Сталин шутит...

— Садитесь, а то мы вас заждались.

После разоблачения антисоветского заговора, в котором был замешан ряд высших военачальников во главе с маршалом Тухачевским, репрессии не могли не задеть частично других представителей комсостава. Среди прочих в 1937 г. арестовали комдива К. К. Рокоссовского. В 1940-м он был освобожден, снова получил дивизию. С началом войны его вызвал Верховный Главнокомандующий, чтобы дать новое, более высокое назначение. Он задал вопрос Рокоссовскому:

— Хорошо ли вы знакомы с германской военной доктриной?

— Нет.

— А со структурой и вооружением вермахта?

— Нет… Ведь я в тюрьме сидел.

— Нашел время отсиживаться, — сказал Сталин.

…Потом были победы и блестящая карьера талантливого военачальника. Было извинение перед маршалом, когда Сталин признался: «Мы виноваты перед Вами». Было почитание вождем верного сына родины. Была преданность Рокоссовского Сталину после смерти вождя, когда маршал отказался подчиниться приказу Хрущева — клеветать на умершего Верховного Главнокомандующего. Была слава и осталась память, незапятнанная лицемерием.

Это предание связывают с именем писателя Н. Е. Виртой (Карельским), которого якобы во время войны вызвали в Кремль по какому-то делу.

Сталин усадил гостя, а сам стоял и курил. Гость поднялся и сказал, что ему неудобно сидеть, когда товарищ Сталин стоит. Вождь тихо, но со значением произнес:

— Не беспокойтесь, Сталин выстоит.

Приходилось слышать, что это не анекдот, а быль. На совещании в Ставке обсуждаются текущие вопросы снабжения фронта. Кто-то из выступающих говорит:

— Делаем все возможное, товарищ Сталин.

На что Сталин замечает:

— Мы вас не ограничиваем, делайте и невозможное.

Летчик-истребитель Борис Ковзан во время Великой Отечественной войны совершил 4 (четыре!) воздушных тарана и остался жив. После вручения ему Звезды Героя он был приглашен к Сталину. В конце беседы вождь поинтересовался, чем дальше собирается заниматься ас.

— Вернусь в свою часть, буду продолжать воевать.

Сталин возразил:

— Думаю, вы уже достаточно повоевали. А вот подучиться не мешало бы. В академии. Нам нужны не только храбрые, умелые, но высокообразованные летчики.

— Я не потяну, товарищ Сталин.

— Нет, вы дайте мне слово, что будете учиться!

Пришлось Ковзану взять под козырек и пообещать, что он выполнит наказ товарища Сталина, хотя ему очень не хотелось учиться. Очень.

По возвращении в часть он был вызван вышестоящим начальством:

— Каковы ваши планы?

— Служить, — ответил летчик.

— А какое слово вы дали товарищу Сталину?

Ковзан понял, что теперь «спасти» его может только провал на экзаменах. Летчик хорошо знал тактику воздушного боя и плохо — стратегию Верховного Главнокомандующего. В академии на вступительных экзаменах он не ответил ни на один вопрос и был… принят.

Согласно установившемуся порядку, вечером на даче Сталина продолжались встречи и деловые заседания, начавшиеся в Кремле. Одновременно обедали, ужинали. Никакой прислуги не было. Каждый сам ухаживал за собой, наливая или накладывая в свою тарелку с отдельного столика, заставленного судками с едой — простой и здоровой, без всяких разносолов. Были и разного рода алкогольные и безалкогольные напитки.

Начальник Оперативного управления Генштаба генерал армии С. М. Штеменко неоднократно принимал участие в этих мероприятиях. Сидел он не близко от Сталина, который занимал постоянное место в торце длинного стола. Штеменко давно обратил внимание, что с правой руки вождя всегда стоял небольшой графин с прозрачной жидкостью, из которой только он подливал себе в рюмку с вином.

Генерал подумал: «Какая-то особая водка, чтобы добавлять к вину для крепости. Вот бы попробовать при случае…» И случай добраться до таинственного графинчика представился.

В один из вечеров генерал опоздал к застолью. В столовой все уже сидели, и его обычное место оказалось кем-то занятым. Сталин, заметив это, жестом указал на свободный стул рядом с ним. Ужин с разговорами о фронтовых делах шел своим чередом. Когда Сталин встал и направился за новой порцией к столику с едой, Штеменко украдкой схватил заветный графин и, налив себе полную рюмку, залпом выпил…

Что же находилось в графине? Вода. Обыкновенная холодная вода.

Пока генерал приходил в себя от неожиданного открытия, Сталин вернулся с тарелкой к своему месту. Сел, с усмешкой посмотрел на своего соседа и, выждав паузу, тихо спросил, чтобы никто не слышал: «Ну как, крепкая водичка?» Самое удивительное, даже загадочное, что видеть, как Штеменко «угощается» из персонального сталинского графина, вождь никак не мог, ибо стоял в тот момент спиной к нему. Вторая загадка оказалась проще: Сталин, единственный из всех, постоянно и временно находившихся под крышей гостеприимного дома, имел привычку по старинному обычаю разбавлять вино водой…

В 1942 году столичная гостиница «Москва» стала огромным общежитием многих представителей творческой интеллигенции. На одной из посиделок, которую устроил известный кинематографист Роман Кармен, произошло знакомство его красивой и пылкой жены Нины (между прочим, дочери видного партдеятеля Е. М. Ярославского-Губельмана) с Василием Сталиным.

Между ними возник бурный роман, отчего настоящий Роман пришел в отчаяние. И написал письмо Сталину, чтобы тот призвал сына к порядку и вернул ему жену. Не будем выяснять и обсуждать моральные критерии и ценности семейной пары. Заострим внимание на сталинском ответе обманутому супругу. Он был короток: «Мужчина должен уметь сам защищать свою честь, а не писать жалобы».

Одновременно Сталин дал указание прокурору СССР В. М. Бочкову: если выяснится, что имел место факт похищения, судить сына по закону [18]!

Главный законник страны вызвал Василия. Состоялся не лишенный оттенков клоунады допрос.

— Проживает ли у вас гражданка Кармен — жена гражданина Кармена?

— Проживает.

— Почему она у вас живет?

— Сам не знаю.

— Это правда, что вы ее не отпускаете?

— Что вы, пусть уходит — пожалуйста.

Когда отцу доложили о проведенном дознании, он покачал головой и, приговаривая «вот подлец, вот подлец», синим карандашом начертал резолюцию:

«1. Эту дуру вернуть Кармену. 2. Полковника В. Сталина посадить на 15 суток строгого ареста».

Конец трагикомической истории выглядит так: блудный сын вернулся к отцу, блудливая жена — к мужу.

Во время войны Сталин поручил заместителю наркома нефтяной промышленности Н. К. Байбакову в кратчайшие сроки открыть и задействовать новые нефтяные месторождения на востоке. Когда Байбаков возразил, что это невозможно, и перечислил причины, почему, Сталин осветил проблему с другой стороны:

— Будет нефть — будет Байбаков, не будет нефти — не будет Байбакова.

Вскоре начали работать на победу месторождения в Татарии и Башкирии.

Кроме шуток. Недобросовестные авторы ссылаются на эту историю, как на пример кровожадности вождя. Но в сталинских словах не было угрозы расстрела — только юмор, хотя и жестковатый. В действительности все упиралось в компетентность руководителя: справляешься — значит, по праву занимаешь свое место, не справляешься — освободи его для других. Во всяком случае, сам Байбаков в своих мемуарах рассказал, когда именно от товарища Сталина услышал, что его, замнаркома, могут расстрелять. И это была совсем другая история.

Нарком оборонной промышленности Б. Л. Ванников перед войной был арестован. Обвинения предъявили серьезные, но в конечном итоге они не подтвердились. Уже шла война, когда его освободили, привезли к Сталину, который приказал ему вновь возглавить только что образованный наркомат боеприпасов.