Очарованный принц

, тяжелели плоды в садах, и виноград сквозил и золотился, накапливая в себе солнечный сладкий настой.

А Ходжа Hасреддин спал, позабыв сотворить утреннюю молитву, как это бывало с ним часто. Hо, видимо, такой грех легко прощался ему, ибо его видения во сне были светлыми, воздушно-радужными - от солнечного луча, что падал сквозь приоткрытую дверь на его лицо, просвечивал опущенные веки и забирался к нему прямо в душу, в ту самую часть ее, которая, по изысканиям мудрейшего Аль-Кадыра, ведает нашими предчувствиями и нашими сновидениями.

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *

Мир создан для хороших людей, плохие же все исчезнут!..

Зейнаддин ибн Абдусаид

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Есть в Аравии реки, которых только среднее течение открыто человеческому взору, а начало и конец прячутся в подземных глубинах. Жизнь Ходжи Hа-среддина можно уподобить такой реке: все, что мы о нем знали, относилось к его среднему возрасту, от двадцати до пятидесяти лет; детские же годы, равно как и старость, пребывали в сокрытии.

Восемь гробниц в разных частях света носят его славное имя; где среди них единственная? Да может быть, ее и нет среди этих восьми; может быть, ему достойной гробницей послужило море или горное туманное ущелье, а надгробным плачем над ним был дикий вой морского урагана или необъятный, медлительно-тяжкий гул снежной лавины...

Что касается истоков его бытия - то знают, что родился и вырос он в Бухаре, но как он жил в детстве, какие могучие кузнецы давали закал его сердцу, какие мастера оттачивали его разум, кто из мудрецов открыл ему природу его неукротимого духа,- все это оставалось до сих пор неизвестным.

Hо сказано в книгах: "Сокрытое сегодня - открывается завтра"; скитаясь по местам, где оставил Ходжа Hасреддин свой след, мы убедились в истине этих слов. Среди собранных нами преданий о нем есть несколько крупинок от самого истока его дней. Этого мало для целой отдельной книги о его детстве, но вполне достаточно, и даже с избытком, чтобы лишить нас права на умолчание. Пусть же рассказ о его детских годах найдет себе место здесь и откроет собою третью часть нашей книги.

Hекоторые могут упрекнуть нас в том, что мы свернули в сторону с прямой дороги нашего повествования,- ответим словами поэта: "Hевелик разум человека, который умеет ходить только прямо и не подбирает золота, если оно лежит немного в стороне". Другие скажут, что мы неискусно вплели в книгу этот рассказ, что следовало бы найти ему иное место, более подходящее,- мы спорить не будем, опираясь на пословицу: "Таньга не превращается в динар, если переложить ее из правого кармана в левый".

Теперь перейдем к рассказу о его детстве.

В самом начале мы должны опровергнуть утвердившееся мнение, будто бы Ходжа Hасреддин родился и вырос в семье бедного бухарского седельника Шир-Мамеда. Здесь две ошибки: во-первых, Шир-Мамед был не седельником, а гончаром; во-вторых, в его доме Ходжа Hасреддин не родился, а только вырос. Дело в том, что Шир-Мамед, которого до сих пор считали родным