Всем застрявшим в лифте

Осторожненько вернув композицию в первоначальное состояние, я задумался. Выход был один. Ждать, пока хозяйка с псом не доедет до своего этажа и этот слон не уйдет с моей ноги к себе домой.

— А вы где выходите? — с подозрением в голосе спросила девушка.

— ГРГРГРРРР, — подтвердил вопрос телок.

Ну, что ей сказать? Что моя лакированная туфля застряла в заднице ее любимца? Нет, я был слишком горд для такого признания.

— Да я, это…как бы проехал…немного…этаж свой…Вас не хотелось беспокоить… Собачка, наверно, устала? — участливо поинтересовался я.

«Собачка» повернула свою харюшку и глянула на меня. «Лицемер хренов», — прочитал я в ее глазах.

Лифт остановился, двери открылись, и псина, оторвав свой зад от моей ступни, поковыляла на выход.

Я опустил глаза. Туфля была чистая, но под ней растекалась подозрительная лужа. Скорее всего, не моя.

А ЧТО ОСТАВАЛОСЬ ДЕЛАТЬ?

Зима, Садовое кольцо, акция протеста против новых ПДД. Я в колонне, очень не спеша, нарезаю по Садовому второй круг. Сигаретка, минералка. Сигаретка, минералка. Минералка. Опять минералка. Вдруг чую, все, предел! Причем так резко, что я чуть было не не успел напрячь нужные мышцы. Но успел, напряг.

Правда, глаза почему-то стали пучиться и в ушах начало звенеть.

Еду, озираюсь в надежде увидеть «Макдоналдс» с его популярными сортирами, а его нету! А минералка изнутри эдак тихо — «тук-тук», а потом на кочке «буль-буль». Твою в телегу! Я уже дышать через раз начал, время от времени поправляя ремень. Посмотрел в зеркало. Оттуда на меня глянула перекошенная рожа с красными грустными глазами и мелко дрожащими от напряжения ушами.

Тут уже было не до акции протеста. В тот момент меня заботило только одно желание — поскорее расстаться с минералкой, которая злобно побулькивала в животе. Все. Это предел. Я подкатываю к обочине, натягиваю на рожу лицемерную улыбку необычайной радости и, полусогнувшись, рву во двор.

Залетев во двор через арку, я за долю секунды прощупал его взглядом. Еще через долю секунды мозг выдал оптимальное решение — мусорный контейнер. Точнее, не в него, а за ним. Контейнер стоял в полуметре от забора и торцом к какой-то офисной двери. «Ничоооо», — шептал мозг, сегодня выходной, никто не выйдет оттуда. Но мне было уже по фигу. Даже если бы оттуда планировался выход администрации президента, меня бы это не остановило.

Пристроившись за контейнер и сгорая от стыда, я начал прощаться с минералкой.

Вдруг слышу замок в двери за спиной — клац! Потом еще раз — клац! Ну песец — мелькнуло в мозгу, надо рвать когти.

И тут я, к своему ужасу, понял, что не могу остановиться. Нехилый объем акваминерале с ревом Ниагарского водопада лупил в забор с такой силой, что тот лишь жалобно скрипел. И остановить такой натиск стихии было не под силу никому. Мозг отчаянно посылал импульсы ответственным мышцам, но они были глухи.

Отчаявшись достучаться до мышц, мозг дал команду ногам. А что еще оставалось делать?

И я рванул в щель между забором и контейнером. Прыгая по глубокому снегу и высоко вскидывая ноги, я скакал, как ссущий раненый сохатый, одной рукой поддерживая штаны, другой регулируя направление потока, дабы не встретиться с ним.

Пропрыгав таким макаром до конца контейнера, я завернул за его угол и, наткнувшись на что-то, остановился.

Там, с глазами, как у надутой через соломинку лягухи, ссал на другую сторону контейнера какой-то интеллигентного вида мужик. То ли профессор с виду, то ли учитель начальных классов. В общем, человек, профессией которого было сеять разумное, доброе, вечное. Вот он и сеял его за бачком. По его тоскливым глазам было видно, что посещение сего места не входит в его ежедневный график, и все случившееся не более как досадная случайность.

Как бы то ни было, стремительное появление меня с концом наголо повергло его в шок.

— Мама, — тоненько пискнул он.

— Здрааавствуйте! — лучезарно улыбнулся я, хотя тоже не ожидал встретить тут кого-либо.

Растопырив глаза так, что я увидел в них свое отражение, мужик как-то неуклюже, по пути обоссав свой портфель, по-рачьи рванул в сторону и скрылся за углом.

А через полминуты и я покинул гостеприимную местность. Покинул не в пример достойнее оппонента.

УРОК ВОДОПЛАВАНИЯ

Физкультура в институте есть предмет самый важный, имеющий огромное значение для будущего дипломированного специалиста. Собираешься ли ты стать врачом, инженером, ученым или строителем, физкультура это главный предмет, участвующий в формировании тебя как профессионала.

Так считал наш физкультурник и поэтому с фантазией средневекового инквизитора придумывал всякие новые физкультурно-оздоровительные мероприятия. Даже преподаватель геодезии, с его мастурбационной идеей поиска по координатам зарытого на лужайке перед институтом топора, и рядом не стоял с затейливым физруком.

…В канун очередной пары по физкультуре нам было объявлено, что завтра мы все идем в бассейн, расположенный в Олимпийской деревне, и там, под строгим оком преподавателя, будем проявлять чудеса водоплавания. Мой робкий писк, что данные чудеса я в силу своего неумения плавать не смогу продемонстрировать, услышаны не были, а отеческое похлопывание по плечу, сопровождаемое философским «поплывем все», навело на мысль, что написание завещания не всегда есть удел старости.

На следующий день мы все, как водится с глубокого бодуна, были выстроены на бортике бассейна и подвергнуты вступительной речи, что, дескать, в этом бассейне рождались рекорды и мы должны, прочувствовав торжественность момента, не ударить лицом в грязь. Стоя в рядок и напоминая пингвинов после бесчеловечных над ними опытов, мы хмельными мордами угрюмо кивали в такт словам фанатично блестевшего глазами физрука, и если и желали побить какой рекорд, то только рекорд по количеству выпитой накануне водки.

У меня же дело обстояло еще хуже. Наряду с тем, что у меня традиционно похмелье проходит тяжелее всех, так оно еще и усугублялось полным неумением плавать. То есть совсем. Но помня физруковское «поплывем все» и испытывая похмельное равнодушие, я решил, что как-нить справимся.

Блин, надо было еще во время вступительной речи утопиться, чем испытать то, что испытал.

— …Приготовились!!! — блестя глазами от предвкушения предстоящих рекордов, раненым медведем заорал физрук.

Будущие чемпионы, стоявшие на борту бассейна, кряхтя согнулись и, прогоняя запах перегара, приняли предстартовые стойки.

— Мляаааать!!!! — я глянул в воду и дрогнул коленями. Это был профессиональный бассейн. В нем тренировались профессиональные спортсмены. Там стояла вышка. И поэтому глубина была такая, что «Титаник» просто потерялся бы на дне, не говоря уж обо мне.

— Старт!!! — рявкнул физрук.

Все тяжело вздохнули и убитыми лягушками шлепнулись в воду. Красивого старта, как задумывал физрук, не получилось.

Хоть не поплыву, но нырну красиво, решил я и нырнул как положено, головой вниз. Нырнул. Красиво. Учитывая, что до этого я ни разу не нырял, то, что я попал головой в воду, можно считать удачным нырком.

Как пуля, мое тощее тело прошило толщу воды, и я с ужасом почувствовал, что плавки, сорванные с задницы, ползут по ногам и уже находятся где-то в районе щиколоток.

Согнувшись креветкой, я судорожно пытался натянуть их назад, но они возвращаться не хотели. Кроме того, в ходе борьбы за водружение глупых плавок на место я почувствовал, что достиг дна и аккуратно прилег бочком на кафель. В ушах звенело от давления.

Сокурсники, изгоняя хмель, радостно плыли к противоположному борту бассейна, и только я, кривляясь, как раненный электрическим скатом, валяясь на дне, пытался натянуть на филей этот долбаный трикотаж.

Многочисленные зрители лежали на мокром полу, наблюдая за подводными танцами, и даже физрук, забыв про секундомер, таращился на меня, гадая, выплыву я аль нет.