Аморальные байки с плохими словами

Без колебаний, словно во сне, Ролик двинулся по стволу дерева, осторожно переставляя ноги и держась руками за хрупкие ветки. Рискуя соскользнуть в холодную воду, он все же преодолел опасный участок и теперь ему оставалось лишь пройти пару шагов до заветной цели. Однако, как назло, дерево упало прямо на куст колючей ежевики и обойти его не было никакой возможности — внизу блестела кромка воды. Роланд осторожно ступил вперед, бережно отводя в сторону длинные хлысты с острыми шипами. И все бы было хорошо если б одна небольшая колючка все же не зацепилась за шеврон на рукаве куртки. Ролик дернулся и хлыст крепче впился в красный квадрат с надписью "151". Балансируя на одной ноге, Ролик попробовал было развернуться в обратную сторону, но ветви ежевики, словно живые, протянулись к нему и крепко уцепились за воротник. Ролик слегка запаниковал, крутанулся, клацнул зубами и боднул головой в сторону черной пашни. Цепкие хлысты обвились плотней и к ним добавились колючки растущего рядом шиповника. Ролик разозлился, зарычал и стал крутиться изо всех сил, в надежде вырваться из страшных вегетативных объятий, но с каждой попыткой он еще сильнее наматывал на себя паутину растений и вскоре стал похож на огромный кокон с гусеницей, впавшей в зимнюю спячку. Он еще разок взбрыкнул, но бесполезно. Ноги Ролика соскользнули вниз, руки были плотно прижаты к туловищу и он, отчетливо понимая, что выбраться из западни ему уже не удастся, дотянулся зубами до шоколадного батончика, зашитого в воротник, раскусил его и стал сосать через ткань, чем уподобился плотно запеленованому младенцу. Так его и обнаружили румынские пограничники — в образе висящей над водой личинки с коричневым воротником в зубах и закрытыми глазами без ресниц.

Солнце еще не взошло, поэтому в кабинете румынского офицера царили сумерки. Лишь свет зеленой лампы освещал бледное, в угольных пятнах, лицо Ролика, жадно поглощающего горячий бульон прямо из термоса. Впрочем, куриный суп офицерская жена готовила не для Роланда, ну да что уж теперь… Румынский военнослужащий не хотел ударить в грязь лицом перед украинским оппонентом, отдал ему свой завтрак и теперь внимательно следил как "украинский шпион" обсасывает косточки. А в том, что Ролик именно разведчик у начальника румынского погранотряда сомнений не было: многопредметный нож с компасом, магниевое кресало, подробная карта местности и непромокаемая капсула с каким то желтым порошком ясно указывали на то, что в руки военным попался необычный нарушитель. Кроме вышеперечисленного на деревянном столе лежала дохлая птичка неизвестной породы и большой целлофановый пакет с изъятыми вещами. "А может это Эдик? — офицер выдвинул ящик стола и глянул на лежащую там фотографию симпатичного парня. — Решил в Молдавию пробраться, отомстить кишиневскому прокурору? — при мысли "отомстить" у румына набухли соски… — Нет, не Эдик… У этого глаза умные и ногти чистые. На гастарбайтера не похож. И нервы стальные. Сразу видна спецподготовка".

— Так с какой целью Вы пересекли границу Румынии? — деликатно спросил он Ролика. Офицер когда то проходил курсы подготовки в Москве, свободно говорил по русски и, вообще, был полиглот. — Что Вас привело в наши края? Неужели Вы сбились с туристического маршрута?

Безбровый Ролик не реагировал: он закончил кушать бульон и теперь его клонило в сон. Общаться "разведчик" не спешил, так как понимал, что каждое оброненное слово может быть превратно истолковано не в его пользу. Теперь он развалился на стуле и с суфийским спокойствием выковыривал из зубов остатки вареной курицы. Румынский офицер сглотнул слюну и начал злиться. " Сожрал мой завтрак и молчит, негодяй… Может его Сильве передать?.. Хотя нет. После того, как она допросила с пристрастием двух вьетнамцев, до сих пор от этих хошиминов отбоя нет. Лезут через кордон как тараканы. И все в мою смену. Лучше без Сильвы продолжим." Офицер сунул руку в пакет и выудил оттуда овальную алюминиевую пластинку с глубокой гравировкой:

Офицер похолодел: "Вот тебе и доигрались с хохлами. Наемных штурмовиков шлют. Кто же это?… Украинские неоэкстремисты-смертники? Галицкие бойцы УНА-УНСО? Или батальонные волки "Нахтигаль"?… А может?…"- румынский пограничник осторожно извлек из пакета маленькую зеленую книжечку, покрытую изящной арабской вязью, и чуть не лишился чувств — "Вот тебе, мама дорогая… Неужто фанатики-ваххабиты насаждают арийский талибан. Или воинствующие исламисты решили пошатнуть устои европейской морали?…" — румыну стало дурно и он начал обмахивать свое лицо фотографией Эдика. Основы научной политологии рушились на глазах и неожиданно рисовалась совершенно новая картина Евросоюза. С мечетями над Бундесвером и причитающими муэдзинами на Эйфелевой башне. Перед глазами промелькнула Анхела Меркель в парандже и коврики для намаза в брюссельском парламенте, заполненные депутатами в тюбетейках… Солнце, восставшее на востоке, бросило первый кровавый луч на стол начальника румынского погранотряда.

— Сержант Нягу! — собрав остатки воли в кулак, крикнул офицер, — Порошок на анализ, задержанного под конвой. Пробейте все данные об этом экземпляре. Результаты экспертизы немедленно в Бухарест. И еще, … дайте ему теплое одеяло, — он протянул вошедшему солдату капсулу и алюминиевый жетон. "Похоже, одичавшая Украина готовит серьезное вторжение в католический мир при помощи наемников-мусульман… Дался им этот остров Змеиный и Карпатский перешеек… Мда, пора учить арабский, черт подери…" — подумал офицер и принялся писать рапорт о задержании "небывалого шпиона".

Пошло три дня с отъезда наших "сюрвивайлов", а они не возвращались. И я, по правде говоря, стал немного переживать за Ролика и Вениамина. Все таки антагонизм мировоззрений и длительное отсутствие пищи… Они без еды, как и любые мужики, агрессивными могут стать, еще до каннибализма дойдет… Впрочем, Вениамин только кошерной кролятиной и гусями питается, а Ролик к ним никак не относится. Жрет все, что шевелится и жует, все что растет, экстремал домотканный. Особенно баранину любит… Баранину?! Чего то я в этом месте за Веника запереживал еще больше.

— Слышь, Витька, а этот твой школьный повар, он пацан нормальный? Ты за ним странных завихрений не замечал? — крикнул я Витьке в котлован. — Че то задержался он там на Турунчуке! Как бы не пропал.

— Да, он экспериментатор еще тот. Как открыл рыбный ресторан, у него сплошное шах-наме в котелке — ответил Витюха, стягивая опалубку проволокой, — еще во втором классе он облеплял песком собачьи какашки, заворачивал в конфетную обертку и дарил девочкам. Некоторые кушали… К тому же, заметь, шеф, у него левая рука всегда в кармане штанов. Это подозрительно. Первый признак маниакальной депрессии.

— Витюха, гад, если твой маньяк-однокласник сгинет без вести — ты будешь отвечать…

— Да ладно, шеф, у меня таких друзей половина школы… Хочешь, я тебе Колю-кришнаита привезу? Он, бля, как лошадь — одни яблоки и жрет. Травоядный.

— Нет, не надо, Витя. Пусть твои школьные друзья траву щипают дома… И хватит трындеть — опалубку поставишь косо — уволю!

Опалубка стояла в котловане, тросы были сплетены в надежный стальной каркас и предстояло залить бетоном мощные стены джокервиля. Песок был высыпан неподалеку и оставалось лишь подавать его с цементом в бетономешелку. Но проблема была в том, что никто, включая Зинку, не знал где Веник спрятал свой цемент. И спрятал хорошо. Не только воры и бомжи не могли его украсть, но и мы, излазив вдоль и поперек все ферму не обнаружили нигде намека на двеннадцать тонн цемента. Он провалился как сквозь землю…