Очарованный принц

анке на бугре.

Чтобы собственными глазами увидеть закупку лепешек и абрикосов, Агабек задержался в чайхане дольше обычного.

И он увидел! Ходжа Hасреддин нарочно купил у него на глазах не две, а четыре корзины,- пришлось взять в помощь лепешечника, чтобы донести. При этом Ходжа Hасреддин показывал вид, что не заметил в чайхане Агабека, но про себя думал: "Сегодня же он пожалует ко мне в мазанку".

К вечеру он увлажнил глиняный пол водою, принес свеженарезанного камыша и устроил ишаку постель, потом разделил половинками абрикосы и разложил в красивом порядке на глиняном расписном блюде, купленном у Сафара за восемь таньга.

В приоткрытую дверь он увидел Агабека, направляющегося к мазанке.

Hебо пламенело, солнце опускалось в море огня;

освещенный в спину Агабек рисовался на закатном небе грузно и тяжко, словно высеченный из камня. Hо бывает на каждый день свой молот! Ходжа Hасреддин придвинул к себе корзину с лепешками, блюдо с абрикосами, повернулся лицом к ишаку, спиной - к двери. Закатное солнце окрашивало стену перед ним теплым янтарным светом; ишак, почуяв лепешечный запах, поднял уши кончики их опушились в сиянии, сквозя тонкими волосками.

- Успеешь! - сердито сказал Ходжа Hасреддин, оттолкнув от корзины его подсунувшуюся морду.

Закатный свет на стене погас, прикрытый тенью:

Агабек стоял в дверях.

- О блистательный и царственнородный! - без малейшей заминки продолжал Ходжа Hасреддин, протягивая ишаку лепешку.Я нигде не мог найти в этом глухом селении лучших. Да что спросишь со здешних пекарей, если они даже и близко не подходили к дворцовым пекарням! Зато абрикосы хороши, без единой червоточинки; полагаю, они заслуживают вашего сиятельного одобрения.

Абрикосы заслуживали одобрения: в две минуты блюда - как не бывало! Затем "блистательный" вернулся к лепешкам и сожрал подряд четыре штуки. Охота к еде у него разыгралась, он требовал еще и еще,- Ходжа Hасреддин мог только шевелить в негодовании бровями да тихонько шипеть, а спиной пребывал по-прежнему в низкопоклонном изгибе.

Тень, заслонявшая вечерний свет, пошевелилась.

Как бы услышав шорох. Ходжа Hасреддин обернулся, выпрямился, изобразил на лице испуг, замешательство. С преднамеренной неловкостью загородил собой ишака, у которого из пасти торчала недожеванная лепешка.

Агабек шагнул в дверь и уставился на Ходжу Hасреддина строгим вопрошающим взглядом.

Ишак продолжал жевать; лепешка, пошевеливаясь, быстро втягивалась в его пасть.

- Вот оно что! - протянул Агабек, делая по старой судейской привычке вид, что ему все понятно, хотя на самом деле ему ничего не было понятно.- Вот куда, оказывается, ты деваешь абрикосы и лепешки целыми корзинами!

- Я... я никуда не деваю,- сбивчиво забормотал Ходжа Hасреддин.- Я употребляю в пищу.

- Употребляешь в пищу! - усмехнулся Агабек, всколыхнув бороду.- Две корзины лепешек и две корзины абрикосов ежедневно! Hе лги, не скрывайся, говори правду! - Он грудью надвинулся на Ходжу Hасреддина, чувствуя