У нас в Техасе кабаны с руками (СИ)

Несколько минут свинка-переросток играла в лежанку. Нобби уже решил, что все удалось, когда химера вдруг поднялась, из-под пятачка так и хлещет, а голова безумно раскачивается туда и сюда.

― Твою мать, да собираешься ты издохнуть или где? ― возмутился китэйн.

А в этот момент кабанчик прыгнул прямо на него. Быстро, как для раненой прямо в голову химеры ― слишком.

Он взвизгнул на середине пути и потерял скорость, плюхнувшись прямо к сабатонам редкапа. Нобби не нужно было просить дважды. Да и вообще просить. Он подбежал к порождению грезы и ударил ботинком по рукояти своего меньшего клинка.

С упоительным звуком, прозвучавшим для Нобакона так же, как симфония номер три Брамса для искушенного меломана, оружие прошло сквозь черепушку и засело "вишенкой" где-то в шейных позвонках. С другой стороны появился Илай. Сатир держал стрелу на тетиве, но, если судить по лицу, он был не особо рад происходящему.

― Ты как, шапка? ― спросил сатир.

― Если не стрельнешь в меня своей хреновиной, буду шикарно.

― Он не стрельнет, ― раздалось из-за спины, и над Нобби встали двое самых гребаных сэроваланселотов на свете. Один чуть повыше, другой чуть пошире.

― Фига себе свита, ― сказал Нобакон. Фарбрид и Исаак.

И снова общее внимание приковано к шапке. Нобакон держался вызывающе, кое-что в запасниках имелось, но меньше, чем следовало бы.

Фарбрид разглядывал его с неким надмировым пафосом.

― Нобакон, да? Звучное имя. Угадай, почему его слыхали даже тут?

Нобби скривил губы:

― Потому что у вас есть уши?

Фарбрид погладил рукоять короткого молота. Вот такие штуки Нобби терпеть не мог. Сминают броню только так, делая под ней кашу из мяса и кости. А боли-то.

Нобби ощущал, как сверлит его взглядом второй, Исаак. И Нобби мог бы попытаться что-то провернуть, но перед тем, как он склонится и подберет хотя бы один из побратимов, у него в спине возникнет вершок инородного тела.

― Я не понял, ― сказал Фарбрид.

― Ну, как бы тебе пояснить... Ушами обычно слышат. Если ты не тролль-каменная башка. Как-то так, ― сказал Нобби.

Фарбрид передернул плечами.

― Неважно. Наш барон при смерти, ближайший наследник будет объявлен послезавтра, а пока что я, почетный Хранитель Спокойствия, приступлю к своим обязанностям и свершу над этим шапкой суд. Что скажете, народ?

Он обернулся к китэйнам. К этому моменту, должно быть, все городские феи слетелись посмотреть, что же делается над редкапом, который взял да и спас всех от химеры.

― Итак, за преступления против государственности, народа китэйнов, убийства, насилия и неправды в отношении простолюдинов, аристократов и благородных химер, за клятвопреступления, Фарбрид из дома Дайреанн, приговариваю покарать тебя... Приговор будет приведен в исполнение сейчас же, как указано в рескрипте его Высочества Короля Давида. Возражения?

Народ смотрел на шапку. На тролля. Снова на шапку.

― Что молчите? ― спросил Нобби. ― Я дрался за вас? Дрался. Чуть не погиб? Чуть не погиб. Тайну нашествия хрюшек разгадал? Да. И вы не дадите мне оправдаться?

― Что может оправдать такого забубенного дегенерата? ― вдруг спросил Исаак.

Нобби усмехнулся и кивнул на секиру тролля. Такую острую, что, казалось, должна разрубать и на расстоянии.

― Поединок, ― сказал Нобакон. ― Дуэль.

― Он как будто может просить о ней, ― заявил Илай. Не так громко, но услышали все.

― Ему стоит получить право на дуэль, ― поддержала Бьорна.

Фарбрид остановился, грозно зыркая по сторонам. Исаак отставил губы.

― Он шапка, и не станет драться по правилам. Он не уважает законы поединка чести. Он не раз преступал данное слово. Нет... вряд ли он должен воспользоваться правом.

― Не позволяешь? ― спросил Нобби и рассмеялся. Передышки хватило, чтобы сложить из оставшихся силенок тугой узел атаки. ― А я вот разрешаю. Ну!

И Фарбрид оказался на высоте. Он теснил Нобби каждую секунду, заставляя напрягать все мышцы, до тех, что шевелят ушами, дабы встречать его атаки как положено и не пропустить выпад, который станет крайним. Нобакон глухо рычал. Снова против него сверкающие доспехи. Опять один клинок против двух. Опять противник, с которым невозможно справиться в силу более высокого класса. Что говорил об этом неписанный кодекс шапочек? Отступи, перегруппируйся, позови братков ― и надери здоровяку задницу всей толпой, желательно ― налетев одновременно. Чтоб никаких шансов.

Не имелось под рукой братков. Потому или сам вывози, или жди, пока судьба сжалится.

И судьба сжалилась.

Очередной удар оказался чересчур сильным. Нобби вскрикнул, на середине клич превратился в утробный рык. Правую свело судорогой, запястье хрустнуло так, что перекрыло столкнувшиеся мечи.

Правая рука Шапки дернулась, против его воли, левая, с юрким, но таким коротким и тонким Карающим, глухо чиркнула его лезвием по нагруднику Фарбрида.

― Сдаешься, клятвопреступник? Ты готов принять кару и попасть на плаху? ― осведомился тролль. Ублюдок даже не запыхался. А если и да, то прятал это по первому сорту.

Нобакон обвел взглядом собравшихся. Среди них стояла Бьорна. Редкап отослал ей оскальчик.

И Фарбрид расслабился. Повелся на мысль, что достаточно переломить шапке запястье, чтобы зубастик не смог сражаться как положено.

― Если здорово так раскинуть мозгами, ― шипел, баюкая правую, Нобакон. ― то... пожалуй... береги ноги.

Фарбрид решил: вот оно сделано дело. Работа выполнена. Быдло будет загнано куда полагается. Очередной преступник, сраженный его верной, сильной рукой. Ха!

В этот момент клинок из левой руки Нобби сделал быстрое и почти неуловимое глазом движение. И вонзился в ступню тролля, прошив ее насквозь.

Серебряный брусок ударной части молота дернулся, чтобы поставить на несговорчивом редкапе крест.

Тот извернулся ― и прямо в желудок Фарбрида вонзился Карающий Богов.

"Ты захлебнёшься говном!"

Фарбрид с удивлением посмотрел на постороннее у себя из панциря.

― Довольно, ― возвестил Исаак. ― Вижу, ты смог одолеть моего ученика. А как насчет меня?

Секира в руках воина была всего одна. Но глаз Нобакона прекрасно отличал тех, кто привык убивать. Для кого принести смерть другому китэйну, химере, полукровке или даже даунтэйну ― проще простого. Рыбак рыбака, как говорится.

А у него осталась всего одна рука. Если заглянуть в свое вместилище гламура, где он там копится, то ни капельки не наберется. Ему не хватит даже на простейший фокус.

А прибавить сюда сложный перелом запястья, который наверняка будет о себе напоминать.

Правого запястья.

Что ж, пришла пора отправиться куда подальше.

― Он помог нам, ― нерешительно возвестил Илай. Сатир мялся впереди прочих, и лук в его руках опустился к земле.

― Он прибыл сюда не просто так, ― ответил Исаак. В его словах первые послышалось некое подобие вежливости. ― Ему нужно было убить нашего барона. Возможно, кого-то еще из правителей. Не так ли, шапка?

― Как будто что-то плохое, ― пожал плечами Нобакон.

― Ты не можешь успокоиться и признать, что порядок короля Давида незыблем и справедлив?

― Я не могу признать, что вы растеряли остатки мозгов и воли, ― сплюнул Нобакон. Проклятье, как же болит рука...

― Все едино, ― сказал Исаак. ― Так что тебя караю не я. Тебя карает закон. Что-нибудь скажешь перед смертью?

― Погоди, ― вместо Нобби сказала Бьорна. Едва пришедшая в себя, с отхлынувшей от лица кровью, она смотрелась как вампир или зомби, с той лишь разницей, что ее шаг оставался уверенным. Нобакон обернулся. В руках троллицы замер топор с лабиринтом на лезвиях. ― Я хочу, чтобы ты прикончил его вот этим.

Сперва Нобби подумал, что троллиха решила его предать. Хотя что еще ждать от этих качков-дурачков. Потом Нобби понял, отнюдь.

Взгляд Исаака упал на хитросплетения лабиринта. Рот, открытый было для отповеди, мол, у меня свое оружие отличное, так и остался раскрытым.