Дорога в Гандольфо

лотить в дверь и кричать во все горло, нажимая на кнопку звонка с такой силой, что бакелит, из которого она была сделана, треснул,

Ответом служила все та же тишина.

Обернувшись, он бросил взгляд на толпу зевак и солдат, и до него дошло, что они кричат и насмехаются над ним.

Хаукинз спрыгнул с крыльца и побежал вдоль фасада. Все окна были закрыты, и не просто, а на железные ставни, встроенные за стальными решетками. Само чертово здание выглядело наглухо закупоренным и обезлюдевшим.

Хаукинз зашел за угол. Там то же самое: железные ставни на окнах, решетки.

Тогда он направился к черному входу и опять принялся колотить по двери и кричать так, как он еще никогда не кричал в своей жизни.

В конце концов, окошко в двери открылось, и в нем появилась новая пара глаз, менее испуганных, но, тем не менее, широко открытых и встревоженных.

- Да отворите же вы эту чертову дверь! И снова в окошке показались губы, и Маккензи смог увидеть седоватые усы. Это был посол.

- Убирайтесь отсюда, Хаукинз! - произнес он своим глубоким голосом. - Мы не имеем с вами ничего общего!

И окошко закрылось.

Хаукинз так и остался стоять на месте, на какое-то мгновение позабыв и о времени, и о пространстве. Он смутно ощущал, что зеваки и солдаты, стоявшие за оградой, добрались и сюда, к задней стороне здания.

Пребывая все в том же состоянии прострации, Хаукинз попятился от двери назад, глядя на стену и крышу миссии.

Конечно, он бы мог сделать это, используя железные решетки окон! Подпрыгнув, генерал схватился руками за решетку первого окна и добрался до следующего ряда пересекавшихся железных прутьев.

Через несколько минут он был уже на покрытой черепицей покатой крыше.

С трудом вскарабкался на самый верх и осмотрелся.

Слева от посыпанной гравием дорожки, посередине лужайки, возвышался флагшток. Роскошное полотнище флага Соединенных Штатов слегка волновалось на ветру.

Генерал-лейтенант Маккензи Хаукинз определил направление ветра и расстегнул ширинку.

Глава 4

Улыбнувшись стоявшему в дверях отеля "Беверли-Хиллз" швейцару, Дивероу подошел со стороны дверцы водителя к огромному автомобилю. Дав чаевые работавшему на стоянке служащему, он уселся в машину позади шофера. На капоте плясали солнечные блики. Все это - и швейцары у входа в гостиницу, и служащие автостоянки, и чаевые, даваемые и принимаемые без единого слова, и роскошные лимузины, и слепящее солнце - только лишний раз подтверждало, что он в Южной Калифорнии.

Это было так же верно, как и то, что всего лишь два часа назад он разговаривал по телефону с первой женой Хаукинза.

Решив руководствоваться в своих действиях логикой, Дивероу вознамерился, собрав по крупицам все, что касалось Хаукинза, воссоздать целостную картину распада его личности. Поскольку именно из частностей, не сомневался он ничуть, и сложится полное представление о сущности рассматриваемого дела. Осуществить же свой план выявления современного пути становления распутника ему будет намного