и плащ-накидка). И это не считая шанцевого инструмента.

Бежать во время марш-броска надо не останавливаясь, очень далеко и на время.

Автор этих строк, после одной из таких пробежек в резиновом наморднике, раз и навсегда заработал стойкую аллергию к молдавским яблокам и к молдавскому же винограду. Почему именно к ним? – Да бог весть! Это для него до сих пор остается загадкой. Но подобные этому "сюрпризы" протестующего организма приобрёл в курсантские годы не он один. За всё в жизни есть своя цена. Прискорбно, но вино, сделанное из молдавского же винограда, приятным исключением в этом списке не стало. Чем его там бодяжат своенравные молдаване – неизвестно, но автору достаточно одного фужера, чтобы на собственную физиономию было невозможно взглянуть в зеркало без содрогания.

Однако вернёмся к нашему герою и хлорпикрину.

В своей каптёрке Ванька спал на четырех ящиках с этой дрянью. Да-да, на самых, что ни на есть хлорпикриновых шашках! И по утрам, когда весь курс бегал по сосновому лесу, изображая физзарядку и «радуясь» сырой утренней прохладе, Ванька продолжал спать.

На людях он появлялся только перед самым завтраком, пропустив утренний осмотр и построение. Естественно, что у завтракавшего Ваньки была донельзя довольная жизнью и учениями физиономия.

Когда кому-то очень хорошо, а всем остальным – нет, обязательно найдутся шутники. Естественно, что "шутить" будут над тем, кто имел неосторожность выделиться из всей остальной массы. Чужие льготы и привилегии в этом смысле – ещё тот раздражитель. Хуже бревна в собственном глазу. Ни бодрствовать, ни спать спокойно не дают. А Ванька как раз спал, когда другие уже не спали. И шутники, улучив момент, вскрыли Ванькин ящик и проковыряли несколько хлорпикриновых шашек гвоздиком. Потом они его аккуратно закрыли, поправили лежавшую на нём Ванькину постель и стали ждать результата.

А он спит, барсук такой. Они ещё.

А он спит.

На третий день – на склад без противогаза никто зайти не мог.

Кроме Ваньки.

Наплакались… Некоторые. Потом. Лопаты у него получая.

Не берёт Ваньку эта хрень и по сей день.

Полковник Генштаба Ван Палыч Колупаев сейчас на пенсии. Он – гендиректор одного из многочисленных подмосковных ООО «Тпру-Ну-Связь-Монтаж». Вполне устроенный и в части работы, и просто по жизни человек. Есть такие люди, которые умеют жить вкусно. Смотришь на них и радуешься. За хороших и лёгких людей – легко радоваться.

У Ваньки есть всё, что должно быть у приличного мужчины с хорошей профессией в его возрасте: благополучная семья, квартира в приличной многоэтажке, аккуратная ухоженная дачка с банькой, автомобиль.

Живёт человек!

Но хорошего без неприятного не бывает. Так жизнь устроена.

Недавно вблизи Ванькиного жилища молодёжь повадилась шприцеваться и амурничать. И не где-нибудь, а на чердаке его дома. Прямо над его квартирой.

Не дают покоя – хрустят керамзитом и дни, и ночи напролёт. Ходят. Тусуются. И прочее со вдохами и криками оргазма. Одних использованных шприцов больше ведра набросали. А ещё – закоптили зажигалками лифт и площадку перед мусоропроводом забросали окурками и использованными презервативами, и завоняли её малой нуждой. А Ван Палычу, в ответ на его замечания, хамят совершенно непочтительно, и швабру в анус вставить пообещали.

Это ж надо – пообещать такое настоящему полковнику?!

Не понравились, одним словом, Ван Палычу эти их стрёмные устремления.

Устал он с ними пререкаться, и бурная жизнь, протекавшая над головой, его утомила. С лица он спал, не спавши.

Жена посоветовала не связываться с этой отмороженной молодёжью. Чудят, мол, "чудики" – да и бог с ними.

Ванька с ней не согласился и, для порядка, возразил, что постоянное списание грехов приводит к тому, что из "чудиков" вырастают чудовища. Жена, тут же заподозрив неладное, сверкнула глазами и продемонстрировала супругу упёртые в бока кулаки и крепко сжатые губы. Пришлось Ваньке к ней прислушаться и крепиться, не отвечая на участившиеся выпады хулиганов.