Жонглер с тиграми

— В городе идет настоящая война. Это мы и показываем, — заявил Мани Пиллаи, объяснив свой новый подход — брать отрывки из «Искусства войны», немного меняя их. — И мы пообещаем им победоносную кампанию — хороший каламбур, верно? — который приведёт людей к миру в горах.

— На мой взгляд, аналогия слабовата, — только и сказал я.

Через два дня мы вылетели в Шимлу. Мы — это я с моей «победоносной кампанией» и Мани, который до последнего часа продолжал воровать у Сунь Цзы отрывки в ее поддержку. Нас вез крохотный и хлипкий на вид двенадцатиместный самолётик компании «Вайюдут» [140] — дальнего родственника национальной авиакомпании «Индийских авиалиний». Самолётик взбирался всё выше, и выше, и выше — и, в общем, продолжал подниматься до самого конца полёта, когда, так и не спускаясь, сел на какую-то твердь среди облаков [141]. Твердь оказалась аэропортом Шимлы, если верить надписи на контрольной башне лётного поля, но местность вокруг на многие мили тянулась совершенно необитаемая.

У выхода с поля стояла группа встречающих. Я решил, что нас встречают представители Департамента по туризму и направился было к ним, но они смотрели куда-то мне за спину. Я повернулся и увидел Очень-Очень Важную персону — которая была вдобавок очень-очень толстой персоной, — которая, переваливаясь, шла ко встречающим.

— Ждите здесь, я организую такси, — велел Мани.

Такси оказалось мини-фургоном «Марути», в принципе шестиместном, но нас в него набилось девятеро с багажом.

— Далеко до города? — спросил я, когда мы тронулись.

— Около двадцати километров, — ответил кто-то.

Уже после первого километра из двадцати (по узкому серпантину) фургончик вдруг резко накренился набок и едва не свалился с обрыва. Мы все выскочили — и обнаружили, что одно из колес проколото. Домкрата, как вскоре выяснилось, у водителя не было, и пассажирам пришлось приподнять машину на руках и держать, пока водитель с помощником [142] меняли колесо. Запасное колесо, кстати, было лысее биллиардного шара, без малейшего намека на протектор.

Мани заказал нам номера в отеле «Оберой Кларкс», одной из оригинальных гостиниц Шимлы в конце улицы Молл [143]. Этот отель живо напоминает старинные английские гостиницы — собственно, он таковой и являлся в свое время. Время в нем замедляло ход, едва вы переступали порог — и, думаю, транквилизаторы тут ни при чем. Огромные часы в холле тикали так, словно у них кончался завод; персонал, который хотелось называть старинными словами вроде «камердинер», «лакей», «старый верный слуга» (большинство и впрямь были в возрасте) ходил полусогнувшись, а портье изучал кредитную карточку Мани так, словно кредитные карточки ещё не были изобретены.

— Приведите себя в порядок. Умыться и причесаться — и всё. Минут через десять выедем. Согласны? — спросил Мани, когда мы наконец получили ключи от комнат.

— Послушайте, я всё-таки не уверен, что наша презентация выглядит как единое целое… — начал было я, в последней попытке убедить его изменить подход к представлению программы.

— Не беспокойтесь. Они всё равно ни слова не поймут, что бы мы им ни сказали…

Мы должны были встретиться с руководством Департамента в три часа в их офисе. В полчетвертого я всё ещё стоял в холле гостиницы и ждал, пока Мани «умоется и причешется». Несколько раз я пытался звонить ему в номер, но линия была занята.

— Господи, Мани! — воскликнул я, когда он наконец явился. — Опоздать на час на первую встречу — не лучший способ выиграть заказ клиента!

— Успокойтесь. Я только что говорил с моим человеком в Департаменте по туризму. Мы договорились, что директор Департамента и его сотрудники сами приедут в наш отель. Сегодня в семь вечера. Всегда лучше сражаться на своей территории, верно? — он победно вскинул голову. Для него победа была уже одержана.

Благоразумные люди провели бы оставшееся время в подготовке самой презентации и её обстановки. Но у Мани, как обычно, были свои планы.

— Хотите посмотреть самое высокое в мире поле для крикета? — спросил он.

— А где это?

— В Чайле.

— И как далеко до Чайлы?

— Пустяки, километров сорок.

Дорога из аэропорта (около двадцати километров) заняла у нас почти два часа. А Мани предлагал отправиться в восьмичасовое путешествие — при том, что до презентации оставалось меньше трех часов.

У меня в голове взорвался очередной фейерверк.

— Какого черта! — сказал я. — Поехали!

Мани нанял в отеле «Амбассадор» цвета бульонных кубиков, укомплектованный водителем, который так и не решил до конца, садиться ли ему в эту машину, и потому сидел вполоборота, спиной опершись на дверцу и свесив правую руку за окно [144]. Дудя сигналом что было сил, мы выехали в путь и минут сорок кружили по немыслимому серпантину. Потом дорога кончилась. Здесь стоял древний знак «ОБЪЕЗД» с облупившейся краской — и не было ни малейших признаков самого объезда.

— Нет денег, — прокомментировал Мани. — Нет денег, чтобы содержать даже самые основные части инфраструктуры. Страна разваливается на части. — Он окинул взглядом перегородившие проезд валуны. — Придется возвращаться в отель.

Автомобиль ухитрился развернуться на сто восемьдесят градусов на пятачке размером с носовой платок.

— Знаете, — добавил Мани, — в сезон муссона в Чайле играют в крикет в густом тумане…

Настал мой час. Я припомнил Мани его реакцию на моё заточение в уборной.

— Зачем? — спросил я, победно ухмыляясь.

«Директор и его сотрудники» прибыли почти в восемь вечера. Мани снял конференц-зал отеля (некогда служивший бальным залом). Мы вчетвером разместились на углу гигантского стола. После полагающихся любезностей Мани поднялся и объявил:

— Господин директор и его уважаемый коллега, к сожалению, владеют английским не в совершенстве. Поэтому, Нил, если вы не возражаете, я буду говорить на хинди.

Уж не знаю, насколько хорошо звучало «Искусство рекламы» Сунь Цзы в переводе Мани на хинди. Равным образом я не мог понять, насколько рассказ Мани захватил (или позабавил) наших клиентов.

Настала моя очередь.

Я старался говорить помедленнее, я показывал наши эскизы и подробно объяснял, как можно развить эти темы в дальнейшем. Клиенты согласно кивали. Наконец Мани спросил, есть ли у них вопросы. Директор встал.

— Я не понял часть сказанного мистером Кэрри.

— Какую именно часть? — спросил Мани.

— Ту часть, которую я не понял.

Золотое правило общения с клиентом: когда ничего не получается, клиента надо хотя бы развеселить. И я рассказал анекдот про Сардара-джи и его фотографию. Как будто все всё поняли — во всяком случае они громко расхохотались. Хотя, может быть, они просто пытались быть вежливыми с бормочущим что-то непонятное иностранцем.

— Это была одна из самых странных презентаций в моей жизни, — заметил я, когда мы с Мани, проводив клиентов, сидели в баре.

— По-моему, всё прошло отлично.

— В самом деле? Почему вы так считаете?

— Они же досидели до самого конца, — Мани жестом подозвал престарелого официанта. — Я думаю, мы оба заслужили и по второй порции выпивки… А завтра я покажу вам вершину мира.

Ночью я спал не очень хорошо, то и дело просыпался. Горный воздух, конечно, способствовал крепкому сну — зато карабкающиеся по горной дороге грузовики, шумно переключающие передачи, ему препятствовали. Их взрёвывания навеяли на меня беспокойные сны, один из которых оказался так же ярок, как и тот сон в Гоа, где неплавучий спасатель не сумел меня спасти. А в этом сне я, Мани и двое наших химачальских клиентов оказались втиснуты в кабинку — похоже, ту самую, которая поймала меня в делийском отеле. И в этой тесноте я безуспешно пытался провести презентацию рекламной кампании. «Ваджит хампер экспо», — говорил я, отчего-то не в состоянии произнести что-либо осмысленное. А может быть, я говорил на самодельном эсперанто Мани.