Синицюань: Единство формы и воли. Часть 1

Дай Лунбан был весьма традиционным человеком и считал, что столь эффективный стиль как синъицюань нельзя преподавать случайным людям, поэтому обучал лишь своего сына Дай Вэньсюна (1778–1873), чьи имя дословно означало «Просвещенный герой». Сын превзошел отца и в мудрости и в мастерстве. К тому же долгое время Дай Вэньсюн изучал шаолиньскую школу ушу и оттуда привнес в синъицюань многие методы тренировки, например, отработку ударов на мешках с песком, удары ладонями в раскаленную золу, усиленно занимался жесткими методами цигун, делая тело нечувствительным к ударам. За громадную физическую силу его прозвали несколько не звучным, но зато почетным прозвищем «Два осла» (в Китае осел — вполне уважаемое и почитаемое животное).

Дай Лунбан продолжал свою торговую деятельность и как-то решил, что коммерческие дела в Хэнани должны пойти более успешно. Туда он перебирается вместе со своей семьей и открыл большой магазин. Так вместе с распространением торговли распространялось и ушу. В то время Дай Вэньсюну было двадцать лет. Ему повезло — в Хэнани он повстречался со старым другом отца Ма Сюэли, который в то время уже вел активное преподавание синъицюань. Отец только приветствовал, что Дай Вэньсюн начал тренироваться у Ма Сюэли и его ученика Ли Чжэна. Кстати, сам Ма Сюэли считал Ли Чжэна весьма необычным человеком, каждую минуту жизни он был готов посвятить тренировке синъицюань. Например, одно время он служил охранником, который сопровождал в дальних переездах торговые караваны. В то время как все остальные телохранители ехали на лошадях, Ли Чжэн шел пешком, причем неизменно передвигался особым «шагом петуха» — с небольшими задержками на каждой ноге, полусогнув ноги в коленях. Это был особый тип передвижений в синъицюань, прекрасно тренирующие ноги и умение использовать внутреннее ци во время прыжков. К тому же Ли Чжэн славился так называемой «светлой» или «явной силой» — мог без труда расколоть кулаком каменную плиту. Именно к такому человеку в ученики в 1800 г. и попадает Дай Вэньсюн.

Таким образом в лице Дай Вэньсюна два направления синъицюань — хэбэйское и шаньсийское — вновь объединяются, а он сам получает полную традицию стиля.

Каким же в ту эпоху был синъицюань? Прежде всего, практически полностью весь технический арсенал, при этом основной упор делался на формы двенадцати животных. Правда, и здесь синъицюань предложил особый подход к формам животных. Дело в том, что танцы животных, например, «танец собаки», «танец обезьяны» существовали еще в конце 1 тыс. до н. э. Никакой боевой нагрузки они не несли — это были чисто ритуально-магические и игровые действа. Позже из них вышли некоторые формы цигун, например «игра пяти животных», приписываема медику Хуа То, но и она мало соотносилась с боевым искусством. Многие стили ушу, например, «стиль обезьяны» следовали этой игровой традиции, лишь в синъицюань отошли от подражательной манеры. Бойцы не имитировали животных, поэтому, например, формы тигра или ласточки отнюдь не напоминала действительный вид этих животных. Прежде всего здесь передавалась внутренняя суть, образ животного. В частности, считалось, что ласточка — эта сама стремительная и легкая из птиц, тигр — самый свирепый и могучий из зверей и т. д.

Обратим внимание еще на одну характерную особенность синъицюань той эпохи — стиль считался «непередаваемым вовне», то есть преподавался исключительно по семейной линии и лишь единицы из «пришлых» могли стать его последователями. Этого правила в частности жестко придерживался Дай Лунбан, он решительно отказывался всем тем, кто осмеливался просить его об обучении и тренировал только собственного сына. Но именно его сын и нарушил коренным образом традицию семейной передачи стиля — он взял себе в ученики тогда еще щуплого и весьма субтильного паренька, названного за свою конституцию Ли Фэйюй — Ли «Летящий пух». Именно он и создал всю современную теорию синъицюань и благодаря ему мы имеем сегодня столь многогранный и духовно целостный стиль синъицюань.

Кстати, зачастую именно выход какого-нибудь стиля за рамки узкой семейной традиции, когда он становится по крайней мере достоянием нескольких талантливых учителей из разных семей, приводит к качественному скачку в теории стиля и его осмыслении. Например, так произошло и с тайцзицюань, когда нетерпеливый Ян Лучань, работая слугой в доме семьи Чэнь, являвшейся «монополистом» стиля, подглядел основные комплексы и методы тренировки, а затем создал свою обширную школу и даже начал преподавание тайцзицюань в Пекине среди аристократии. Именно с той поры началось складывание теории тайцзицюань как внутреннего стиля, до того же момента тайцзицюань являлся как бы переходной стадией между чисто боевым стилем и внутренним искусством.

В синъицюань сложилась весьма схожая ситуация, он только проделал этот переход от чисто прикладных методик до «внутренней» системы лет на сто раньше, чем тайцзицюань. И заслуга этого стремительного перехода (а совершен он был практически за два десятилетия) принадлежит именно Ли Фэйюю. Этот человек остался известен в истории под многими именами и прозвищами — Ли Лонэн, Ли Нэнжэнь. О нем рассказывали такие же истории, как о бессмертных даосах, считалось, что он обладает тайной долголетия и бессмертия, может передвигаться, не оставляя следов по воздуху, беседует с духами и водными драконами, не случайно одно из имен его было таким же как у древних магов: Ли Нэнжэнь — «Ли Умелый» или «Ли Способный на многое».

Ли заметно отличался от всех своих предшественников по школе. Он был одарен тем необычным талантом, который позволяет за обыденностью мира увидеть его чудесность, а затем донести эту бытийную чудесность до людей. Ли годами ходил по провинциям Хэнань, Шаньси, Хэбэй, собирая различные формы синъицюань. Он умел за различными названиями распознавать один и тот же стиль синъицюань, ему удалось даже найти древние комплексы и трактаты, принадлежавшие еще Цзи Цикэ. Проведя годы в поисках и странствиях, обучаясь не только у бойцов, но у философов, овладев помимо кулачного искусства стихосложением и утонченными методами каллиграфии. Ли Фэюй постепенно начинает приходить к мысли, что синъицюань может явить собой несомненно нечто большее, нежели просто метод эффективного кулачного боя и даже систему психотренинга. Он может стать прежде всего уникальным методом вселенского единения мира и человека, его растворения в бесконечной череде мирских трансформаций. Синъицюань может стать методом обретения индивидуумом чувства неразрывности с природным миром, со всеми вещами и явлениями. Сам Ли Фэйюй, следуя древним даосам, называл это состояние «вселенским созвучием» (юнь), растворением всего во всем.

Но как же прийти к этому состоянию через методы кулачного искусства? Прежде всего мастер обращается к почти забытым к тому времени советам первооснователя стиля Цзи Цикэ — использовать руку как копье или меч. Он вводит пять базовых элементов ударов руками, внешне похожих на приемы с копьем и мечом и казавшихся чрезвычайно простыми: рубящий удар ребром ладони вперед-в сторону, «ввинчивающийся» удар снизу вверх, прямой удар вперед, прямой удар кулаком с одновременным блоком предплечьем другой руки над головой и отводящий блок предплечьем в сторону, Методы боя двенадцати животных были таким образом отодвинуты на задний план и считались вторичными по отношению к пяти базовым элементам. Несмотря на свою кажущуюся простоту на овладение этими пятью приемами требовалось несколько лет. Дело в том, что каждый из них являлся символом одного из пяти первоэлементов или стихий, составляющих мироздание и все вселенские трансформации — металл, дерево, вода, огонь, земля. Пять стихий обладают важнейшим качеством, необходимым и в кулачном искусстве — они постоянно переходят одна в другую и не имеют стабильной формы, равно как один прием бесконечно сменяется другим. Пять базовых приемов — «рубящий», «пробивающий», «буравящий», «взрывающийся» и «диагональный (отводящий) удар» соответствовали в теории синъицюань пяти первостихиям, пяти внутренним органам в человеческом теле, соотносились с меридианалаьной системой циркуляции ци, со сторонами света и с магическими знаками мироздания триграммами и гексаграммами, а также многим другим. Таким образом, посредством занятий «кулаком пяти первостихий» человек оказывался вплетенным в сложную систему ввзаимодействия вселенских сил. Синъицюань приобретал более глубокое философско-духовное наполнение, а каждое внешнее движение становилось символом внутренних превращений. Ли Лонэн сумел удачно совместить два раздела — «кулак пяти певостихий» и «12 форм животных», которые вплоть до сегодняшнего дня являются важнейшими составными частями синъицюань.