Аморальные байки с плохими словами

— Зато у меня появились новые кеды, — сказал Витя и выплюнул спичку в окно катафалка.

Мы уже съехали с трассы и заезжали через дамбу в лес. А доброньский лес, я Вам скажу, это те еще джунгли — лианы, заросли и грязи по колено. Пройти можно только на телеге или на хорошей резине. Такой, как у нашего катафалка. И, как бы в подтверждение моих слов, сразу у реки мы наткнулись на джип, доверху заляпаный грязью. Он надежно сидел на пузе и рядом на четвереньках ползали два перепачканых субъекта.

— Мужики, подтяните, — радостно пополз к нашей машине один. — со вчерашнего дня выбираемся.

— Я че, похож на мать Терезу? — Витька глянул на себя в зеркало заднего вида и, свесившись в окно, добавил, — График у меня плотный, пацаны… Занят я!

— Полный бак топлива. — сказал первый.

— И ящик пива. — обреченно добавил второй.

— О, бля! — Витька резко выскочил наружу, — так хули ерепениться, я всегда за помощь на дороге. Че там у вас?… Рулевые тяги вырвало… Вот она, современная техника… Ну че, пацаны, выгружайтесь, — обратился он к нам, — тут до речки рукой подать. У меня срочный бизнес. И не расслабляйтесь, вернусь, чтоб уха была уже готова.

Витька стал ковыряться под джипом, а мы повыкидывали вещи на серый песок. Кромка воды была совсем близко, поэтому Йончи сразу стал раскладывать снасти. До захода солнца он еще надеялся поймать на воблера пару щук. Я же взял лопату и собрался копать медведок. Не знаю как у Вас, но на Латорице ночные сомы хорошо идут на медведку. Роланд был оставлен на базе сторожить вещи, а чтобы он не скучал Йончи ткнул ему в руки небольшую удочку с малюсеньким крючком.

— Будешь уклеек ловить, — Йончи бросил в воду пару горстей приманки. — тут за час можно их ведро надергать.

— Мы, Ролик, пойдем по берегу, — обратился я к немецкому повару, — а ты тут постой на бережку. Мы через час-полтора вернемся. Только борщевик не трогай — от него можешь сильные ожоги получить. И синие ягодки не глотай — отравишься. А если прикоснешся к зеленой лягушке с тремя красными точками на спине — сразу беги к аптечке и коли адреналин в сердце. Иначе — кранты. Укусит шершень — жало отсоси, а если черная ящерица с желтыми…

— Короче, Роландо, не трогай ничего, а то подохнешь. И опарышей не ешь, — отозвался из под джипа Витек, — эт те не Германия, … Карпаты, йоханый карась…

Я с Йончиком разделся догола и стал намазывать себя сверху донизу липкой синей грязью из реки. Это старый надежный способ местных аборигенов спасти себя от солнечных ожогов и комаров. Роланд наблюдал за нами квадратными от ужаса глазами.

— Намажешься? — протянул я ему кусок вонючей грязи.

— Данке шон…, — отшатнулся от меня Ролик так, если б я протянул ему рюмку с цианистым калием.

Мы с Йонасом натянули на серые тела трусы и пошли вниз вдоль реки. Оглянувшись, я увидел как Ролик снял с крючка первую рыбешку и бережно отпустил ее назад в воду. "Счастливый человек"- решил я и направился к дамбе копать медведок.

Тем временем Ролик неплохо освоился: он приловчился подсекать мелких уклеек и выдернул из воды их уже с десяток. Хотя, хер знает, может это была одна и та же рыбка, которую он пускал в воду. Правда, один раз Ролик зацепился крючком за тоненькую тростинку, торчавшую в двух шагах от берега. Подергал леску. Леска не отцеплялась и крючок залез еще глубже. Дернул еще. Бесполезно. Рвать снасти Роланду не позволяло тонкое строение души: как же рыбачить то дальше? Тогда он полностью обнажился, вокруг не было ни души, и медленно ступил в воду. Сделав первый шаг, он сразу погрузился по колено в вонючую грязь. Из воды побежали мелкие пузырьки. Запахло резко сероводородом. Стало щекотно ногам и он засмеялся. Выдернул ногу и шагнул еще — до крючка оставалось рукой подать, однако ноги по самые яйца увязли в густой жиже. Роланд попробовал было дернуться, но зря — тягучая суспензия держала крепко и при каждом лишнем движении затягивала глубже. Воды было по грудь. Вдруг Роланду стало очень скучно и неинтересно. Рядом проплыла некрупная змея. Почему то захотелось в Германию к Зинке и Ролик истошно, во весь голос, завопил… Когда угасло эхо его опять обняла тишина. Лишь на дереве стрекотала зеленая лягушка с тремя красными точками на спине. Вода в реке медленно прибывала, похоже в горах прошел дождь. Ролик не шевелился. На голову села перламутровая стрекоза и Роланд медленно впал в транс…

Часа через два, с медведками шуршащими в пеналах, я встретился с Йонасом под старым вязом. С пояса у Йончика свисала огромная щука. Нужно было торопиться до заката расставить закидушки на сома и мы поспешили к базе. Вернувшись назад я оторопел: в воде стоял пунцовый Ролик. Морда его обгорела от солнца, а спина была в огромных пятнах от комариных укусов. Вода доходила до подбородка и, если бы не лежащая на берегу удочка, то Ролик мог бы стать фрагментом эпического настенного панно " Белорусские партизаны выбираются из немецкого кольца". Глаза его были полузакрыты, а на устах застыла блаженная улыбка… Крестьяне, приехавшие на повозке за речным песком имели счастье созерцать фантастическую картину: два синих существа извлекали из воды третье, пятнисто-красное, из задницы которого торчала крупная устрица, а с члена свисало несколько жирных пиявок. В довершение всего, щуку, оставленную в кустах на время спасения Ролика, разодрали в клочья сельские псы, а спиннинг скомуниздили подростки… Так что, пацаны, если бы не ящик пива, привезенный Витькой в полночь, рыбалку можно было бы назвать не очень удачной…

Ровно год спустя я с Йончиком и Витькой трясся в катафалке вдоль дамбы. Мы ехали "в ночную" на сома.

— А что, Витюха? — спросил я подсобника, — не приехал этим летом твой школьный друг Роланд? Обиделся, что ли на нас?

— Да ты че, шеф! — воскликнул Витя, — Ролик до сих пор в восторге … Ему эта рыбалка резко на пользу пошла. Прикинь, вернулся домой и открыл рыбный ресторан на Рейне. Бабло ему поперло не по-детски… И, что интересно, перед этим он сразу усыновил трех котов. Назвал только по дурному: Веймар, Эргардт и Артур… Гы-ы-ы, Артур, бля… а хули, немцы, они такие долбойопы… Не мог просто Гришей назвать?

(фрагмент)

© Copyright: Валдис Йодли, 2012

Свидетельство о публикации № 21204041848

Патефон и Джек-потрошитель

Между прочим, Нива очень даже класный аппарат. Моя первая машина. Правда, звукоизоляция ни к черту… даже воробьиное чириканье в салоне слышно. Я себе старушенцию такую взял за три штуки долларов, пригнал домой, договорился с ментами на учет поставить без очереди. Но по пути дьявол меня занес к мужикам в столярку покупкой похвастаться. Поставил обновку перед эстакадой, движок не глушу, демонстрирую всю мощь отечественного автопрома, пацаны на досках штабелированых сидят, смотрят. Димыч подошел и колеса ногами пинает:

— Ниче так колымага, для восемьдесят восьмого года некислое состояние, — снизу заглянул, — только карданы поменяй, а то вибрирует очень. Ну и сцепление с раздаткой надо бы новое — это воняет уже, а раздатка клинит. Лонжероны подгнили, рулевые тяги погнулись, салон перекидать и печку настроить, летом салон греть не камильфо, а так — супер агрегат!

Ходим, щупаем "марусю" мою, как вдруг красненькая машинка закатывает, хер знает какая, я в моделях не силен, и вылазит из нее Оксана в розовом платьечке. Она у нас танцшколу имеет, балерина местная, приехала цвет морилки на двери выбирать. Васька ей каталог вытащил, цвета показывает, та смотрит, головой кивает, а пацаны на досках сидят и строение мышц на ногах балеринских изучают. Из тенечка за этой картиной Джек-потрошитель наблюдает — псина наша сторожевая. Его Михалыч пару лет назад в локомотивном депо подобрал полудохлого, выкормил, так он теперь у дровяного склада на цепи сидит, цыганей отпугивает. На цепи, потому как непривязаный он без Михалыча весьма опасен становится, уже всю округу зашугал — напротив колбасный склад, так только Михалыч бутылку водки откупорит, Джек сразу чешет на склад — палку колбасы сдернет с перекладины и Михалычу в зубах несет, мол, спасибо Михалыч, что спас меня от железнодорожных садистов. А кладовщику надоело колбасу терять, так он от погранцов трех овчарок притащил, злые такие, зубья величиной с палец, какая то голландская порода редкая. Ну, Джек в очередной раз за закусью пошел, тут эти голландцы как накинутся на него… хули делов, Джеки-чан двоих сразу положил, а одну изнасиловал, видать, сука была. Взял палку сервелата и к Михалычу. Кладовщик рыдает над тушками перекушеными, бля, сам виноват — не хер было импортных собак натравливать на деревенскую псину.