Джентльмены удачи

рублей и сунул деньги в карман.

Пора было вставать и возвращаться в свою доцентовскую жизнь. Трошкин медлил, сидел, устало свесив руки, смотрел перед собой. Над письменным столом висели детские фотографии – штук сорок или пятьдесят. С них глядели на Трошкина смеющиеся детские лица – отчаянно хохочущие и лукаво улыбающиеся, за каждой улыбкой вставал характер. Трошкин коллекционировал детский смех.

На каждой фотокарточке аккуратно были написаны имя и фамилия обладателя и год. На верхних фотокарточках, где стоял 47-й год, дети были худенькие, бедно одетые, и сами карточки выцветшие, с желтыми пятнами. Чем позже были датированы карточки, тем заметнее менялись их качество, облик и одежда детей.

Косой тем временем скучал в столовой, поглядывая вокруг без всякого выражения. Поживиться было действительно нечем: в столовой стояли стол, сервант с посудой и диван. Косой приостановился возле дивана и от нечего делать приподнял ногой сиденье дивана. Он сделал это небрежно, ни на что не рассчитывая, и вдруг замер, пораженный. Под сиденьем сверху лежал костюм с отливом!
Во дворе на лавочке, нахохлившись как воробей, сидел Али-Баба. Перед ним краснощекая дворничиха расчищала дорожку.

– Ай-ай-ай! – горестно зацокал Али-Баба и покрутил головой. – Тьфу! – Он в сердцах плюнул на снег, как бы подытоживая свое внутреннее состояние.

Дворничиха разогнулась и посмотрела на горестно согнувшегося, удрученного человека.

– Чего вздыхаешь? – посочувствовала она.

– Шакал я паршивый, – отозвался Али-Баба скорее себе, своим мыслям, чем дворничихе. – Все ворую, ворую…

– Что ж ты воруешь? – удивилась дворничиха.

– А! – Али-Баба махнул рукой. – На шухере здесь сижу.

Из подъезда тем временем вышли Трошкин, Косой и Хмырь, тихонько свистнули Али-Бабе.

– О! Украли уже! – отметил Али-Баба. – Ну, я пошел, – попрощался он с дворничихой.

Дворничиха некоторое время озадаченно смотрела вслед удаляющейся четверке, потом крикнула:

– Эй!

– Все! – сказал Косой. – Кина не будет, электричество кончилось! – И первый бросился бежать.

– Стой! – заорала дворничиха и, сунув в рот свисток на веревочке, засвистела на весь свет.
Четверо грабителей с завидной скоростью неслись посреди улицы. За ними почти по пятам бежала дворничиха.

– Держи воров! – кричала она.

Жулики свернули за угол, и Трошкин остановился как вкопанный. Навстречу ему шли Елена Николаевна и следом за ней, как утята за мамой-уткой, старшая группа детского сада № 83.

Косой, Хмырь и Али-Баба обогнули колонну и помчались дальше, а Трошкин стоял и смотрел во все глаза и не мог двинуться с места.

– Евгений Иваныч! – ахнула Елена Николаевна.

– Здравствуйте, Евгений Иваныч! – восторженно и нестройно заорали дети.

Евгений Иванович понял, что надо сворачивать, но на него уже набегала дворничиха. Выхода не было: заведующий детским садом Евгений Иванович Трошкин разбежался и сиганул через высокий забор.
Ночь. Мягко шурша щетками по пустому катку, двигался снегоочиститель, оставляя позади