Сталин шутит...

«За недоведение до сведения Народного артиста СССР тов. Качалова Указа Президиума Верховного Совета СССР объявить строгий выговор директору МХАТа».

Писательницу Веру Федоровну Панову за новый роман представили к Сталинской премии, которая имела три степени. Писательница уже награждалась за предыдущие произведения. Причем с последовательным понижением, т. е. сначала стала лауреатом премии первой степени, затем — второй. Похоже было на то, что творческий порыв у писательницы иссяк, потому что члены Комитета по премиям, прочитав ее роман, пришли к выводу, что он слаб и решили в этот раз премию не присуждать.

Вмешался Сталин:

— Давайте дадим — третьей степени. Но передайте товарищу Пановой, что четвертой степени у нас нет.

По предложению члена Политбюро, секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова на соискание Сталинской премии за одну из своих симфоний был выдвинут композитор Е. К. Голубев. Все знали, чей он протеже, и не сомневались, что премию он получит, и обязательно — первой степени. Когда списки принесли на подпись Сталину, он, листая документ, спросил:

— Голубев… симфония… Все — за, только один — против. И кто же этот одиночка?

— Шостакович, товарищ Сталин.

— Шостакович понимает в музыке больше нас, — сказал Сталин и вычеркнул Голубева из списка кандидатов в лауреаты. Е. К. Голубев являлся хорошим композитором, но та симфония и вправду была слабой. Сильной была наука тем, кто голосовал бездумно или с оглядкой.

На совещании в ЦК обсуждалась роль советских композиторов в культурном строительстве, их вклад в это важнейшее партийное и государственное дело. Зашла речь о композиторе Т. Н. Хренникове. Сталин очень уважал этого деятеля. Тот был Героем Соцтруда, автором музыки ко многим театральным и кинопостановкам, руководил Союзом композиторов СССР. Кто-то из членов ЦК предложил: за заслуги перед народом назовем именем Хренникова улицу в Москве! Сталин заулыбался и сказал, что, мол, есть уже в Москве такая улица. Все удивились: где, когда, какая?

— Неглинка, — хитро улыбаясь ответил вождь. — Не Глинка.

Шутки, где используется игра слов, — самые непростые.

У артиста и режиссера А. Д. Дикого была счастливая судьба. Он уже в 1920-х годах был признанным мастером театрального искусства, играл и ставил спектакли на столичных сценах, включая Московский еврейский театр. Его в тот период пригласили даже в Палестину, и он в Тель-Авиве ставил вещи по произведениям Шолома Алейхема. По возвращении Дикий работал главрежем ряда театров. Но в 1938 г. был судим и схлопотал пятилетний срок. В 1941 г., досрочно освобожденный, вернулся к любимой профессии.

После войны Дикий снялся в роли Сталина в фильмах «Рядовой Александр Матросов», «Третий удар» и «Сталинградская битва». Особенно удачной была его роль в последней ленте. Кинематографическое начальство сильно сомневалось в том, подходит ли Дикий на роль вождя. На съемках его пытались научить говорить с грузинским акцентом, лезли с ненужными советами и указаниями. Но Диким был найден великолепный артистический прием: он за весь фильм всего 2—3 слова произнес с акцентом. Но сделал это столь искусно и выразительно, что у зрителей удивительным образом создалось впечатление, что именно так и должен говорить вождь. «Сталинградская битва» получила признание у всех, включая официальную критику.

С фильмом связана одна хитрость, которую артист применил, чтобы отхватить за свою роль больший гонорар. Поначалу он равнялся ста тысячам рублей. Но сразу после своего утверждения на роль Дикий задал начальству провокационный вопрос:

— Как вы думаете, роль Верховного Главнокомандующего важнее роли рядового солдата?

— Да.

— Наверное, не только в жизни, но и в кино?

— Да.

— Тогда почему артисту Андрееву за съемки в «Падении Берлина» вы заплатили 150 тысяч, а мне собираетесь дать только 100 тысяч. А если товарищ Сталин узнает, что вы его на одну доску с рядовым солдатом поставили? Поднимайте гонорар, — наседал артист.

— Хорошо, хорошо, — успокоило начальство Дикого. — Вы получите свои 155 тысяч рублей.

После выхода картины Дикий пригласил к себе домой друзей, чтобы отпраздновать событие. Пили, пели, гуляли. Вдруг в полночь — звонок в дверь. Артист еле продрал глаза, а ему говорят:

— Собирайтесь. Вас в Кремле ждет товарищ Сталин.

— Как же мне показываться Сталину? Ведро водки выпил, не могу…

Но ехать пришлось.

Сталин по внешнему виду и запаху распознал состояние гостя. Вышел из кабинета и вернулся, держа в руках бутылку. Дикому чуть капнул, себе налил полный фужер, выпил его до дна и сказал:

— Вот теперь мы можем разговаривать на равных.

Среди прочего Сталин интересовался:

— Товарищ Дикий, мне понравилось, что Вы говорили без всякого акцента. Вы внешне совсем не похожи на меня, но не попытались загримироваться. Почему Вы играли меня не так, как другие артисты? Хотя, по правде сказать, у тех и акцент, и сходство есть, а впечатление не то.

— Потому что я играл не Вас, — ответил Дикий. — Я играл впечатление людей, мнение народа о Сталине.

Очевидная актерская находка и безукоризненная формулировка ее так понравились Сталину, что он даже захлопал в ладоши.

Попутно заметим, что А. Д. Дикий пять раз был удостоен Сталинской премии. Это были немалые деньги: стандартная премиальная сумма составляла от 25 до 100 тысяч рублей. Причем весь фонд Сталинских премий формировался не из госбюджета, а из гонораров вождя за издания его трудов, в том числе за рубежом. Интересно — хотя бы шутки ради — спросить кого-либо из нынешних СНГовских руководителей: дали они свои ЛИЧНЫЕ деньги на подобные премии и сколько?

Во время неофициальной беседы уже после окончания спектакля, за кулисами, вождь по ходу разговора спросил одну артистку: «Вы замужем?» Та вздохнула. «Не замужем», — констатировал Сталин.

Разговор продолжался и вскоре, тоже к слову, вождь поинтересовался у одного артиста: «Вы женаты?» Тот вздохнул. «Женат», — констатировал Сталин.

В 1946 г. на экраны вышла патриотическая кинокартина «Адмирал Нахимов». Актер, игравший роль турецкого паши, прислал письмо с просьбой дать ему Сталинскую премию. Иначе, написал он, получится «неправильная оценка роли нашего противника в фильме», его принижение, каковое будет «политически не совсем верным». А. А. Жданов доложил об этом.

Смехотворная мотивировка и ложная политическая подкованность угодливого попрошайки развеселили Сталина.

— Хочет получить премию?

— Хочет, товарищ Сталин.

— Очень хочет?

— Очень хочет.

— Очень просит?

— Очень просит.

— Ну раз так хочет, так просит, надо дать ему премию, — продолжая усмехаться, сказал Сталин. И стал вдруг серьезным: — А тот актер, который играет русского героя — матроса Кошку, не просил премии?

— Не просил, товарищ Сталин.

— Но он ведь тоже хорошо играет, только не просит?

— Да, товарищ Сталин, сыграл хорошо и не просит.

— Человек не просит, а мы ему премию дадим…

Сталин любил ходить в Большой театр, знал всех солистов. Однажды, придя на оперу «Аиду», заметил, что в роли одного из героев выступает некто ему не знакомый. Это был певец с грузинской фамилией. Вождю показалось, что в солисты Большого тот попал вероятнее всего из-за своей фамилии, ибо играл и пел не на уровне. «Кто это?» — спросил Сталин. Ему ответили: «Это, товарищ Сталин, народный артист СССР…»

Сталин покачал головой и саркастически сказал: «М-да, какое щедрое на звания у нас государство».

Понимая возможные последствия своего сарказма, добавил: «Ничего не предпринимать».

В ряде воспоминаний картина выглядит немного по-другому. Сталин: «Он, что, уже получил звание народного? Да, щедрый у нас народ…»