Марина (СИ)

Она замолчала, переключая скорость и перестраиваясь в правый ряд.

- Нет, на Аллу бы я никогда не подумала! Представляешь, доцентша из Минского университета. Интеллигентная, обходительная, по- немецки говорит, как дикторша с ЦДФ. Не знаю, что она могла там украсть И могла ли вообще. Тут до нее одна Ирка была. Оторва, а не девка. Пыталась деда шантажировать, чтобы он на ней женился. Ютнер сопротивлялся из последних сил, так Иркин дружок из немцев отделал его под грецкий орех. Месяца полтора, наверное, Ютнер отлежал. По-моему, Карамель говорила, что эта Ирка тоже из Киева. Но точно не знаю. Я с ней не общалась, уж больно она льстивая была и хитрая. Без конца Карамели плакалась, что жизнь не сложилась, что нищая, что возвращаться домой не хочет, потому что ничего хорошего ее там не ждет... В конце концов, отбыла благополучно. И слава богу! Из-за таких Ирок в Европе наших баб и считают шантажистками и вымогательницами. Вдоволь уже насмотрелись все на невест из России...

Опять Ирина. И скорее всего та самая. Мистика какая-то. Не Бад Кройцнах. А немецкий филиал Киева. Здесь живут Райка, Вадим, жила Карамель. А теперь еще выясняется, что и красавица Ирина здесь тоже побывала. У меня, впрочем, не было ни капли сомнений, что это она.

- Чего приуныла, подруга? - Райка вырвала меня из моих подозрений и недобрых мыслей.

Ее девчонки мирно посапывали, убаюканные ровным гулом мотора. Машина шла плавно, что неудивительно при таком качестве автобана.

- Долго еще?

- Минут через десять будем на месте.

Когда мы въехали на дорогу, по обеим сторонам которой толпились сосны, и запахло свежестью и хвоей, я заерзала на сиденье. Так захотелось нырнуть в просвет между стволами и исчезнуть среди деревьев. Давненько я по лесу не бродила.

Райка, уловив мое нетерпение, улыбнулась.

- Помню, помню, как на экскурсии в Святошинском лесу мы тебя всем классом искали.

- Нашла, что вспомнить, вредина! Маленькие же совсем были. Я тогда за бабочкой с полянки сиганула. Бабочка улетела все равно, а я так испугалась - вокруг никого, что разревелась от страха. Потом еще и Клавдия Васильевна мне выписала.Обещала двойку по поведению за четверть.

- Вот мы и дома.

лЮЬХМЮ остановилась перед деревянным домом, выкрашенным в зеленый цвет. Вокруг простиралась очаровательная солнечная полянка.

- Давай перенесем девчонок в детскую. Они еще часок - другой проспят. А у нас будет время, чтобы осмотреться, разложить все и приготовить что - нибудь на обед.

Малышки и вправду спали мертвым сном. Мы с Райкой уложили их на кроватки в детской, а сами принялись за дела насущные: разобрались на кухне. Особо утруждаться не пришлось, обед был практически готов. Как - никак у Ютнера отоварились. рПЕЯЙНБШИ ЯЮКЮР выложили в тарелку, ЯСО из коробочки разбавили кипятком, Цыплят разогрели в микроволновке. При этом я подумала, что при таком уровне кухонной цивилизации можно иметь троих детей. Времени на полноценный обед ушло не больше, чем на приготовление кофе в турке. На сладкое предполагалось фисташковое мороженое. Заодно и я его попробую. Раньше не доводилось. И вообще гастрономическое изобилие небольшого немецкого городка меня обескраживало. В Киеве после совкового стандартного набора в каждом магазине я считала, что мы уже живем при полном продуктовом коммунизме - двенадцать сортов колбасы - это уже кое-что, пусть даже на вкус они не отличаются друг от друга.

- Можешь теперь пробежаться вокруг дома. Далеко не уходи. Леса ты этого не знаешь, а вокруг километров на десять ни души.

- А чего это вы в такую глушь забрались?

- Иногда хочется побыть там, где не мельтешат перед глазами соседи. Что ни говори, а Германия перенаселена.

- Заелась ты, Сидорова! Киев вспомни! Пятнадцать квартир в подъезде. Слева пьянка, справа драка, сверху с балкона помойное ведро на твое белье вывернули, а на лестничной площадке прямо перед твоей квартирой наркоманы расположились - очередную дозу усваивают. Вспомнила? Стало стыдно перед подругой? Ладно, я пошла на разведку.

Лес был совсем не лесной. Парк какой-то. Вместо стихийных тропинок аккуратно проложенные дорожки. Муравейник в оградке из частокола. Под соснами плотно слежавшаяся хвоя. Чисто, как в палисаднике у хорошей хозяйки. Никаких признаков пребывания неорганизованных туристов - ни бутылок, ни пластиковых стаканов, ни смятых сигаретных пачек. Словно и не ходит никто в этот, с позволения сказать, лес. И я походила - походила и решила, что мне здесь скучно.

Перед домом уже буйствовали Райкины дочурки. Обе непременно хотели играть облезлым мишкой, хотя вокруг был разложен ассортимент не бедного магазина игрушек. Они тянули тряпичного медведя каждая в свою сторону и голосили при этом не хуже самодеятельного ансамбля народной песни. Увидев меня, они бросили мишку. Я поняла, что теперь они намереваются делить меня, и быстренько ретировалась в дом под Райкину защиту.

Райка с кем-то говорила по мобильному телефону. При моем появлении на пороге кухни она торопливо попрощалась, отложила трубку в сторону и сказала:

- Садись, поешь.

По голосу я поняла, что она чем-то расстроена, но расспрашивать ни о чем не стала. Если захочет, сама расскажет.

- Я, наверное, ограничусь мороженым.

- Как тебе окрестная природа?

- Слишком причесанная.

- А ты, конечно, тайгу здесь найти думала! Зря. В Европе все леса такие. Здесь даже грибы не растут.

- Не собирают их, вот они не растут. Закон природы. Чем заниматься будем?

- А ничем. Бездельничать будем. Девчонок выпасать, телевизор смотреть...

Уже на третий день я была по горло сыта загородной жизнью. Дети меня измучили. Я должна была все время их развлекать. Пока они бодрствовали, своей матушки им было мало. Да и новый человек всегда интересней с точки зрения познания мира. Однако, еще хуже мне было по вечерам, когда две болтушки - хохотушки уже спали. По телевизору без конца шли юмористические программы, причем юмор в них был истинно немецкий, тяжеловесный и неудобоваримый. Из Райки собеседница была никакая. Повспоминали детство. А в остальном круг ее интересов замыкался на семье. Нормальная немецкая клуша. Я покопалась в макулатуре, сложенной на чердаке, набрала старых журналов с кроссвордами. За ними и коротала одинокие вечера. Вадим за это время так ни разу и не позвонил. Хорош, ничего не скажешь! Сделал предложение, обнадежил и пропал. Я поймала себя на том, что как ревнивая жена хочу, чтобы он каждый час отмечался по телефону. Н-да! Вот, оказывается, что со мной происходит, если ко мне долго хорошо относиться. Примитивная баба получается. Могла бы и учитывать, что Вадим мои же проблемы решает, а не развлекается...

Неспокойно мне было. Вроде и нет повода для волнений. Киевские кошмары остались в прошлом. В Германии меня никто не ищет. Мне сделал предложение человек, который мне очень нравится. Материальная сторона жизни тоже в стадии становления - может и вправду получу Карамелино наследство. Живи и радуйся! Не получалось. Внутри сидит зернышко тревоги и, прорастая, рвет душу. Тут еще и Райка добавила. Прошлась вечером по всему дому и проверила замки на дверях и шпингалеты на окнах.

- Рай, ты чего? Сама же говорила, что на десять верст в округе ни одной живой души.

- Да, мало ли что! Я здесь обычно с Детлевом бываю, а с ним мне вообще ничего не страшно.

- А я уж было решила, что в Германии, как в Багдаде - все спокойно.

- Спокойно - то, спокойно... Но две бабы с детьми в чащобе... Упаси, господь, что случится...

Успокоила подруга! Из таких вот моментиков и было соткано полотно моей тревоги. А если еще приплюсовать к ним мою чудовищную по своей изобретательности фантазию и умение истолковать любую ситуацию не в свою пользу, то понятно, в каком состоянии я принялась за решение кроссвордов в этот вечер. Меня основательно заклинило, память не работала, я не способна была вспомнить самые распространенные кроссвордные штампы. К тому же волей - неволей постоянно прислушивалась к звукам за окном. То мне чудились шаги, то чей-то шепот. Когда за окном все стихало, мне становилось еще тревожнее. Странное выражение " звенящая тишина " приобретало для меня совершенно определенное значение. Тишина действительно звенела, правда, трудно было понять, звенит она или все происходит в моем мозгу. Но звон был. Я сидела, боясь пошевелиться, на кровати. Мое ложе скрипело и его скрип мог заглушить шорохи, доносящиеся из леса. А они внезапно совершенно исчезли. Было впечатление, что мою голову обернули толстым слоем ваты. Стало душно. На лбу у меня выступила испарина, мысли замедлились, руки и ноги задеревенели. Больше я не могла оставаться одна. Пойду к Райке, разбужу ее... С трудом передвигая ноги, я вышла из комнаты и увидела свет в кухне. Хорошо, что Райка не спит. Все же было бы неудобно будить человека среди ночи...