Второе Пришествие (СИ)

- Да, была такая. Но на мой взгляд подобная партия противоречит признаку выборов, партии должны формироваться по идеологическому принципу. Понятно, что за нее будут голосовать только в пределах местности, и многие рабочие будут одурачены, потому что партия не защищала интересы польских рабочих, а отстаивала интересы польской буржуазии.

- Финляндия пользовалась беспримерной автономией, что уже не понравилось русским националистам, ставшим искать варианты для русификации. В самой Финляндии тогда тоже шли интересные процессы - освобождение из-под власти Швеции вело к искоренению шведских традиций, и хотя до сих пор шведский язык остается государственным, именно в то время появилось такое явление, как фенномания. Да, финский язык окончательно утвердился в Финляндии на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков! После революций националистические элементы не ушли в подполье. Например, на Украине в период безвременья власть захватил Симон Петлюра, создавший Украинскую Народную Республику (кстати, не кажется ли это дополнение, 'народная', абсурдным, так как оно подразумевает, что не имеющие такой приставки автоматом отметаются в сторону антинародных), но продержался недолго. Итак, мы подошли к времени, очень хорошо Вам знакомому. Вы отпустили Финляндию и декларировали на бумаге, что есть такое право и у Украины. Так ведь?

- Я всегда выступал за самоопределение народов.

- Но Вы писали, что нельзя отдавать приоритет одному из языков и приводили в примеры Швейцарию. Но неужели нас можно сравнивать? Я сейчас не буду комментировать Ваше определение России как 'отсталой страны', но хочу обратить Ваше внимание, что Россия создавалась именно русской культурой. Не русской нацией, нет, хоть русские и всегда были большинством, множество других национальностей принимали активнейшее участие в этом строительстве. И отличительной особенностью русской культуры, это важнее всего здесь - является русский язык.

- Я хотел показать, что каждый народ может говорить на своем языке не подвергаясь за это преследованию.

- Но получилось ли это у Вас? Объединение СССР сложилось по идеологическому принципу - и все националистические моменты были заглушены. Но надежды на мировую революцию не оправдались, строить пришлось здесь и сейчас, национальные элементы в пропаганде не использовались. Когда же они появились? Да, именно так, чем ближе немецкие танки были к Москве, тем более коммунистическая повестка сменялась национал-патриотической. И появились отсылки и к Суворову, и к Александру Невскому. Самое главное, что не к Кутузову! Шутка, - конечно же, и к нему были. И действительно, удалось обойтись и без подобного маневра. Уже было не до поддержки немецкого пролетариата, тот хоть и был подневолен, но подлежал уничтожению. Убей немца - это не значит убей нациста, это отсыл к национальности, что бы он ни думал, находясь по ту сторону, мы его должны уничтожить. Но и как иначе, с другой стороны? Но мы же начали с предложением мира? Ответ один - советская власть перестала быть советской и коммунистической, а во-вторых, и главное - лозунг о построении социализма в одной стране был ошибочным, и он явился одной из основных причин всех проблем СССР. Во время войны в союзе националистические идеи хоть и прикармливались, но сами националисты были под надежным замком. Почти все националисты прошли через систему ГУЛАГа, и далее они застыли вместе с общим застоем. И как появилась первая идеологическая трещина - так рвануло. Рвануло на Кавказе, в Нагорном Карабахе. СССР приказал долго жить, и национализм расползся: вот уже и русские маршируют, задолго до массового приезда мигрантов. Общества ультраправой направленности вылетают в бесноватость девяностых - мы видим и банды скинхедов, свирепствующие на улицах. И быть человеком иного цвета кожи стало опасно. А дальше пошли обратные процессы - смена пропорции населения, и уезд людей в поисках хоть какого-то куска хлеба.

- Да, сейчас я вижу, что получилось все не совсем так, как мы видели, а уж если говорить откровенно, то совсем не так. Время рассудило так, и я в действительности не вижу, что можно вернуть сегодня. На выборы я иду, скорее, чтобы понять, насколько популярны в двадцать первом веке идеи социализма.

Диалог навел Ильича на ряд мыслей. Он решил более глубоко проникнуться идеями жителей России и в первую очередь молодежи. Интернет он уже вполне освоил, и отправился на сайт для молодых авторов. Его интересовали мысли общественно-политического характера, и когда он в разделе 'новое' увидел статью Антуана де Тротуара 'Зашнурованные берцы'. В аннотации указывалось, что статья посвящена проблеме смешения национализма и патриотизма в современной России.

Как уже предположили самые догадливые читатели, что статья эта принадлежала перу нашего героя Антона Поребко. Он написал ее в две тысячи шестнадцатом, и с тех пор читал ее только один человек: его коллега и по совместительству наш знакомый Михаил. Он, пусть и не согласился со многим из написанного, предложил товарищу где-то опубликовать свой труд, разослать в журналы, на худой конец выложить на любом общедоступном сайте, Антон молча кивал, но как-то так и не решился, а быть может и забыл. Но вот, в один из вечеров почти сразу после лекции Ленина, он взял и опубликовал статью на одном интернет-ресурсе, под звучным псевдонимом (в чем не сильно ушел вперед от Ульянова, также любившего подобный способ конспирации). И надо же такому случиться, в тот же вечер на тот ресурс зашел сам Владимир Ильич... Он быстро прочел статью и даже оставил комментарий, где по пунктам объяснил, в чем же заблуждается 'Антуан де Тротуар', но в конце комментария выразил готовность встретиться. Антон, увидев комментарий от пользователя с ником 'Ленин', усмехнулся, он даже и не стал в мыслях обзывать его фейком, настолько он не допускал реальности ответа Ильича настоящего.

Получив в следующем комментарии критику еще более обличительную, Антон расстроился окончательно и статью удалил, но нам удалось ее вовремя сохранить, поэтому ниже приведем ее полностью, благо рассуждения Антона хоть и спорны, но весьма нетривиальны.

Глава XV. Зашнурованные берцы

В последние годы в России основой политики и главной повесткой дня стала всеохватывающая патриотическая пропаганда. Однако анализа данного вопроса почти нет: это либо шаблонное 'мы встаем с колен' (со стороны провластных 'экспертов'), либо прямые аналогии с фашизмом, сталинизмом и чем-либо еще, лишь бы это вызывало сильное отторжение (со стороны так называемых 'либералов', 'пятой колонны' и иже с ними). Вообще, проблема навешивания ярлыков и деления по принципу 'хорошо-плохо' и 'свои-чужие' актуальна везде, где есть пропаганда. Да и не только где есть: изначально человек так устроен, что подсознательно делит людей по подобному принципу, и пропагандисты лишь пользуются этой особенностью. Но мы попытаемся вырваться из этих тисков и неангажированно порассуждать о данной проблеме. Мы пройдемся по всем вопросам с самого начала. Для начала сделаем два допущения: нынешнюю ситуацию можно считать проявлением такого явления, как национал-патриотизм. И надо сказать, что он крайне интересен тем, что в понятие 'русский мир' пытаются интегрировать абсолютно неидентичные русской культуры, в частности кавказскую. Таким образом, 'русский мир' по своей сути не русский, а связывает собой лишь людей с общими 'русскими', а именно имперскими настроениями (то есть даже понятие российский будет не до конца точное). То есть здесь мы видим сторонников сильной, авторитарной власти, 'вертикали', жесткой руки, а также и идей о борьбе со всем враждебным миром, только и мечтающим об уничтожении матушки-России. Национализм же в чистом виде отправлен на задворки, его идеи и сторонники используются лишь для определенных нужд. Впервые за много лет подобная идея словно зажглась сама собой в воздухе, заразив многих и многих людей. 'Я горжусь, что я русский', 'мы всегда диктовали свои условия всем', 'нас боятся' - примерно на этих принципах базируется их мировоззрение. И это очень выгодно для машины государственной пропаганды. Теперь любой недружелюбный акт извне можно объяснить 'особенностью' и даже 'избранностью' русского народа и России как страны. Ведь никто никогда не любит тех, кто отличается от других. Русскость в данной пропаганде используется по самой банальной причине: она массовая, а русских у нас больше всех. Пропаганда эта, надо сказать, значительно превосходит в своем качестве советскую. Во-первых, она быстро меняет векторы своей направленности, переключаясь с одного момента на другое. Такого, когда из года в год поют одни и те же марксистско-ленинские мантры (хотя марксизм был просто красивой обложкой, позволявшей людям держаться за свои властные места), нет и подавно. Современную пропаганду смотреть порой даже интересно. Во-вторых, она действительно привлекательна для большей части населения (кстати подобная история была в Германии во время прихода к власти НСДАП, потому что преобладали реваншистские настроения после поражения в Первой Мировой, а здесь преобладают реваншистские настроения после поражения в холодной войне), в первую очередь в условиях заметно упавшего уровня жизни. Однако реальных оснований для подобных заявлений нет и в помине. При таком вопросе сразу начинают выдаваться факты прошлого, и причем в большей части прошлого опять же советского (хотя, в случае чего вспоминают и дореволюционные идеи, и тогда напротив, обвиняют большевиков в уничтожении славных традиций). Кстати, особо забавна ситуация в религиозных делах - ряд сталинистов доказывает что сам Коба ходил на службы чуть ли не каждое воскресенье. Наверное, он же и организовывал поминки по покойным Ягоде и Ежову. Еще один тип любителей исторических параллелей - поклонники Столыпина, причем их любовь к нему основывается лишь на одной знаменитой фразе про спокойную жизнь. Сама фраза эта, конечно, глубоко популистична, ибо что означает эта спокойная жизнь? Отказ от внутриобщественной дискуссии, полный консерватизм и поклонение батюшке-царю? Сегодняшняя пропаганда так красиво построена, что умудряется примирить их всех (и промолчит про уничтожение памятной доски казакам Краснову и Шкуро у церкви Всех Святых на Соколе, а Маннергейма объявит верным добропорядочным подданым Российской короны), опираясь на некий воображаемый образ, подходящий и легко привязывающийся к каждому из подобных периодов.