Уже почти охота или когда сытый спит спокойно (СИ)

Измайлов Константин Игоревич

Уже почти охота или когда сытый спит спокойно

ИЗМАЙЛОВ КОНСТАНТИН ИГОРЕВИЧ

УЖЕ ПОЧТИ ОХОТА

ИЛИ КОГДА СЫТЫЙ СПИТ СПОКОЙНО

(смешная-не смешная история)

I

Знаю я одну таёжную деревеньку. Ох, и интересная деревенька, скажу я вам! А интересная она своими жителями: очень талантливыми, смекалистыми, терпеливыми, но сплошь нищими, зато душевными и голосистыми! Только вот когда они голосят, никогда не разберу - поют они или стонут.

Но живёт в этой деревеньке один единственный мужик, который никогда не поёт или никогда не стонет. Его не то что не слышно никогда, а даже не видно никогда, потому как живёт он обособленно от всех остальных на высоком пригорке за дубовым забором и кирпичными стенами. Ни с кем не якшается, никого к себе на территорию не впускает и сам за ворота свои не выходит. Единственное, что примечают каждый день односельчане, так это его глазёнки в щелях занавесок на окнах: так он наблюдает за земляками. А зачем? - не знаю. Может, ему просто интересно. Может, собирает какой-то материал для книги. Может, статистику ведёт ежедневную о чём-то интересном, которое только со стороны и на расстоянии можно подметить, к примеру: сколько проходит мимо его дома бородатых, сколько придурковатых, а сколько подозрительных, которые в его сторону "волком смотрят". Да, мало ли зачем! Про него вообще практически ничего не известно. Лично я его никогда не видел и не слышал, хотя мог, конечно, благодаря своему во всё проникающему писательскому глазу, да всё как-то желания не было - сюжет казался не интересным. А видели его целиком и в живую только два с половиной человека со всей деревни. Так, чтобы не ошибиться...

А, видел его местный ясновидящий Одноглазый Джордж, когда весь расписной еле волочился возле его забора после тяжкой, изнурительной работы (предсказания дождя деревенскому пожарному Алику, с последующим обмыванием предсказанного дождя двухлитровым жбаном самогонки и ковшиком чачи). Так вот, волочась вдоль его забора после работы, он вдруг сумел расслышать подозрительное хрюканье за забором. Мало того, он даже сумел заглянуть за забор и разглядеть борова в подштанниках на ступеньках крыльца. Но и это ещё не всё! Несмотря на своё истерзанное трудом состояние, он сумел приглядеться единственным своим ясновидящим глазом и понять, что это совсем не боров, а мужик этот самый в подштанниках! Одноглазому Джорджу тут сразу стало не по себе, и он кувырком с пригорка поспешил убраться подальше.

На следующий день он долго не мог понять: почудилось это ему вчера в состоянии, мягко выражаясь, не вполне адекватном или не почудилось. После долгих восстановительных процедур головы он всё-таки пришёл к выводу, что не почудилось, и начал всем наперебой рассказывать об увиденном вчера ужасе: "А за забором на лесенках мужик этот самый стоит на карачках в подштанниках и хрюкает, как вурдалак свиноподобный, а вокруг тишина...". Только лично я, всё же, считаю его не полноценным свидетелем, а лишь "половинкой", поскольку, был он, всё-таки изрядно накушавшись, да к тому же видел он это одним глазом, хоть и ясновидящим.

Да, кстати, а почему его так зовут (по паспорту его имя Петрос), так здесь всё просто: Одноглазым он стал из-за коровы одной (об этом я поведаю ниже), а Джорджем он стал после того, как ночью приснился ему сон, будто стоит он привязанным к столбу без штанов, а его подруга - главный бур деревни (колодцы роет руками и зубами, да, вот так, а просто, во-первых, нет и не было никогда никакой техники в деревне, а, во-вторых, принципиальная баба: исключительно руками и зубами - это у неё такая профессиональная изюминка), так вот, его подруга по имени Буря (здесь тоже вопрос, конечно; кратко: одни говорят, что имя от слова "бур", ведь она же потомственный бур, а другие говорят, что в момент её рождения буря мглою небо крыла; в общем, я за что купил, за то и продаю)... итак, значит, подруга его Буря бьёт его наотмашь, спрашивая: "Джордж ты мне или не Джордж?" - Так вот, после второго удара он стал раз и навсегда этим самым. Ещё удивлялся ей потом, дескать, как это я раньше-то об этом не знал! Буря тоже удивлялась, только уже не во сне, а наяву.

Первый же полноценный свидетель - это шебутная бабка Матрёна. Она, чтобы быть самой первой, как-то с первыми лучами отправилась в лес за кульбиками (грибами такими сопливыми). Чего уж она в это утро так вдруг забеспокоилась - не понятно: эти грибы всё равно почти никто в деревне не собирает по причине невозможной их горести и потому большой возни с ними. Разве что, Алик-пожарный иногда собирает их для своего какого-то кавказского блюда, после которого он ходит по деревне целую неделю в бурке и папахе с огромным кинжалом на поясе и воинственным выражением на лице. В этот период ни бабы, ни самогон, ни пожары его не интересуют, а интересуют только те, кого хотел бы он прирезать, как баранов. Эти же интересующие его жертвы и не только они, не мешкая, хоронятся на всю неделю в погребах или подполах. Но проходит неделя, и Алик-пожарный становится прежним - простым и любвеобильным тамадой.

Но вернёмся к бабке Матрёне. Итак, ей отчего-то вдруг сбрендило пойти с первыми лучами за кульбиками, и она попёрлась. Забравшись на пригорок, на котором дом мужика, она зачем-то заглянула за забор и вдруг увидела его во всём первозданном колорите, справляющим малую нужду прямо с крыльца. В отличие от Одноглазого Джорджа, ей не стало не по себе, а наоборот, она тут же подпрыгнула вплотную к забору, прищурилась в щёлочку и даже позабыла о своих любимых кульбиках - так заинтересовало её это зрелище! А после того, как этот мужик, сделав дело, скрылся в доме, она побежала обратно домой. Да, делая кульбиты по дороге, упала пару раз, отчего покарябала нос, про который потом всем говорила, что это мизгирь ночью её пощекотал. А про мужика вообще никому словом не обмолвилась, только все заметили, что она с того дня стала теряться везде, к примеру, в бане перестала находить выход, потому много раз её уже вытаскивали угоревшей или, к примеру, из церкви всё норовит выйти через алтарь, потому батюшка стал привязывать её к батарее.

Последний полноценный свидетель - молодой парень Оглобля - это так зовут его. Отчего уж его так зовут точно не знаю. Наверное, от того, что у него правая рука гораздо длиннее, шире и тяжелее левой. Она одна всегда перевешивает всю его левую половину тела, потому он всегда ходит направо, даже когда очень нужно ему налево, к примеру, когда единственный поворот налево, а направо обрыв в реку, он всё равно поворачивает направо, со всеми вытекающими, к сожалению, отсюда последствиями. Так вот, как-то особенно жарким днём он особенно право-каруселил по деревне и вдруг в какой-то момент оказался у забора этого мужика. Глянул он на очередном вираже за забор, а там этот мужик стоит посреди двора и тужится. "Всё ту-ужится и ту-ужится..." - рассказывал потом Оглобля всем. - "Ну и что?" - спрашивали его все заинтересованно. - "Ничего. Всё ту-у-ужится и ту-у-ужится..." - "Ну, а потом-то что?" - "А потом я не видел - меня развернуло, и я под пригорок полетел, вон, лоб до сих пор не заживает..."

В общем-то, вот и все сведения об этом мужике. От себя лично добавлю лишь то, что он единственный в этой деревеньке всегда сытый, поскольку, в его самом большом и с виду самом добротном хозяйстве всегда мычание, хрюканье, гоготанье, кукареканье, с очень аппетитными запахами в отличие от всех остальных хозяйств в деревне.

Да, я с удовольствием всегда наблюдаю за этой деревенькой. И, что греха таить, с удовольствием подсматриваю за её народом, да подслушиваю его. Вот как сейчас этой лунной ночью...