Ах, маэстро паяц (СИ)

Агнесса не учла только одного. Как только она вступила на Светлу улицу, берущей свое начало под средневековой башней, демонстрирующей всю красоту готики с изваяниями Карла IV в золотой короне и королевскими регалиями, святых Войцеха, Вацлава, Яна и Вита с золотыми нимбами, пальмовыми ветвями и папским посохом, ее унес поток людей, торопящихся поскорей взглянуть на все чудеса города сотен башен. И не выбраться ей было, она только беспомощно смотрела, как боковые улицы пропадают из виду, но людской поток обкатывал камни мостовых, изредка замирая у магазинов и сувенирных лавок. Наконец Агнесса умудрилась зацепиться у витрины с богемским стеклом, посверкивающий тонкими фужерами, и перевела дух. Она не собиралась просматривать Светлу улицу, к нынешнему веку, веку туризма и веку денег, ее облюбовали торговцы и фасады домов позднего средневековья стали украшать стилизованные вывески, а внутри предлагать китч из фарфора и хрусталя, блеклые картинки с панорамами города, украшения с поддельным гранатом, здесь не осталось ничего, кроме камней, что напоминало бы о давно ушедших эпохах. Домовые знаки здесь тоже были, но это был по большей части китчевый новодел.

Сердито отряхнувшись, Агнесса и злясь на глупых туристов, отправилась в центр Старого Города, коим служила Ярмарочная площадь, где некогда располагался главный рынок города, ныне же память об этом воскресает только к Рождеству, когда ее забивают цветастые палатки с игрушками и украшениями. Придется начинать с нее.

Ярмарочную площадь с трех сторон окружали церкви - со стороны Светла улицы это был мрачный готический Храм Вознесения Девы Марии, с северной, правой стороны - барочный Храм Святого Микулаша, а с южной - костел Святого Стефана, правда его облепили невысокие дома и виднелась только покатая крыша и гордая башенка с часами и шпилем. Замыкала площадь старогородская Ратуша с астрономическими часами, вокруг нее уже столпился народ, вооружившись камерами. Дома пленившие площадь сплелись сплошными фасадами с мансардами, разъединялись они лишь из-за дорог, создающие пять улиц. Посреди нее образуя круг вокруг статуи писателя цвели клумбы между скамеек. Агнесса бесцеремонно втиснулась рядышком с парочкой и, как будто специально мешая им наслаждаться друг другом и видами, зашуршала ворохом своих бумаг. Теперь ей нужно было пересмотреть свой маршрут, можно было бы пройти мимо Святого Микулаша, повернуть на Злотниковую и добраться прямо до бывшей коллегии иезуитов. Может, стоило поискать там, где она его встретила? Не успела она додумать свою мысль, как ей под нос сунули листовку, предлагая провести экскурсии по городу. Агнесса буркнула, что ей это не нужно и, запихнув в сумку бумаги, отправилась в противоположную сторону - к костелу Святого Стефана.

Улочка с площади была узкой, но даже на ней втиснулся магазин с сувенирами, выставив посреди пути подставку с открытками. Дальше она расширялась, и к счастью людей на ней почти и не было. Агнесса, озираясь по сторонам, проходила мимо магазинов с шоколадом (оконные рамы и дверь были выкрашены в непривычный зеленый цвет), местным пивом, лавок с керамикой и, конечно же, изумрудно-зеленых витрин, где поблёскивая на свету, манили бутылки с абсентом. Первый символ попался уже на подходе к костелу - три красных розы. Дом так и назывался "У трех роз" и его не минула участь сувенирной лавки. Сам костел Святого Стефана был довольно скромным представителем ранней готики, с одинокой колокольной башней и черной крышей, гладкими стенами без скульптур и барельефов. Агнесса миновала его, даже не удостоив его взглядом.

Скоро она поняла, что все же попалась в ловушку, дома вокруг были одинаковые во всем и в этажах, и окнах, и декоре, а проулки и улочки, которые отсчитывала Агнесса и закрашивала их на картах только водили по кругу. Она обнаружила незнакомую ей белую церковь. Трехэтажные дома со скромной отделкой сменялись ажурными с мансардой и так раз за разом. Но Агнесса не отрывала от них взгляда, она внимательно осматривала каждый камень, каждую завитушку в надежде обнаружить искомый знак. Ей встречались и три золотых яблока, и черный медведь, и лебеди, и даже павлин.

Очередной виток этого старинного лабиринта вывел ее на тихую улочку, где не было, что странно ни одного человека. Она была молчаливой, а на стенах ни единой вывески. Ни одного магазина, ни одного кафе. Агнессе подумалось, что дома были заброшены, за стеклами окон стояла только тьма и ни признака жизни.

Ее внимательные глаза углядели нечто загадочное. Скромные домики прервал высокий узкий дом с элегантной лепниной под небольшими окошками. Над входом в ровном прямоугольнике из камня была вырезана маленькая мордочка. Она сразу привлекла внимание Агнессы - это было не человеческое лицо, и больше походила на ежиное с маленькими носиком и исполосованное шерстинками. Из его рта вытекали дубовые листья. Агнесса долго разглядывала его. Лепнина на домах всегда имела форму завитушек, растительных и цветочных узоров, но никак не людей или иных существ, и она всегда была отпечатком XVIII века, но этот барельеф казался прикосновением тех седых времен, когда на этих землях еще жили кельтские племена. Не будь эта мордочка вне досягаемости Агнессы, она бы непременно потыкала в нее пальцем, но увы прыгать в тщетной попытке достать изображение она не собиралась, кто знает, может прямо сейчас за ней кто-нибудь наблюдает из-за стекол.

Но стоило ей переступить дальше, как вдруг ее оглушил иррациональный страх. Такой странный, резкий, берущий свое начало в неизвестности и темноте ее души, и хоть вокруг пустота, ей очень хотелось сбежать. Бежать быстрее, чем с Девичьей крепости, быстрее ветра, убежать так далеко, куда не могла забрести человеческая мысль. Убежать и забыть обо всем.

И все же она пересилила себя. Хоть страх и выл в ее ушах, а разум так и рисовал чудовищ в тенях, она заставила себя идти дальше. Хуже наверняка уже не будет, убеждала она себя.

Дома казались старыми, заброшенными, а двери рассохшимися, поблекшими от солнца и непогоды, фасады до сих пор были украшены элегантной, но пыльной и грязной лепниной и небольшими фресками. Агнесса шла осторожно и чутко по гранитным плиткам, внимательно ведя глазами с одного окна на другое, заглядывая в каждый угол, пока ее глаза не наткнулись на цветочки. Она остановилась словно громом пораженная. Она знала эти цветы - это наперстянки, что в этом году буйно разрослись по полям, окружавшим Стару Лиску. Они пробивалась меж гранит и каменную стену, разрушая твердую породу и тянулись к солнцу. Их пурпурные шапочки были меньше чем у их собратьев на вольных лугах. Агнесса могла бы конечно удивится, как же они здесь растут на голых камнях, но почему-то не удивлялась, скорее она стала понимать, что снова куда-то попала, и страх появился не случайно. Агнесса хоть и пообещала себе хорошенько поколотить знакомца, как только найдет его, в тоже время была ужасной трусихой, а встреча с еще одним таким подобным существом была крайне нежелательна для ее нервной системы.

Она отвернулась, порываясь вернуться назад, но в окошке первого этажа дома, что высился напротив, сияли огоньки похожие на солнечных зайчиков. Заметив ее изумленный взгляд, они тут же радостно запрыгали на подоконнике.

Да это же светлячки! Она их узнала без всякого труда. Агнесса от удивления позабыла обо всем и подскочила к окну. Светлячки за тонким стеклом запрыгали пуще прежнего. Агнесса попыталась разглядеть что там, но дневной свет не мог пробить завесу темноты. Она с секунду поколебалась. Светлячки вывели ее домой безопасными дорогами, кто знает, может они знают и иные пути? Может, приведут ее к единорогу или вовсе к недавнему знакомому? Она поискала в сумке мелкие монетки, старых грошиков у нее не было, но может они согласятся и за современные кроны ее отвести в нужное место.

Двери казалась крепко запертой, к тому же от частых дождей и сильного прошлогоднего наводнения, они сильно просели, и Агнесса не представляла, как их открыть. Для порядка она подергала за ручку, надеясь, что улочка полностью заброшена, и никто не набирает номер полиции. Дверь немного поддалась и Агнесса, склонившись над замком, заметила, что он уже давно сломан и металлического засова не было. Тогда осмелев, она дернула створку сильнее и чуть не упала, когда она, скрипя, поддалась прямо на нее, оторвавшись от заржавевшего крепления. Она накренилась, повиснув на двух крепежах. Агнесса тяжело вздохнула и попыталась втиснуться в узкое свободное пространство. Едва не застряв, она все же с трудом, но пролезла внутрь, где было темно, пыльно и сыро. Свет выхватил лестницу, ведущую на второй этаж и проем в комнату. Сбоку темнел старинный шкаф, не видавший свет, наверное, уже пару столетий, а он высвечивал только грязь и пыль на резьбе.