Похождения отставного полковника Плохоты(СИ)

- Главное подвешенный язык, ибо язык оружие литератора. Всё равно что пистолет. Чем крепче язык - тем сильнее воин. Хотя, конечно же он ждал вручения медалей.

Наконец, торжественная часть закончилась. Председатель встал, громко сообщил о вручении памятных медалей всем участникам съезда. Захар Сергеевич выпятил грудь, приготовился. Дырочку на пиджаке он ещё вечером просверлил. После тридцать пятой медали слегка размяк, потому что устал ждать. После шестьдесят седьмой - его охватило лёгкое беспокойство, не забыли ли про него? После восемьдесят второй побагровел, ибо медалей и присутствующих оставалось всё меньше. Каждый участник съезда получив свою награду быстро уходил из зала праздновать. Когда достали последнюю медаль, в зале оставались три человека Захар Сергеевич, уборщица и охранник. Председатель улыбнулся, посмотрел в глаза Захара Сергеевича:

- Благодарю вас за терпение. Вы один досидели до самого конца заседания.

- А где же моя медаль? - максимально спокойно постарался спросить несостоявшийся медалист. - Я же заполнил анкету.

- М-м-м, - протянул председатель, копаясь в бумагах, - Как ваша фамилия?

- Плохота! Плохота моя фамилия. Я, между прочим, тут вам не нос моржовый, а подполковник нашей доблестной армии, хоть и в отставке.

- Не волнуйтесь. Сейчас разберёмся, - мягко ответил председатель, доставая анкету. - Та-а-к, - протянул он, - Плохота Захар Сергеевич. Вам не положена медаль.

- Как это не заслужил? -вмиг сделался заикой, возмущённый Захар Фёдорович.

- Просто вы не член Союза писателей, - поднял на него глаза председатель, потирая рукой лысину, -.

- Я не член? Я не член? - сжал кулаки Захар Сергеевич, собираясь объяснить председателю в ближнем бою, кто тут член, а кто нет.

- Вы, - продолжил председатель, - член Союза писателей-переводчиков. А это совсем другая организация.

- А-а-а, - взвыл диким вепрем Захар Сергеевич и бросился из зала вон.

Рита сидела за накрытым столом одна вот уже четыре часа. Муж всё не появлялся.

- Наверное, с друзьями-писателями пошёл отмечать свою медальку, - думала она.

Неожиданно дверь распахнулась, на пороге возник муж. Красный, как редкая разновидность бойцовой рыбки с бурыми пятнами по лицу. Пьяный в щи, изрыгающий нечленораздельные звуки.

- Где медаль? - съязвила Рита, глядя на мычащего мужа - проглотил, али не досталось?

- Да я их раком! Я их...Володи Дубинины, подгузники на подтяжках, козепопцы, кони педальные, что б им всю жизнь ежей рожать.

- Ну, хватит, - не выдержала Рита, - прекрати истерику.

- Ты ещё! - не мог остановиться Захар Сергеевич.

Шагнул в кухню, схватил графин с водкой и, встав в позу горниста из пионерского лагеря "Артек" осушил её одним махом.

Всю ночь перед его глазами стояло плачущее лицо жены. Вокруг её головы летали бронзовые и золотые медали с вафельной коробки.

Он проспал до обеда Вечером Рита, обмотав его голову смоченным холодной водой полотенцем посадила ужинать за стол.

- Завтра заедешь в свою редакцию, получишь медаль.

- Как так? - не понял Захар Сергеевич.

- Я обо всем договорилась - Впрочем, - вздохнула Рита, - как и всю жизнь договариваюсь. Кушай - никого не слушай. Завтра будем обмывать твою медаль. Да и вафли к чаю купила.

Глава V

Литературные перепитии

Литературное общество, куда попал Захар Сергеевич, кишело всякими необыкновенными личностями. В миру они были обычными учителями словесности, переводчиками с разных языков, банкирами, адвокатами, военными, музыкантами, бардами, слесарями и монтерами, пенсионерами и чёрт знает кем ещё.

Здесь в литературном клубе они были поэтами, прозаиками, драматургами, очеркистами. Руководил всеми главный редактор литературного журнала "Московский прибамбас" Вадим Юрьевич Лисянский. Он был строг, но справедлив. Всю жизнь работал на литературном поприще. Довольно скоро в силу своей кипучей натуры Захар Сергеевич дорос до помощника главреда и стал его незаменимой правой рукой.

Танец Талии

Одним из заданий на новом поприще был обзвон нужных редактору людей. В данном случае нужно было позвонить исполнительнице бардовских песен Елене, лихо писавшей рассказики в свободное от работы время.

Захар Сергеевич набрал номер телефона. С того конца трубки донесся писклявый голос:

- Алло, слушаю вас.

- Узнала? - набатом ударил он в ухо бардессы.

- Вас, трудно не узнать, - расплылась в улыбке Елена Шамаханская.

- Слушай внимательно, - приказал он. - Я сейчас нахожусь в редакции, тебе срочно нужно переслать один рассказ в печатном виде. Ну, тот про полкового дирижёра и лошадь.

- А-а-а, - припомнила Елена, - "Дирижёр-хоровик и лошадь", так он есть у редактора.

- Да, есть, но редактор дал ему другое название "Танцы Италии" и просит внести правки. А чтобы не печатать заново текст, привези его на диске в набранном виде.

- Причём, тут Италия, - оторопела Елена, - рассказ про то, как ребятишки с руководителем хора встречали Новый год в хоровой студии и лошадь Талию.

- Какие талии? - возмутился Захар Сергеевич, удивляясь женской бестолковости. У тебя рассказ про бабу в Италии?

- Про бабу на лошади, - возмутилась Елена.

Слушая диалог своих птенцов, Вадим Юрьевич не сдержался:

- Захар, ты не понял, слушай внимательно "Танец Талии", понимаешь? Лошадь звали Талия.

- А-а-а, протянул Захар Сергеевич, - так бы и сказали, что про эскадрон.

- У тебя про полковую лошадь что ли? - забубнил в трубку.

- Эскадрон твоих мыслей шальных, - запела в трубку Елена, - в жёлтом доме излечат от них, - и добавила, - сейчас подвезу. Что бы мы без вас делали, дорогой Захар Сергеевич! Без вас было бы страшно скучно.

Глава VI

Песню в кулак не зажмёшь

Цыганское проклятие Захара Сергеевича

Ехали цыгане - фиг догонишь,

Пели они песни - фиг поймёшь.

Была у них гитара - фиг настроишь,

И, в общем, ни фига не разберешь.

Как и обычно осенью, в литературном обществе, где Захар Сергеевич был почётным членом и уважаемым поэтом, должен был состояться вечер памяти Сергея Есенина. Он готовился к нему заранее.

- Стихи Есенина - это хорошо, думал он, - а спеть песню ещё лучше. Вопрос какую? "Не жалею, не зову, ни плачу" подойдёт как нельзя лучше. Её все знают, помнят, многие поют, собираясь за общим столом. К тому же он её не однократно исполнял, будучи на службе в армии. Командование его хвалило и уважало. Да, что там командование он её исполнял на казахском телевидении. Да его любой казах узнает. Голос у него громкий, схожий по тембру с самим Левитаном. Решено. Он выступит перед руководством. Его запомнят. Его будут вечно помнить. Они будут плакать, когда он запоёт. Он их построит стройными рядами, как в армии.

Пока размышлял о своём звёздном часе, позвонил главный редактор.

- Захар, о вечере слышал?

- Да.

- Подготовь пару стихотворений о Есенине. Прочитаешь.

- Я не только прочитаю, - усмехнулся Захар Сергеевич, - я спою.

- Не надо, - отозвался редактор, - петь будет наша Елена. Ты просто почитай.

- Я спою такую песню, от которой у всех мурашки по коже пойдут. "Не жалею, не зову, ни плачу" называется.

- Я бы не советовал, - отозвался шеф и повесил трубку.

- Сходи за хлебом, - раздался волевой голос жены Риты.

- Всё равно спою, - твёрдо решил Захар Сергеевич и отправился в магазин за хлебом.

Пошёл, да не дошёл. По дороге ему встретилась цыганка. Молодая, красивая, вьющиеся чёрные волосы по пояс, крупные зелёные глаза, цветастая юбка, красивая расписная шаль на плечах. Он хотел было прошмыгнуть мимо, но цыганка ловко поймала его за руку.