Ведьма и король

- Пройдет еще месяца два или три, - сказал Кондла, - и тебе не нужно будет бояться короля.

- Почему? - наивно спросила Саар.

- Тебе не придется его бояться, потому что ты будешь королевой. Я возьму тебя в жены, когда станет первый лёд.

- Ты будешь королем? - изумилась Саар. - Неужели Фиаха передаст корону тебе, в обход родного сына?

- Когда Айлин отравит старого короля и Конейра, я буду править, - сказал Кондла, подбираясь к моей колдунье все ближе.

Помня об обещании, я обнял отца за плечи, делая ему знак молчать. Он весь трясся то ли от слабости, то ли от ярости.

- Что говоришь ты?! - вздохнула Саар. Я не видел ее лица, но мысленно представил, как она распахнула глаза и приоткрыла губы от удивления. Я и сам поверил, что она впервые услышала о подобном намерении.

- Эта баба куда как хитра, - засмеялся Кондла. - Но я хитрее. Айлин думает, что красивее ее никого нет, но я-то знаю, что не одна она такая...

- Наложница короля  - самая красивая женщина в Эрин, - простодушно ответила моя колдунья. - И она любит своего повелителя. Я не верю, что она сможет причинить ему зло, как ты говоришь...

- Айлин любит только меня и уже давно травит короля своими хитрыми зельями по моему приказу. Осталось ждать недолго. А потом, когда короля похоронят, она подсыплет яду и Конейру. Он умрет к утру, перепившись пивом. Я стану королем, как самый ближайший родственник, а ты будешь рядом со мной...

- Поистине, ужасные вещи говоришь ты, - ответила Саар. - Куда же ты денешь Айлин? Ведь она любит тебя...

Кондла хищно улыбнулся и настиг Саар, взяв ее в кольцо рук. Я помнил об обещании, но не мог смотреть на это и прикрыл глаза, сжав кулаки так, что кольца впились в пальцы.

- Когда она сделает свое дело, и я стану верховным королем, ей придется смириться. А не захочет - я не стану долго тянуть, чтобы избавиться от неугодных и строптивых баб.

Саар ахнула, и в это же время кусты с противоположной стороны раздвинулись, и появилась Айлин. На ней был простой дорожный плащ, а лицо перекошено от злобы.

- Вот как заговорил ты, сын змеи, после того, как я кормила и поила тебя из своих рук! - сказала она веско. - Не в первый раз я ловлю тебя рядом с женщиной, изменник! Но еще ни разу ты не предлагал какой-то уличной девке разделить с тобой трон!..

Потом Айлин напустилась на Саар, обвиняя в том, что она околдовала Кондлу. Моя колдунья не говорила ни слова. Айлин сначала кричала, потом заплакала, потом бросилась на Кондлу с кулаками. Улучив момент, Саар незаметно ушла с поляны. Я тоже хотел уйти и потянул отца за собой, но он воспротивился. Он хотел увидеть все до конца. И увидел.

Сцена примирения Айлин и Кондлы была мерзка моим глазам. Я старался думать о другом. Мне представлялась Саар в венке из цветов. Почему-то она грустила и не поднимала головы.

По дороге домой отец был угрюм. Я не пытался заговорить с ним. Саар предупредила меня, чтобы я меньше говорил и больше слушал. В Зеленой ветви отец затворился в спальне и приказал никого к нему не пускать. Я сел во дворе, у общего костра, будто желая пообщаться с воинами, но на самом деле ожидал приезда моих врагов.

Они появились в разное время и с разных сторон, словно и не встречались у озера. Айлин был довольна, и на лице ее играла улыбка. Я подумал, что если наш план с Саар провалится, то добра не будет ни ей, ни мне. Мачеха прошла во дворец, но почти сразу же вышла, и выглядела удивленной. Я мысленно поздравил себя. По-крайней мере, отец в этот раз проявил больше здравости ума, чем когда взял в наложницы родственницу уладам. Постояв во дворе, Айлин удалилась в свои покои.

Следом появился Кондла. Не сказать, чтобы вид у него был очень довольный, но, судя по всему, он ничего не опасался. Интересно, что он наобещал Айлин? Голову Саар на блюде? Беспокойство мое усилилось. Что бы ни произошло, Саар первая примет на себя удар в случае неудачи. А от этой парочки можно было ждать чего угодно - не отравят, так оболгут перед королем и добьются казни.

Ждать дальше не было никаких сил, я уже поднялся, чтобы отправиться к отцу и спросить его напрямик, что он предпримет, как вдруг к Кондле подошли несколько воинов. В руках у одного была веревка. Все было кончено в считанные мгновения - Кондла валялся в пыли, связанный по рукам и ногам. Кто-то пнул его, когда он начал кричать, что пожалуется королю. В это же время с другой стороны раздались женские вопли и я увидел, что ведут Айлин - растрепанную, красную от гнева. Она вырывалась, но ее держали крепко.

Потом мне сказали, что отец желает встречи со мной. Это было первое приглашение за последние годы. Я так и не смог увидеть Саар, и это смущало. Вопреки опасениям, отец не спрашивал у меня ни совета, ни разъяснений. Он сказал, что приказал бросить любовников в яму до завтрашнего дня. И что завтра устроит над ними суд, потому что и Кондла, и Айлин из знатных родов, а ему не нужна беспричинная вражда с подвластными князьями. Пусть соберутся родственники, друиды, сторонние люди и решат, как поступить. Измена и покушение на жизнь короля - это серьезное обвинение. Но он сомневается.

Вечером на тайном совете в моей хижине я, Саар и Кельтхайр обсудили события. Саар внимательно выслушала меня и долго думала.

- Он хочет пощадить Айлин, - сказала она, наконец. - Это так же ясно, как ясен день. Нам нельзя допустить этого. Кондла не опасен для тебя. Он глуп и тщеславен. Он никогда не догадался бы подойти к Айлин или задуматься о троне верховного короля. Это она всему причина. И от этой причины лучше избавиться прямо сейчас, пока гнев твоего отца не остыл. Если согласиться на изгнание, рано или поздно она найдет возможность вернуться и снова очарует твоего отца.

- Как же мы поступит? - спросил я.

- Сделаем так, что она сама выберет смерть, - скупо улыбнулась Саар. - Боги на нашей стороне, Конэйр. Остальное - не важно. Главное, не настаивай на казни. Прояви перед отцом милосердие, пусть и считаешь иначе.

На суд собралось столько людей, что всем не хватило места, и пришлось устроить суд не равнине за городом. Приехал князь Эоган, родич Айлин. Он хмурился и не глядел по сторонам. Он хотел поговорить с моей мачехой, но его не пустили. А с ним были десять воинов, и все вооружены - словно собрались в поход.

Друиды освятили место и помолились, потом поднялся отец. Я поддерживал его под руку, потому что ему он стоял с трудом, но не хотел выказывать телесную слабость. Он рассказал о том, что видел и слышал, и вызвал свидетелей - своих телохранителей и Саар. Обвиняемые молчали. Кондла прятал лицо, а Айлин, напротив, жадно слушала.

Эта женщина так просто не сдастся, подумалось мне.

Когда ей дали слово, стало понятно, какими чарами мачеха опутала моего отца. Я, знавший едва не более всех о ее преступлениях, и то готов был поверить, что она - сама кротость и невинность.

- Фиаха! - вопрошала Айлин моего отца. - Разве я была плоха для тебя? Я подарила тебе юность, красоту, была с тобой во время болезни! Почему ты решил отомстить мне столь страшно? Я заслуживаю наказания - изгнания, вечного позора, но не смерти!

Потом она обратилась ко мне:

- Конэйр! Вспомни, кто заменил тебе мать? Ведь я никогда не сказала тебе плохого слова, не взглянула косо. Заступись, позволь мне покинуть Мидэ, чтобы всегда вспоминать твою доброту!

- Что скажет король? - спросил Глунндуб - главный друид.

Отец долго молчал.

- Пусть князья и жрецы решат, какого наказания они заслуживают, - сказал он, наконец.

Я подавил вздох и первым попросил для Кондлы и Айлин изгнания. Князья Эоган, Кайрпре, Лойг и остальные заспорили. Айлин, слыша их спор, ободрилась. Эоган склонял остальных князей не требовать смерти для провинившихся. Он был не слишком красноречив, но куда как преуспел, потому что иногда десять вооруженных воинов красноречивее любых слов.

Русые кудри Саар мелькнули в толпе зевак, куда она убежала после того, как говорила перед судом. Я заметил, что главный друид Глунндуб оглянулся на нее. Ему было около семидесяти зим, и пятьдесят последних из них он не смотрел на женщин, но Саар привлекла его внимание.