Высший пилотаж (СИ)

- Ты чувствуешь... Что ты еще чувствуешь? Что бы ты не чувствовал - утешение всегда найдется. Поэтому ВСЕГДА терпи на месте.

ТРЕТЬЕГО НЕ ДАНО

- Сделай мне, доченька, направление в больничку. Знаешь, я ведь в ней всего два раза лежала.

- Что? Говорите громче, бабуля!

И она пригнулась к окошку регистратуры районной поликлиники.

***

Почему в России так любят сворачивать людей в бараний рог? Управы, дирекции единого заказчика, поликлиники и прочие организации, в которые граждане вынуждены обращаться, располагают свои "скворечники" для связей с массами таким образом, чтобы человек униженно скрючивался к ним. (Уличные киоски и кассы метрополитена - не исключение.) Почему бы, например, не просверлить на уровне рта гражданина среднего роста отверстие для общения, как это давным-давно сделано там, "у этих самых"?

***

- Первый раз я попала в больничку, когда рожала дочуру, а второй - при появлении сына. И больше никогда не ложилась. А сейчас вот хвори так замучили, что сил нет. Сделай мне, дочка, направление.

- Так Вам надо, бабулечка, к участковому терапевту. Доктор и выпишет бумагу в стационар.

- Да была я у него.

- И что же?

- Сказал, что показаний для больницы нет. Понимаешь, доченька, конкретно-то у меня вроде ничего и не болит. Просто общая слабость, недомогание во всем теле. Доктор объяснил, что дело в старости, и ничего, дескать, с этим не поделаешь. Сказал, что уход нужен. А живу-то я, дочка, совсем одна. Некому помочь-ухаживать.

- А как же дети, внуки?

- Да некогда ни тем, ни другим. У деток у самих уже внуки, не до меня им.

А ребятишек я поднимала после войны одна, - старушка уперлась подбородком в подоконник регистратуры, - муж на фронте погиб, при штурме Берлина. Мы с ним в тридцать восьмом поженились, а в Отечественную под Ржевом вместе воевали. Я связисткой служила, а он командовал танковым взводом. - Она выпрямилась и разговаривала уже сама с собой. - Маму в сорок шестом грузовик сбил, и я, как могла, доводила троих детишек до ума. Поставила, значит, их на ноги, потом с внучатами возилась, и на правнуков еще хватило. - Она опять согнулась в три погибели.

- А я ведь, доченька, тоже врач. Только детский. Без малого пятьдесят лет педиатром трудилась в районной поликлинике. Так что всю жизнь с детишками провела.

- Подождите, бабуля, я поднимусь к врачу. Присядьте пока вон там, на диванчике.

***

Она не дождалась. Она умерла. На диванчике районной поликлиники.

ТРЕХЦВЕТНЫЙ ШТРИХКОД ЧЕЛОВЕКА

Из "Википедии":

"Штриховой код (штрихкод) - это последовательность черных и белых полос, представляющая некоторую информацию в удобном для считывания техническими средствами виде".

***

Штрихкод человека состоит не только из стандартных черной и белой полос, но еще и зеленой полосы.

Черный штрихкод - это наше бренное тело, требующее еды, пития, одежды, домашнего очага и прочих материальных благ, основанных на деньгах. Он очерняет нашу жизнь примитивизмом.

Белый штрихкод - это наша бренная душа, подпитывающая грубую материю духовной составляющей - образованием, наукой, книгами, искусством. Он обеляет нашу жизнь прекрасным.

Но только зеленый штрихкод включает Свет Вечности в конце тоннеля Жизни. Он - суть Дух Святой в каждом из нас. Вот только разглядывают Его далеко не все.

ТРИ КОРОЧКИ

Полдень, 11 апреля 2006 года. Поклонная гора. Международный День освобождения узников фашистских концлагерей. Я только что передал в прямой эфир Радио Свобода репортаж с митинга выживших в том аду.

Вот это люди! Столько испытать и сохранить лицо. В буквальном смысле. Наши пресыщенные и в то же время вечно чем-то недовольные физиомордии - хищные, лукавые, озабоченные, кривые. Все чего-то хотим, требуем, боимся и замышляем. Смотрим исподлобья, с опаскою. Они же заглянули в глаза смерти. Мы - людишки. Они - сверхчеловеки.

***

Под впечатлением общения с победителями преисподней я направился к метро. Перед тем, как нырнуть в "подземку", не мешало бы промочить горло, и я остановился здесь же, на Поклонной, у ларька под многообещающей вывескойъ "Три корочки".

Ассортимент нехитрый. Помимо сухариков с одноименным названием (12 р.), за надтреснутым стеклом выстроились в шеренгу пиво "Невское" (20 р.), сок "Любимый" 0,250 гр. (10 р.), батончики "Сникерс", "Марс" и "Баунти" (18 р.).

Чай в пакетике - 10 рублей, с лимоном - 15 рублей. Кофе растворимый - 20 рублей.

В правом нижнем углу, заляпанном дохлыми мухами, грациозно позировала "Шаурма домашняя в лаваше" за 50 целковых.

Я расплатился за "открытие эфиопского пастуха" (кофе), "домашнюю в лаваше" и примостился у столика с остатками овощного салата, почему-то отсутствующего в меню.

- Молодой человек! (И это ко мне!) Возьмите кофе, шаурма будет готова через пять минут, - пропела "Людмила" (святящаяся в расщелине окошка табличка на правой груди).

Эти пять минут перевернули мои представления о счастье.

***

Понятию "Счастья" в Интернете отведено 60 миллионов страниц, и чего только в них нет. Это "внутренняя удовлетворенность", "полнота и осмысленность жизни", "осуществление своего назначения", "чувства радости и любви", "радость от здоровой, продуктивной и долгой жизни", "осознавание позитивности контекста собственного существования", "мера успешности в реализации индивидуального экзистенциального проекта", "состояние души, при котором нет чувства горя и тоски (чувства утраты)".

За верхним порогом счастья наступает состояние экстаза - "высшей степени восторга, воодушевления, иногда переходящей в исступление".

Я, например, мечтал в те мгновения "осуществить свое предназначение" в виде издания "Приключений Петра Макарыча, корреспондента радиорубки американской парфюмерной фабрики "Свобода".

***

Дело было в том, что жулик-издатель испарился вместе с моими деньгами, и я испытывал чувство глубокой "внутренней неудовлетворенности".

(Для восстановления справедливости понадобилось два года. Мошенник, возглавлявший издательство со святым названием "Грааль", под воздействием многократных обманов доверчивых авторов слег в психушку, но сохранившая "осмысленность жизни" супруга непутевого рассчиталась-таки за его долги. Я нашел приличного издателя, и он вернул моему "Макарычу" утраченные было "чувства радости и любви".)

Как же я был тогда мелок и глуп...

***

Они подошли к ларьку бесшумно, мама и сын. На нем были серые брючки тремя размерами меньше - пуговицы трещали и виднелись щиколотки. Правая коленка гордо сверкала рыжей заплаткой; парусиновые туфли стоптались душой непризнанного поэта.

Маму облегало пальтишко из советских комиссионок времен застоя, а черные ботинки на толстой подошве и с отбитыми носами указывали на твердость характера.

Она смотрела на него так, словно не видела много лет и боялась потерять.

В этом взгляде, соединяющем кантовскую непостижимость и ницшевский фатализм, отражался, как в зеркале, внутренний мир этой женщины.

***

Нечто подобное я наблюдал в магазине "Перекресток" на Литовском бульваре в Ясенево. Взрослая внучка одной рукой толкала тележку, а другой поддерживала дедушку. Он прожил тяжелую, полную лишений жизнь. Я определил это по его взгляду, испытующему и осторожному. Кто смотрит на мир с воодушевлением, лучисто и весело, тот мало что понимает, потому как не битый.

Девушка излучала такую необычную для наших суровых дней теплоту, что я невольно пристроился за ними.

- Дедуль, тебе взять бутылочку пива?

- Ну, возьми, котик.