Когда выполняют контракты (СИ)

- Даже если ее муж закроет глаза на измены, а он не закроет, все, что тебя ждет - участь постельного мальчика, совмещающего работу уборщицы и вибратора, - я четко смотрел ему в глаза, хотя убивать первую любовь было почти физически мерзко. Впрочем, вечная любовь живет три месяца. - Я не хочу этого ни для Джессики, ни для тебя.

Будь он девушкой, все было бы проще. Но в этой ситуации... Канон не потянет.

- Я понял, господин, - я покачал головой. Ничего ты не понял. Сперматоксикоз застилает глаза.

- Твое расписание поменяют так, чтобы контакты с Джессикой были сведены к нулю. С этого дня прислуживать ей будет только Шанон-чан, тебе запрещено выполнять ее личные просьбы, - я вздохнул. - Канон-кун, в иной ситуации тебя бы уже уволили, отправив назад в приют. Пожалуйста, не заставляй меня идти на крайние меры, - я кивнул на выход из беседки, мол, свободен. Парень послушно вышел, хотя это было больше похоже на судорожные попытки перейти на бег.

Конечно, если он решит, что принцесса стоит смерти, то никакие мирные методы вроде смены расписания не помогут, но сейчас я сделал все, чтобы очертить понятную даже ему границу. Перейдет - окажется выброшен вон. Так, что еще... Ах да, надо бы подготовится к разговору с Джессикой. Она наверняка придет возмущаться ко мне, раз уж Краусу и Нацухи на нее плевать.

Дьявол. Почему я должен заниматься их дочерью?

***

Осторожно постучав в дверь, я вошел в комнату. Личные покои Гензо-сама были своеобразным домом в доме, комплексом из гостиной, спальни, кабинета и ванной комнаты. Ключ от него, кроме прямого хозяина, имели только я и Гензо-сан - даже Краусу, первому наследнику, он не полагался. Да и не особенно он в нем нуждался, вспоминая об отце только в те моменты, когда ему требовался срочный кредит.

- Гензо-сама, вы хотели меня видеть? - войдя, я поклонился и застыл в трех метрах от рабочего стола отца.

Старик был... Плох. Несмотря на привычный суровый вид, ощущение ведущейся работы, это чувствовалось. В подрагивающих пальцах, в особенно отекшем лице и слезящихся глазах. Отец держался на голой силе воли, и доктор Нанжо не так давно дал ему три месяца до смерти. Понимать это было... странно. Немного страшно, немного противно, немного горько.

- Да, Стефан. - мужчина дышал, глубоко и ровно, но при этом судорожно, часто сбиваясь на кашель. - Проходи.

Он кивнул на стул, стоявший перед столом, и я послушно сел. Кабинет был просторным помещением, все стены которого покрывали книжные шкафы. Гримуары разных авторов, разных времен, объединенные только общей целью и направлением исследований. Процентов на шестьдесят мусор, на восемьдесят - дублирующаяся информация. Эту коллекцию отец собирал почти сорок восемь лет, выкупая то, что можно было купить за деньги и воруя или подставляя, если купить не получалось. Этот кабинет был моим домом на протяжении всей моей жизни, и понимать, что совсем скоро он окончательно перейдет в мое владение было... Странно. Неправильно.

- Записки о Каббале? - до моего прихода отец выписывал что-то из недавно переплетенной книги, уже исхоженной вдоль и поперек. В ней не было ничего, что нельзя было бы найти в открытом доступе, так что именно она была одной из моих первых книг... К сожалению. Или к счастью.

- Да, Стефан. Записки о Каббале... - старик покачал головой, и захлопнул ее. - Сфирот Нецах, не так ли?

Я поморщился. Напоминание об этом было... Неприятно. Хотя... Не обратись я к Нецах, то сейчас бы с отцом не разговаривал. К тому же ощутимо укололо плечо, как и всегда, когда я вспоминал о договоре.

- 'И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри'... - я вздохнул. - К чему это, Гензо-сама? Я ошибся, и сполна заплатил за свою ошибку.

Старик усмехнулся, и откинул книгу в сторону. Она проскользнула по столу и рухнула на пол, потеряв пару страниц. Там ей и место, впрочем.

- Хо, заплатил? - отец вздохнул и покачал головой. - Ты даже проценты еще не оплатил, дурень. И платить их будешь до скончания времен, пока не сойдешь с ума, и твою душу не сожрут, как мою.

Я кивнул. Мы оба знали, что обречены - и не понимаю, к чему этот разговор. Отец никогда не был любителем переливать из пустого в порожнее, так что сегодняшний случай был странным. Впрочем... Перед смертью он вполне мог и изменить привычкам.

- Я был восьмилетним идиотом, от которого вовремя не спрятали книги. - я вздохнул. Это было виной не в последнюю очередь виной самого Гензо. - И платить за это мне, и только мне.

Отец вздохнул и отвел взгляд. Похоже, это его несколько задело.

- К дьяволу. Не ты ли недавно обивал пороги Нанжо, доставая его вопросами о моем здоровье? - старик рявкнул.

Я кивнул. А вот, похоже, и настоящая тема разговора.

- Да, отец. - я вздохнул. - Я беспокоился о вашем самочувствии.

Это было почти правдой - я действительно волновался о старике. Каким бы уродом он ни был, я был обязан ему всем, что имею, и еще многим сверх того.

- Или о том, как разделится мое состоянии? - старик покачал головой. - Не важно. Читай!

Его рука скользнула куда-то в стол, и он почти швырнул мне в лицо какую-то бумагу. Взглянув в нее, я замер. Держать в руках собственный смертный приговор... Интересное ощущение. Я посмотрел в глаза старику, ожидая объяснений.

- Послушай меня, Стефан... Завтра сюда слетятся стервятники со всей Японии, и будут обсуждать, как поделить и сожрать мой труп. И ты этого не позволишь. - он говорил горячо, ярко, почти брызгая слюной.

Я покачал головой. Отец приказывал почти невозможное.

- Что я получу кроме указанного в завещании? - возможно, это было цинично, но это был мой единственный шанс надавить на отца. Нехорошо шантажировать умирающего исполнением его последней воли, но мы оба давно мертвецы.

- Чего ты хочешь? - его голос внезапно стал тих и спокоен, в нем не осталось ни следа былой горячести. Он прекрасно знал, чем меня купить, и давно был готов к этому разговору - даже сам вопрос для проформы.

- Одностороннее подтверждение договора, - меня не интересовали ни деньги, ни титулы, ни книги, да и не собирался он их предлагать. Просто он располагал тем, что мне необходимо, и не собирался это отдавать... До последнего дня. - И поручительство.

То, что он отказался делать восемь лет назад, ему придется сделать сейчас. Иначе я и пальцем не пошевелю, чтобы исполнить его последнюю волю.

Старик глухо хохотнул, и внимательно посмотрел на меня.

- Пошел вон. - его голос был совершенно уверенным, а взгляд - твердым, так что я спокойно подчинился и, поклонившись, вышел из комнаты... И только после этого ударил рукой в стену. Деревянная панель треснула, и резкая боль в кисти на мгновение разогнала накатившее бешенство. Конченый, ублюдочный старый мудак! Ну чего ему стоило согласиться, все равно ему терять уже нечего, а так я получил бы отсрочку на пару десятилетий.

К дьволу! Я снова ударил стену, и развернулся. На меня испуганно смотрела Шанон, похоже, шедшая куда-то, когда я выскочил из кабинета.

- Шанон, будь так добра, завари чай и подай его в малый зал. - девушка кивнула и почти бегом ушла на кухню, похоже, радуясь появившемуся предлогу уйти. - Погоди! К черту чай, принеси что-то покрепче.

Дьявол! Слуги не должны видеть нервные срывы своих хозяев. Нужно перед ней извинится, и... Выпить уже это гребаное успокоительное.

Судорожно выдохнув, я рухнул в кресло. Виски полыхали болью, плечо будто горело, а и я почти чувствовал запах паленой плоти, доносящийся от него.

- Стефан-сан... - в зал вошла Шанон, неуверенно смотря на меня. Она держала поднос с двумя белыми и одной серой таблеткой, и графином воды.

Понятно. С лекарствами нельзя смешивать ни алкоголь, ни чай. По крайней мере, очень не желательно.

- Спасибо, Шанон-чан. - я выпил таблетки, запил, и вернул графин обратно на поднос. - Можешь... А, к дьволу. Можешь считать, что у тебя сегодня выходной.