Тень императора (СИ)

От субсидий из Лондона мало кто отказывался. Разве что самые преданные франкоманы, а таковых в Петербурге пока не наблюдалось. Были и такие, кто принципиально не брал и у англичан, к примеру, уроженец Ирландии генерал-аншеф Ласси. Мздоимство, впрочем, везде считалось не только не зазорным, но и даже желательным. Чиновники имели свой профит, а государи, точно зная, кто на чьём пенсионе сидит, строили свои расчёты. Более того, сами, порой, зависели от субсидий. Тот же Фридрих-Вильгельм прославился не только своей экономностью и стремлением привить подданным пресловутые "прусские добродетели", но и активным поиском дополнительных источников пополнения казны. Брал, откуда давали, не стесняясь, после чего не торопился исполнять то, за что плачено было. Исключение составляли лишь дела, кои шли на пользу Пруссии; тогда кайзер-зольдата было не узнать, настолько он преисполнялся благородного рвения. Гогенцоллерны давно точили зубы на северные польские земли, и им вовсе ни к чему был в соседях ставленник Франции, вот уже лет десять как заинтересованной в построении прочного "восточного барьера" между Россией и Австрией. Но, поскольку дела антифранцузского комплота шли вовсе даже неплохо, Фридрих-Вильгельм с превеликим удовольствием делал именно то, за что получил субсидии от своего английского родственника: а именно - ничего не делал, разводя бурную деятельность только в сфере дипломатии.

Франции нужен был "барьер", Пруссии нужны были земли, Австрии тоже нужны были земли и укрепление позиций в Европе, России нужно было спокойствие на западных границах. А тем, что нужно было Польше, никто не интересовался. Впрочем, польская знать точно знала, что ей нужно: вольности, бесконечные субсидии и возможность безнаказанно притеснять иноверцев - православных и протестантов. А от кого всё это проистечёт - вопрос десятый, лишь бы продолжался праздник жизни.

Альвы на своём долгом веку повидали немало, несмотря даже на то, что их мир менялся медленно. И они, ознакомившись с историей польского вопроса, давно поняли, что этому государству в его нынешнем виде осталось совсем недолго. Того же мнения придерживался и прусский кронпринц Карл-Фридрих. Но если Россия не отказалась бы вернуть некогда потерянные земли, Австрия желала округлить владения и пополнить казну за счёт богатых польских соляных копей, Фридрих-Вильгельм видел лишь Померанию, то его наследник рассуждал иначе.

- Польшу, - говорил он сестре, Вильгельмине Байрейтской, приехавшей навестить брата в Берлине, - мы сперва разорвём на кусочки и с удовольствием проглотим. А затем её, хорошенько поварившуюся в немецких желудках, мы отрыгнём обратно, и слепим из сей отрыжки новую Польшу, совершенно враждебную всему славянскому вообще и русскому в частности. Не бог весть какая штука выйдет, но чем больше собак вцепится в шкуру русского медведя, тем легче мы его завалим.

- Россия не так слаба, как ты думаешь, - отвечала ему любимая сестра, нисколько не смущавшаяся грубоватых оборотов братца. - Скажи, Фриц, ты ведь не собираешься поступать так, как говоришь?

- Разумеется, собираюсь, сестричка. Пруссии нужен простор, и этот простор я могу ей обеспечить только за счёт России.

- Но папенька собирается женить тебя на русской принцессе.

- Для меня этот брак не имеет никакого значения. Разумеется, я выжму из него все возможные выгоды, но моя жена будет значить для Пруссии ещё меньше, чем ныне значит наша маменька.

- Боюсь, Фриц, ты делаешь ошибку...

Вильгельмина была старшей, и кронпринц всегда прислушивался к её мнению. Но не в этот раз. Просидевший два года в Шпандау, Фридрих знал, кому обязан провалом своего заговора. Знай папенька все подробности, сынок наверняка лишился бы головы. Слава богу, удалось уничтожить наиболее опасные письма. Кронпринц, публично раскаявшись и повинившись перед родителем, и получивший прощение, сам никого не простил. Язык у него был злой, и он не уставал изощряться в остроумии в адрес России. Он представлял эту страну стойбищем варваров, а армию именовал не иначе, как ордой, которой командует самое низкое европейское отребье. А при малейшем намёке на русскую тайную службу, кою уже начали уважать и побаиваться, то мрачнел и замолкал, то впадал в ярость.

Впрочем, у кронпринца Фридриха были веские основания не любить это ведомство. Хотя бы потому, что доклады о его беседах с сестрою и друзьями ложились на стол русской императрицы-регента не позднее, чем через десять дней после самого события. Правда, принц этого не знал.

Поскольку сейчас мы с мужем переживаем далеко не самые лучшие в смысле финансов времена, буду благодарна за любую помощь. Увы, такова наша селяви... :)

Кошелёк Яндекс-деньги: 410012852043318

Номер карточки сбербанка: 5469400013007310 - Елена Валериевна Спесивцева.

По рекомендации зарубежных читателей завели

киви +79637296723

Заранее спасибо!

Прам - плоскодонное парусно-гребное судно, плавучая артиллерийская батарея.

Если бы Миних знал о наличии второго рва, из-за которого чуть было не сорвалась вся кампания, то действовал бы приблизительно так же. В реальной истории он и диверсантов в крепость не засылал, взрыв арсенала стал результатом массированного обстрела крепости (именно крепости, а не укреплений).

Ничего не напоминает?

В реальной истории Фридрих сидел в замке Кюстрин.