Время кумаруна

– Джейя! – взревел он.

– Эрик! Я не просила тебя говорить мне подобных слов, это было твоим желанием. Или речи Рэйс кэнта – простая болтовня?

– Нет. Мое слово – закон, – сказал он, выдохнул и упал в кресло, закрыв глаза. Возможно, так он пытался вернуть самообладание. – Влада, прости за ревность. Ты не виновата, что доводишь мужчин до безумия. Я не сделаю ему ничего, если он не повторит попыток. Но предупреждение он получит, и если продолжит – я не даю гарантий. И больше ты меня на слове не поймаешь, знай. А сейчас, прошу, пойди в свою комнату. Я должен найти в себе силы и пережить этот день, не вовлекая в эту мерзость тебя. А после я приползу к тебе на коленях и буду умолять не бросать меня.

– Эрик, ты чересчур драматизируешь. Я не собиралась бросать тебя из-за этого. Я же была в курсе, на что иду и что ты мне можешь предложить. Ты не виноват, что находишься в безвыходном положении. Я, конечно, не могу безразлично относиться к этому, но и презирать тебя за это не собираюсь.

– Ты говоришь так лишь сейчас, не воспринимая весь масштаб. Но когда поймешь, то ужаснешься. Однажды чаша твоего терпения переполнится, и ты не сможешь прощать меня каждый раз.

– Давай не будем об этом сейчас. Хочешь, я пойду с тобой и буду рядом?

– Нет! О чем ты! Ты никогда не будешь участвовать со мной в этом кошмаре!

– Но почему так категорично? Если мы пойдем вместе, все будет происходить с моего согласия. Когда двое разделяют правила игры – они вроде как в одной лодке. Чем бы они ни занимались, раз оба с этим согласны, то в их вселенной все выглядит вполне нормально.

– Эмма, о чем ты говоришь?

Влада оторопела.

– Эмма?

Эрик остолбенел, как и Элла двумя часами ранее: глаза не двигались, веки не моргали, рот остался немного приоткрытым.

– Ты назвал меня именем жены или?..

Он все не выходил из этого окоченелого состояния.

«Они тут все так странно себя ведут, когда слышат неудобные вопросы?»

– Или этой мерзавки? – закончила она свою фразу.

– Прости, – выдохнул он.

– Так значит, ты спутал меня с этой стервой Эммой?! Что у вас было с ней? Отвечай мне! И не надо прикрываться россказнями о репродуктивной политике! – Она дрожала от негодования.

– Влада, джейя, не надо так говорить со мной, прошу.

– Что у вас было?! Что? Правду!

– Мы спали несколько раз, это так. Меня принудили к этому, это правда.

– Что ты не договариваешь?

– Она хотела стать моей женой, и ей почти это удалось. Мне было все равно, жениться или нет. Но в последний момент я передумал. Был большой скандал…

– Эрик! Почему ты врал мне?

– Я не врал тебе. Я недоговаривал.

– Это не одно и то же?!

У Влады резко повысилось давление, и сердце грохотало в груди.

– Джейя, прости меня за все! – Он подскочил к ней и схватил за плечи. – Я не в себе сегодня и плохо контролирую слова.

Влада отбросила его руки и принялась расхаживать кругами по комнате. Эрик остался у окна и следил за ней стеклянными от страха глазами.

– Ты с ней спал и хотел жениться...

– Это ничего не значит. Я собирался, но не желал. Жениться я когда-то хотел на своей покойной жене и… вот, на тебе.

– Объясни тогда, почему до недавнего времени у Эммы был свободный доступ во дворец? Почему именно она подбирала мою одежду? Почему ты ее не выгнал еще тогда?

– Сам не знаю, я не предавал этому значения. Она дочь председателя Совета. Я же не думал, что встречу тебя. Так получилось. И я не просил ее подбирать тебе одежду. Я дал поручение Элле, а она проявила инициативу, не понимая всех тонкостей.

– Нет, все же ты меня обманул! – не унималась она, сама не зная зачем. Что-то вертелось у нее в голове, но она никак не могла поймать идею за хвост. Что-то вчера ее насторожило, но она быстро упустила это из вида, не стала развивать тему. А сейчас ей страстно захотелось вспомнить и выяснить все разом. – Вчера ты переспал со мной. Ты добился своего – и не хочешь больше видеть!

– Все не так, джейя. Ну что с тобой? Это из-за круга, да? Поэтому ты так взвинчена? Прости!

– Нет, тут что-то не так. Вчера… вчера ты сказал мне… вспомнила! Ты сказал, что знаешь, как я устроена внутри. Откуда? Откуда ты это знаешь, Эрик?

«Вот черт! Он снова оцепенел. Значит, вопрос попал в точку!»

– Откуда ты знаешь, как я устроена внутри? – настаивала она, подходя к нему ближе. – Ты что, препарировал меня, когда я спала больше суток в прошлое воскресенье?

– Влада, о чем ты? Ты понимаешь, что говоришь?

– Не придирайся к словам! Не препарировал, а изучал, осматривал, я не знаю, делал рентген?..

– У тебя взяли только кровь, Влада.

– Откуда ты тогда знаешь?

– Это Ксения. Мы изучали Ксению.

Влада открыла рот в безмолвном крике и ненадолго оцепенела, как и люди этого мира.

– Что вы делали?!. Что вы делали с Ксюхой? Вы ее как крысу изучали? Как собаку Павлова? Вы ставили над ней опыты? Как инопланетяне над землянами? А-а-а-а-а… – застонала она и села на пол.

– Нет! Мы ничего такого не делали, – поспешил заверить он, припадая к ней на колени. – Мы не применяли инвазивные методы, ее не резали, не причиняли никакого физического вреда. Брали лишь анализы – кровь, мочу, другие жидкости. Делали УЗИ. Осматривали без вмешательств.

– Да вы изверги! Другие жидкости? Это какие еще? Плевральную жидкость из легких? Желчь из желчного пузыря? Сок поджелудочной железы?

– Влада, успокойся! Ты нагнетаешь. Она не испытывала физических страданий.

– А душевных? Вы ее изучали как крысу, бог знает, что вы там с ней делали! Что она пережила и какого страха натерпелась! Почему? Почему вы так с ней? Почему не со мной? Что вы за нелюди? И какая твоя роль во всем этом?

Эрик схватился за голову и простонал:

– Ми джейя, с ней все хо-ро-шо. Я общался с Ксенией, ее психологическое состояние более чем приемлемое. По большей части она скучает по дому. Она не сидит взаперти, ей также разрешено гулять в саду, и у нее есть своя горничная. У меня не было выбора, Влада. Наши репродуктивные законы неподвластны мне. Когда вы появились здесь, Совет немедленно постановил изучить вас в попытках найти решение репродуктивной проблемы. Я использовал право второго вето, чтобы они оставили в покое тебя. Будь у меня еще одно вето в запасе, это бы не подействовало. Как минимум одну из вас подвергли бы исследованиям.

– О, нет! Ты все описываешь так благородно! – Она вскочила на ноги и отошла на расстояние. – Действовал из лучших побуждений! Но по факту моя подруга – подопытное животное, которую изучают представители «высшей расы», возомнившие себя вправе действовать подобным образом! Я хочу немедленно увидеть ее!

– Да, верно, у нас нет такого морального права. – Он поднялся и замер. – Я знаю это и полностью согласен с твоими обвинениями. Но я ничего не мог поделать, потому принял решение молчать и не рассказывать тебе. – Он опустил голову.

– Ты мне врал! Врал про Эмму, врал про Ксению. Может, ты и с ней закрутил роман? А почему нет? Почему я, а не она?

– Потому что ты ми джейя, а не она! И твои слова обидны.

– Обидны? Откуда мне знать, в чем еще ты мне соврал, или не договорил, или предпочел умолчать? Эрик, это просто невообразимо болезненная правда! Отведи меня к ней, прошу!

– Я не вправе. Это будет стоить мне остатка полномочий.

– Как это понимать?

– Совет узнает о моем поступке и поднимет на голосование вопрос об ограничении прав. Я не могу этого допустить, мне и так досталось незавидное наследство от дяди. Совет стал так влиятелен при его правлении.

Владу трясло, колотило от чувств и эмоций. Ей стало очень плохо, физически плохо. Сильно резануло в животе, она схватилась за него руками и скорчилась. Закружилась голова, ей казалось, что сейчас она потеряет сознание.

– Эрик… – еле слышно простонала она в надежде, что тот подхватит и не даст свалиться на пол.

Но он не подхватил.

Все же она не упала, устояв на полусогнутых. Боль медленно отступала, постепенно восстановилось восприятие реальности. Влада стояла… посреди спальни своей московской квартиры. Она была дома. Одна. Целая и невредимая. Без Эрика.