Байки будущего полковника (сборник) (СИ)

Как мыть? Да очень просто.

Надо было наполнить огромные раковины водой (литров на двести, не меньше) с моющим средством и кидать туда тарелки на отмокание.

Я уже говорил, что горячей воды никогда не было? С горячей водой - то же самое, что и с посудомоечной машиной. Скорее нет, чем да. А моющее средство, которое нам давалось в строго нормированном объеме, было изготовлено еще при царе Горохе.

О какой чистоте может идти речь, если дай бог успеть прополоскать и смыть намертво присохшую еду со всех тарелок с обеда до ужина. В наряд мы заступали как раз под ужин. Иногда мытье посуды затягивалось настолько, что уже заступила новая смена, а на посудомойке люди еще работали со старого наряда.

На овощерезке дела были немного повеселей. Не так шумно, и оборудование работало почаще.

Оборудование было одно - картофелечистка. Это такое специальное приспособление для чистки картошки в промышленных масштабах. Сразу ведрами можно загружать.

Машина представляет из себя центрифугу, у которой стенки выполнены из мелкоячеистой терки, сверху крышка на щеколде, чтобы картошка не выпрыгнула и не дала в лоб оператору машины (слово-то какое модное), а сбоку шланг для подачи воды.

Если машина работала, то проблем никаких. Загрузил лопатой картошку внутрь и можно отойти в сторонку поболтать, а то шумит страшно.

Главное не увлечься беседой, а не то все загруженные корнеплоды превратятся в кашицу и стекут в канализацию.

Если чудо техника не работала, то тут уж как в фильме про Максима Перепелицу. Сидим чистим ручками, пытаемся тупым выданным казенным ножом соскоблить картофельную корку. Я потом даже из дома привез специально для таких случаев личную картофелечистку.

Был случай один, связанный с машиной по чистке картошки. Его рассказал старший курс. Эти умудренные жизненным опытом куранты делились с нами ценными знаниями.

История такая.

С вечера на утро они загрузили в машину полведра картошки и пошли спать. Рано утром сонные возвращаются, не глядя, захлопывают крышку и включают машину.

Вдруг слышать негромкий хруст и громкий писк, который тут же оборвался, а из машины потекла бурая вода и какие-то серые ошметки.

Как говорится, приятно аппетита.

Заходя на кухню, главное было не поскользнуться. Там пол всегда был скользкий от вечно чего-то пролитого. Жир настолько впитался в бетон, что даже во время одного из ПХД начальник столовой решил провести над нами следственный эксперимент.

Он расщедрился и выдал нам из своих закромов несколько килограмм сто лет как просроченного моющего средства и приказал отмыть пол до нормального состояния. Мы честно терли швабрами жирный пол под его команды. Давали полу отмокнуть, а порошку - впитаться, и снова терли. Не пожалели времени и даже вскипятили ведро с водой, чтобы кипятком окатить все это.

Но тщетны были наши усилия и его надежды. Все впустую. Пол до сих пор как каток блестит от жира.

Когда на склад завозили продукты, то половина наряда шла разгружать машину. То еще удовольствие, скажу я вам.

Лично мне довелось отгружать полкоровы, которая была убита и глубоко заморожена еще до моего рождения. Это было видно по синему клейму с олимпийской датой и гербом СССР.

Сам склад был так хитро спроектирован, что крупы, свекла, картошка, сахар и т.п. невкусное, но питательное мы носили направо, а колбасы, икру минтая, печень трески, сгущенку и т.п. деликатесы налево.

То есть уже на этапе строительства все было спроектировано, как надо.

А еще на складе работала тетя, которую мы прозвали Ходячий Желудок. Сам неоднократно видел, как она боком входила в дверной проем. Задевая при этом оба косяка. Прямо у нее не получалось проходить.

Кладовщик был ей под стать. Но ему его килограммы помогали двумя могучими ударами топора перерубать коровью тушу пополам. А тетка, когда сидела, то табуретку не было видно. Совсем. Ни с одной из сторон света.

Начальник столовой тоже был типом прелюбопытным. Он никак кроме как на матерном языке не общался. Знал только один язык - офицерский. Но при этом все его прекрасно понимали. Без всякого переводчика. Хотя и использовал он всего одно могучее русское слово.

Как-то застал его, когда он устроил разнос одному из моих товарищей по несчастью. С вашего позволения я заменю одно взрослое слово другим, но смысл вы и так легко поймете: “Ты нахрена столько этой херни в ту херню нахреначил?!”

Кто не совсем понял, о чем конкретно идет речь, перевожу. Это он отчитывал курсанта за то, что тот очень много красного перца насыпал в солонку вместо соли. А что, по-моему, и так все кристально ясно, о чем идет речь.

Продолжение, скорее всего, будет.

Караул в бочке

Не надо забрасывать меня всякими сгустками вашего сознания

Ходить в караул вообще и хорошо, и не очень. Одновременно.

Что может быть хорошего в дежурстве? Особенно в карауле. Да вот что.

Свободному караульному можно целых два часа делать что угодно: спать, читать неуставную литературу, учить обязанности, просто лежать, плевать в потолок, петь песни и иными способами отвлекаться от несения службы.

Ну, а плохое - все остальное: при заступлении обязательно спросят все-все-все обязанности, а во время дежурства почти наверняка придет проверка, чтобы найти (и найдет) непорядок. Да и вообще, ну его на фиг любое дежурство. Береженого бог бережет.

В караул мы ходили только в подмосковном лагере, куда летом выезжали сдавать полевые зачеты и экзамены по военным предметам.

Например: тактику (стояние в окопе и бег по полю в атаку), инженерку (рытье окопов опять же), медицину (затягивание жгутов на разных конечностях), топографию (ориентирование на местности в соседнем коттеджном поселке), РХБ-защиту (бег в противогазах) и тому подобное разнообразие.

Сейчас немного отвлекусь, расскажу, как мы сдавали тактику. Время хоть и было летнее, но раннее. Самое начало июня.

Представьте картинку: ветер, поле, сырая земля, роса, а на ней - мы в противогазах мерзнем, так как товарищу полковнику Оздоеву (это не кличка, это фамилия такая преподавателя по тактике) скучно и он время от времени командует нам: “Газы!”

А зачет очень простой. Отрабатываем на местности упражнение “Отделение, в атаку!”.

Надо из положения лежа (типа в укрытии) вскочить и с дикими криками “Ура-а-а!” (кстати, уже без противогазов) бежать через все поле в сторону предполагаемого противника и кидать воображаемые гранаты (у нас были воображаемые РГД-5).

Из невоображаемого было одно. Нас заставляли всюду таскать с собой саперные лопатки и пол-литровые фляжки с водой. Воду из них выливать и пить запрещали во избежание и периодически проверяли их наполняемость простым встряхиванием.

Нам бегать в кайф - хоть согреться можно немного. А преподу стоять и мерзнуть на ветру, прямо скажем, некомфортно. Поэтому очень скоро это упражнение мы отрабатываем на зачет, и волевым решением товарища полковника объявляется перерыв.

Так как на поле в атаку ходило не только наше отделение, то перерыв общий для всего курса.

“После перерыва будем отрабатывать упражнение “Взвод и рота, в атаку!”. А пока отдыхайте и никуда не расходитесь”,- говорят нам наши преподы.

Ага, куда тут разойдешься в голом поле?

После этой команды мы бежим в небольшой овражек, сбиваемся в кучу, как отара овец, и пытаемся греться - кто-то притащил и разжег сухой спирт на саперной лопатке.

А в это время уважаемые господа полковники исчезают в сторону речки, где растут густые заросли чего-то зеленого.

Минут через 20-30 раскрасневшиеся, согревшиеся, а главное, подобревшие преподы возвращаются и лениво так командуют: “Газы!”

Ну да, а чего еще можно ожидать от захмелевших полковников? Кстати, в сторону речки, как вы уже догадались, преподы ходили с тем коньяком, ящик которого мы заблаговременно им передали во избежание неудовлетворительной сдачи зачета. Преподаватели, кстати, тоже везде ходили с полными пристегнутыми фляжками.