Похождения отставного полковника Плохоты(СИ)

- Это что... вы его запустили? А на фига? Я не понял? Вы что псих?

- Сейчас да? - отёр потный лоб диспетчер, отбиваясь голой ногой от психиатра, пытающегося выхватить микрофон из его рук.

- Вижу! Вижу! - послышался голос с борта 12313. Какой-то чудак на садовом стуле! А почему он летает?

- А потому что он му**к! - ответил психиатр, завладевший наконец микрофоном. Вот поймайте его и спросите, почему он, тля, летает?

- Что его в воздухе-то держит? - в отчаянии надрывался диспетчер. - Какая етицкая сила? Какое летательное средство? Не может же он на стуле летать!

- Так у него к стулу шарики привязаны.

Он привязал к стулу воздушные шарики. Видимо, они надуты легким газом.

- Откуда у него шарики? - взвизгнул диспетчер. - Вы можете его описать?

- Ну-у.. пожилой мужчина. В шортах, рубашке, охотничьем жилете, набитом пивом, в каске времён второй мировой войны.

- Он какой?

- Он синий.

- Борт 12313! Что значит - синий?

- Вы знаете, какая тут температура за бортом? Попробуйте сами полетать без самолета.

- Это радиообмен в сумасшедшем доме, - констатировал психиатр, глянув на обступивших их с диспетчером со всех сторон сотрудников.

Те дружно кивали головами.

- Придётся всем дать по таблетке галоперидола, - подумал он, - и самому выпить.

- Диспетчер! Подключился генерал, срочно вызванный на аэродром в связи с создавшейся ситуацией. - Немедленно адресуйте прилетные рейсы на запасные аэропорты. Повернулся к остальным. - Всем разойтись. Диспетчера немедленно сменить. Поднять истребитель. Сбить цель.

Тем временем сам Захар Сергеевич, чувствовал себя в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропуская ревущие на снижении лайнеры. Он слипся и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качало и таскало, его сознание закуклилось.

Неожиданно он очнулся. Рёв раскатывался громче и рядом - в ста метрах появился истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством повернулась в его сторону.

Истребитель заложил разворот, и на обратном пролете пилот покрутил пальцем у виска.

Захар Сергеевич встрепенулся. Встрепенулся и его зрительный центр в мёрзлом мозгу и он, выронив стартовый пистолет, показал пилоту средний палец.

- Живой, - неодобрительно доложил командир истребителя на базу.

Истребитель отозвали на базу и вызвали вертолёт.

Стало вечереть. Темнеть. Холодать. Над Захаром Сергеевичем закружил вертолёт, пытаясь подцепить тросом его кресло, но, увы, мощная струя от винта постоянно сдувала шары в сторону.

Наконец пилот вертолёта получил задание взять на борт снайпера и перестрелять шары по одному. После пятого лопнувшего шара, гроздь шаров стала тяжелее и начала медленно снижаться. После пятнадцатого простреленного шара Захар Сергеевич мягко опустился на поле рядом с аэродромом.

На земле "летуна" ждала бригада скорой помощи, бригада пожарников и два штатных психиатра. Захара Сергеевича начали отдирать от стула.

Врач прощупал его пульс на шее, проверил зрачки, сунул ему под нос нашатырь. Сделал укол кофеина с глюкозой. Но как только он отвернулся, пилот вертолёта быстро влил в рот Захара Сергеевича пол фляги коньяка, после чего тот порозовел и очухался.

Это дало возможность пожарным и врачам разжать намертво сжатые пальцы страдальца. Хорошенькая медсестра с трудом расплела его ноги, закрученные винтом вокруг ножек стула. Через некоторое время Захар Сергеевич самостоятельно начал стучать зубами и произнёс первое слово. Оно было матерным. А подоспевший к месту посадки генерал спросил его:

- Скажите, зачем вы это сделали?

На что Захар Сергеевич радостно ответил:

- Я просто осуществил детскую мечту.

Глава IV

Орденоносцу кроме ордена и надеть нечего...

Как Захар Сергеевич ходил за медалью

Ещё с юности, когда Захар Сергеевич служил младшим лейтенантом, обожал вафли. Обычные советские вафли сухие, хрустящие, лёгкие, мелкопористые, изготовленные из жидкого сбивного теста в шоколадной глазури и обязательно со знаком качества. Гордился вафлями и страной, которая их выпускает. С каждой зарплаты покупал несколько коробочек. Вечерком не спеша ел за чаем. Он и Риту к ним приучил.

Прошло время, исчез Советский Союз, а с ним и те самые неповторимые вафли. Захар Сергеевич переживал потерю остро, но, в конце концов, смирился. Дослужил до начальника штаба, уволился, ушёл на заслуженный отдых.

Что делать на пенсии? Решил попробовать себя в творчестве. Стал писать стихи, сочинять прозу. Подвязался к военной газете и его даже стали печатать. Дослужился на писательской ниве до члена Союза писателей переводчиков, так как знал неплохо польский язык. А поскольку давно осел в Москве, вскоре нашёл уважаемое литературное сообщество и стал активным членом.

Однажды зашёл в супермаркет и увидел те самые вафли, на которых не было знака качества, но зато на коробке светились пять шикарных медалей. Престижные международные награды. Вот бронзовые на международном профессиональном конкурсе продуктов питания "WORLD FOOD MOSCOW", вот - золотые на международном профессиональном конкурсе продуктов питания "WORLD FOOD MOSCOW", дипломы 1-й, 2-й и 3-й степени на конкурсе "Лучшее кондитерское изделие" на 5-м Московском международном сахарном форуме. Взял по старой привычке пять коробок. Дома, за чаем бережно раскрывая, любуясь упаковкой, водил пальцем по нарисованным медалям.

- А ведь я заслуженный человек - достоин таких медалей. Пишу стихи, прозу. Неоднократно печатался в разных литературных альманахах. Служу в редакции всеми уважаемого журнала "Московский прибамбас". Выступаю на собраниях. Помогаю редакции.

Его мысли прервал телефонный звонок, словно там наверху кто-то прочитал его думы и решил ответить на монолог. Звонил один из членов литературного клуба.

- Захар, привет. Павлинский беспокоит. Слышал новость? Можно получить памятную медаль им.Лермонтова. Ты же у нас член?

- Член, - машинально ответил Захар Сергеевич.

- Так вот, - тараторил голос в трубке,- через неделю будет большое собрание членов Союза писателей. Всем будут вручать памятную медаль.

- А что для этого нужно? - засуетился Захар Сергеевич.

- Ничего особенного, - радостно вещал Максим Иванович, - приходишь за полтора часа до начала собрания, регистрируешься, пишешь свои данные в анкету, проходишь в зал, слушаешь выступающих, получаешь медаль.

- Спасибо. Буду. - по-военному чётко ответил Захар Чергеевмч. Лицо его засветилось, глаза заблестели, очки вспотели.

- Рита, - крикнул жене, - меня наградят.

- Посмертно? - отозвалась жена.

- Не смешно, - буркнул Захар Сергеевич.

Спустя неделю Захар Сергеевич, собираясь на собрание инструктировал Зину.

- Купи графин водки, закуску, фрукты, торт. Когда вернусь чтобы всё стояло на столе. Будем медаль обмывать. Мои звёздочки в юности помнишь? Бросаешь на дно стакана с водкой и залпом выпиваешь. Одна звезда - один стакан, две звезды - два и так далее.

- Захарчик, - нежно погладила рукой по гладко выбритой щеке супруга Рита, - тебе уже нельзя стакан залпом. Так и окочуриться недолго. Я тебе поставлю большую рюмку. Договорились?

- Нет, стакан, - заартачился Захар Сергеевич, - застёгивая клетчатое пальто, натягивая на голову кепку в духе Шерлока Холмса. Гуд бай Ритуся. - Поспешил захлопнуть дверь.

В зале гостиницы, где проводился съезд писателей, царили шум и гам. Вокруг несчастных взмыленных секретарей, которые сидели за отдельными столиками, столпилось неимоверное количество мужчин и женщин. Все хватали анкеты, быстро заполняли их, проходили в зал. Захар Сергеевич тоже выхватил листок, нервно заполнил его и поспешил сесть поближе к сцене. Началось собрание. Говорили много. О путях истории, о том, как нужно и не нужно писать. Как соединить воедино начинающих писателей и классиков. Захар Сергеевич даже зааплодировал председателю собрания за слова "Писатели не должны замыкаться. Только в общении - читая произведения друг друга - литераторы набираются мастерства. Становятся опытнее". Правильно подумал он про себя: