Паломничество в Палестину

Здесь со мной повторилось то же самое, что было и в других святых местах Палестины. С раннего возраста, из рассказов, картин и чтения книг мы создаём в своём воображении известный образ пещеры: со входом сбоку, с естественными каменными стенами, с видом из неё на открытые поля и на необъятное небо, откуда, среди тысяч блистающих ангельских глаз тихо льёт свой кроткий свет чудная звезда Христова… В действительности совсем не то. Опустившись в вертеп, завешанный красноватыми материями с золотыми разводами, замечаешь с двух сторон свет лампад в нишах, а прямо пред собою – турецкого солдата с ружьём, для поддержания «мира на земле»…

Интерьер церкви Рождества в Вифлееме

Взглянув направо, я увидел на каменном полу, под лампадами серебряную звезду с известной латинской надписью: Hic de virgine Maria Iesus Christus natus est (здесь родился от Девы Марии Иисус Христос). Раньше я много слышал про эту звезду в Вифлеемской пещере, но не предполагал, чтобы она была так проста по работе и так мало отражала в себе небесную звезду! А казалось бы, сюда надо собрать все бриллианты земного шара, чтобы усеять ими Вифлеемскую пещеру…

Я склонился на колени и собрал все усилие духа, чтобы благоговейно обратиться к родившемуся здесь Спасителю мира, как вдруг слышу, кто-то дёргает меня за рукав. Я подымаю голову и с ужасом вижу на священной серебряной звезде только что положенную тарелку, я сбоку меня монаха-проводника, который показывает на неё и заискивающим голосом говорит:

— Сколько любовь будет ваша… Сколько любовь будет ваша…

— Ах, Боже мой! – с горечью воскликнул я. – Дайте, пожалуйста, хоть одну минуту провести здесь в молитвенном созерцании, куда стремилась душа моя за несколько тысяч вёрст! Уберите тарелку! Ведь я вам дам потом, но теперь-то не мешайте на святом месте…

Придел яслей в пещере Рождества

Здесь готов, вероятно, каждый без вымогательств со стороны монаха принести свои посильные дары, если не злато, ливан и смирну, то деньги и свечи; но у меня уже этот свободный порыв души был оборван греком. Он отравил у меня самые лучшие минуты, на которые я так много рассчитывал.

На противоположной стороне, тоже на каменном полу, под лампадами, было место яслей Христовых. Оно принадлежит исключительно католикам. Здесь никто не мешал ни молиться, ни целовать священный камень.

В дальнейшем обозрении католических святынь мы умилились сердцем в месте упокоения блаженного Иеронима, истолкователя и переводчика Святого Писания, и его спутниц-друзей, Павлы и Евстохии. Какой симпатией веет от этого содружества во имя Христа! Для католической церкви Вифлеем имеет особенное значение: здесь родился общий всем Господь, Спаситель мира, здесь же возродилось для неё и слово Божие на латинском языке (Vulgata).

Но теперь, к стыду верующих во Иисуса Христа, его пещера стала ареной вражды и даже кровавой борьбы между христианами разных исповеданий, так что приходится прибегать к посредничеству турок-мусульман (особенно кровавое столкновение в вертепе Рождества Христова между греческими монахами и францисканцами было 11 мая 1891 года). «Как смеет, кто у вас, — писал апостол Павел, — судиться у нечестивых, а не у святых? И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собой. Для чего бы вам лучше не остаться обиженными?» Теперь забыты заветы апостолов…

Вифлеем — пещера Рождества

Пожалуй, это хорошо, что, пока враждуют между собой христиане, Святой землёй владеют турки. Ещё в XVII-м столетии, наш русский паломник, Арсений Суханов, с горечью замечал о вражде людей, исповедывающих одного и того же Христа Господа. Может быть, говорил Суханов, лучше, что ключи от христианского храма в Иерусалиме находятся у турок, и было бы, пожалуй, хуже, если бы они находились у греков.

Осмотрев Вифлеемский храм, мы вышли с проводником-монахом за ограду по направлению к Бет-Сахур, к деревне «пастушков», как зовут наши паломники. Она расположилась под горой на расстоянии немногим более одной версты от Вифлеема.

По преданию, здесь явились пастухам ангелы в достопамятную ночь рождения Иисуса Христа.

Расспрашивая по дороге греческого монаха, я несколько поотстал от своих спутников. Монах воспользовался этим моментом и показал мне из-под рясы резной образ на большой перламутровой раковине.

— Это я вам дам, — таинственным шёпотом проговорил грек и опять скрыл образ под рясу.

Я с негодованием отвернулся от него и поспешил присоединиться к своим товарищам. Но грек не отставал от меня и по временам продолжал украдкой высовывать образ из-под рясы, как бы обещаясь дать его только мне тихонько от товарищей.

По моему недовольному движению он понял, наконец, что мне не нравится его назойливость, и спрятал образ.

В Вифлееме, как всюду в Палестине, вам точно покажут любое место библейских событий: где кто стоял, где росло такое-то дерево, где являлись ангелы. Конечно, относительно точности этих указаний является сомнение. Уж если учёные археологи не могут достоверно определить место целых городов, игравших немалую роль в истории избранного народа, то до определённых ли пунктов событий из жизни отдельных лиц! Но у верующего народа имеются сильные доводы, с которыми, конечно, не приходится спорить: или молчи, или верь. Вот тут-то и чувствуется превосходство веры над наукой. Вера проникает в тайны мира скорее и дальше науки. Или, как это мы читаем у апостола Павла: «А нам Бог открыл это Духом Своим, ибо дух все проницает и глубины Божии».

Улицы Вифлеема

Но я в своей душе нашёл такое положение, которое помогло мне, если не с полной верой, то с искренним благоговением относиться ко всем так называемым «святым местам». Для меня они были освящены временем многих веков и той нелицемерной беззаветной любовью, которую проявляли над ними в слезах и поцелуях полсотни поколений.

На этом основании я набожно склонялся на колени и чистосердечно целовал указанный камень или дерево.

Если на вопрос: — где поле Вооза? Где моавитянка Руфь собирала оставшиеся колосья? – покажут огороженное место, покрытое неприветливым камнем и серой пылью, с небольшой постройкой для сбора денег; то, мне кажется, гораздо более воскресит в нашем представлении библейскую историю Руфи и Вооза первая встречная живая картина жнецов на любом колосистом поле в окрестностях города Давидова.

Нигде так не хочется ощутить евангельской поэзии, как в Вифлееме. Хочется видеть в горах пещеру с яслями, зелёные луга, отдыхающие стада с пастухами, тихую, тёплую ночь с яркой звездой на тёмно-синем небе, хочется восторженно молиться до явления ангелов с неба и петь с ними неземными звуками: «Слава в вышних Богу»!.. А на самом деле, куда ни оглянешься, видишь всюду серый камень, кое-где бледные маслины, запылённые кусты по скатам гор, каменные ограды да заискивающее лицо проводника-грека.