Джентльмены удачи

все не вернется, а?

За окном послышалась далекая трель милицейского свистка, Хмырь вздрогнул, на цыпочках подбежав к своей кровати, юркнул под одеяло.

– Ай-ай-ай! – вдруг зацокал языком на своей кровати Али-Баба. – Тьфу!

– Что плюешься, Вася? – спросил Косой.

– Шакал я паршивый! У детей деньги отнял, детский сад ограбил!

– Ишь какой культурный нашелся, – сказал Косой. – А когда ты у себя там на колонке бензин ослиной мочой разбавлял, не был паршивым?

– То бензин, а то дети! – Али-Баба вздохнул, встал и пошел.

– Ты куда, Вася? – забеспокоился Косой.

– В тюрьму. – Али-Баба снова вздохнул и вышел из номера.

– Продаст! Век воли не видать, продаст! – сообщил из-под одеяла Хмырь.

Косой спрыгнул с кровати, подбежал к двери и высунулся в коридор.

– Вась, а Вась! – тихонько позвал он удаляющегося по ковровой дорожке дезертира.

– Ну что? – Али-Баба нехотя остановился.

– У тебя какой срок был?

– Год. И три за побег… Четыре, а что?

– А теперь еще шесть дадут! – ласково пообещал Косой. – Статья 89, кража со взломом. Иди-иди, Вася!…

Али-Баба подумал, подумал… Потом горестно поцокал языком и пошел обратно в номер.
Отворилась дверь, и в кабинет, прихрамывая, вошел Трошкин. Он был небритый и усталый, под глазами лежали глубокие тени, синий тренировочный костюм был ему тесен.

Мальцев посмотрел на вошедшего, шагнул к нему, порывисто обнял:

– Евгений Иваныч, родной, а я думал, вас нет в живых.

– Ну, чего там… – Трошкин похлопал профессора по спине.

Славин тоже пожал руку Трошкину.

– Простите, Николай Георгиевич, – сказал он Мальцеву. – Времени у нас в обрез. Садитесь, Евгений Иваныч!

– Не хочу, – отказался Трошкин.

– Вот! – Лейтенант протянул Трошкину ведомость. – Распишитесь: деньги на четверых, суточные и квартирные. Одежда, – он показал на стул, где лежали пальто, сапоги, ушанки. Сверху лежала профессорская дубленка.

– Это вам. – Мальцев похлопал по ней ладошкой.

Трошкин посмотрел, но ничего не сказал.

– А почему четыре? – обеспокоенно спросил он. – Что же, мне и этого Василия Алибабаевича с собой водить?

– Придется. Если его сейчас арестовать, у тех двоих будет лишний повод для подозрений. В Москве будете жить по адресу: 7-й Строительный переулок, дом 8.

– Квартира? – уточнил Трошкин.

– Выбирайте любую – этот дом подготовлен к сносу. Жильцы выселены.

– Да ведь там не топят, наверное! – забеспокоился Мальцев.

– Не топят, – согласился лейтенант, – и света нет.

– Вот видите. А может быть, они остановятся на даче? У меня под Москвой зимняя дача, – предложил Мальцев.

– Спасибо, – отказался Трошкин. – Только на нейтральной территории мне будет спокойнее.

Он расписался в ведомости, положил деньги в карман.

– Поезд отходит в 18.30 с городского вокзала, – объяснил Славин.

– А билеты? – спросил Трошкин.

– Видите ли, в чем дело… – Славин слегка замялся. – Тут есть одна тонкость… У вашего двойника странная привычка: он никогда не пользуется самолетами, не садится в