Кабальеро де Раузан (ЛП)

- Выпейте, – сказал Хэр Берка, – и не будем говорить о деньгах. Это мелочно.

- Почему нам не следует говорить, если Дональд должен вам за три месяца?

- Да, – сказал Хэр. – Но мы не родственники Дональда. Да и тело уже в гробу.

- Но по крайней мере его можно вытащить оттуда, – сказала миссис Хэр. – Что скажете, Берк?

Тот чуть не грохнулся в обморок и ответил:

- Скажу, что двенадцать гиней – это двенадцать гиней. Живой стоит меньше. Я не знал, не предположить не мог…

- Мой муж имеет право на труп, потому что покойный должен ему за три месяца.

- Хорошо, – Хэр уступил доводам жены. – Тогда пора. Что скажете, Берк?

- Скажу, что двенадцать гиней – это деньги. Дональд должен вам.

- Значит?

- Значит есть только руки для труда, – сказала миссис Хэр.

- Правильно! – сказал Хэр и встал.

- Правильно! – ответил Берк. – Я хороший друг. Что мне делать?

- Только лишь прийти.

С помощью жены и Берка, Хэр вытащил труп, а гроб заполнили деревяшками. Тем же вечером Хэр продал труп Дональда доктору Ноксу, у которого был анатомический стол. Тот дал ему двенадцать гиней. Берк получил свою долю и стал посвященным в почетную профессию Хэра. Но была одна трудность: создать трупы.

- Он должен был их красть? – спросила испуганная Эдда.

- Он должен был убивать людей, чтобы достать их трупы, – сказал барон. – Такое происходило в Англии вплоть до 1830 года, пока Парламент преобразовывал законы, которые породили душегубов и похитителей трупов.

- Что такое душегуб?

- Душегуб – то же самое, что и убийца.

- А похититель трупов?

- Это тот, кто крадет тела из могилы. Когда Хэр и Берк продали труп старого Дональда доктору Ноксу, тот проверил его. Он увидел, что с ним все в порядке, нет признаков насильственной смерти или отравления, и сказал:

- Хорошо. Он стоит двенадцать гиней. Приносите мне такие же здоровые тела, и я их все куплю.

- Вы сказали, закон разрешал это?

- Это позволял закон, и разрешали привычки, Эдда. Каждая страна имеет свои заблуждения, а Англия изобиловала ими. Закон позволяет, чтобы мужья продавали жен на общественном рынке. Вот почему Хэра не беспокоило, что его гости не платят, и вот почему он заботился о них и кормил хорошо. Однако, вы скажете, дочь моя, что не все должники Хэра погибали от его руки.

- Именно так.

- Хэр умел умерщвлять постояльцев быстро. В подходящий момент он приглашал их выпить пива, и когда они пьянели, он садился им на живот, затыкал рукой рот и нос, а другой сжимал шею. Они умирали как будто от неумеренности или апоплексического удара, а доктор Нокс покупал трупы и говорил:

- Приносите мне такие же свежие трупы.

Доктор Нокс был выдающимся хирургом и не жалел денег на свежие и здоровые трупы. Старый Дональд последовал участи многих других.

- Что вы говорите?

- Муж для миссис Хэр служил палачом. Хэр не хотел работать и поставил вместо себя Уильяма Берка, своего тезку. Тот понял, как тот действует. Какая разница, если Хэр делит с ним доходы и бутылки? Говорят, нет счастья, но Берк нашел его в бутылке. Впрочем, закон и обычаи позволяют семьям продавать трупы родственников. Хэр думал нажиться на этой преступной торговле. Хирургам нужны были тела, а раз государство не предоставляет их, то они их покупали. Почему бы тогда отцам не иметь права продавать тело и кости своих детей? Почему бы тогда сыну не иметь права продавать внутренности своей матери? Родство – не такой уж тяжкий груз.

- Это ужасно, сеньор!

- Бизнес был законным. Однажды в гостинице Хэра заночевала жена Гилмертона, которая приехала в Эдинбург заняться хлопотами замужества дочери. Ночью Хэр долго беседовал с ней и опоил ее. Когда женщина потеряла сознание, Хэр раздел пьяную и положил на кровать. Затем позвал Берка и сказал:

- Посмотрите, она хорошо сложена и здорова. Вам нужны деньги?

- Мне всегда нужны деньги, Хэр. Кому они не нужны?

- Если вам так кажется, я задушу ее; мы продадим ее доктору Ноксу.

- Делайте, что хотите.

Хэр закрыл женщине рот и нос, сжал шею и сказал Берку:

- Сядьте на живот посильней, чтобы она не двигалась.

Жена Гилмертона испустила дух. Они унесли ее труп на следующий день к доктору Ноксу, который заплатил, не скупясь и сказал, как обычно:

- Приносите мне такие же свежие тела.

Эдда была в ужасе.

- Так действовал Дом Душителей Берка, Хэра и Компания. Дом с апреля до октября принес восемнадцать свежих трупов доктору Ноксу, то есть в месяц по два-три трупа. Берк стал вскоре таким же искусным исполнителем, как Хэр, но никогда не рассказывал своему увлечению, Элене МакДугал, о своем занятии, хотя ему хватало денег. Но Элена знала обо всем, потому что следила за Берком, только не говорила об этом своему холостяку. В случае катастрофы, увлечение не хотело попасть в неловкое положение. Каждый извлекал свою выгоду из этого.

Жертвы Берка и Хэра выбирались из людей, которых не могли тут же хватиться, потому что через два-три дня после кромсания хирургом, его нельзя было уже узнать. Мать не узнала бы ребенка, брат не узнал бы брата. Трупы продавались обнаженными, их не смогли бы узнать по одежде.

В гостинице Хэра собралось уже много туфель, штанов, юбок, шляп, сюртуков и так далее, но их не считали, как не считают кожуру фруктов или шкуру животных.

По какой-то причине или чтобы насладиться удобством, Берк и его увлечение покинули гостиницу Хэра и стали жить в домике в одном из темных переулков пригорода Эдинбурга. Они зажили там, как два голубка, напиваясь, наедаясь, куря, болтая и засыпая, как личности, имеющие определенный доход. В тот период Берк работал на себя и был партнером Хэра и дела шли хорошо. Но поскольку у Берка не было сетки, чтобы ловить мух, то есть не было гостиницы, то он сам искал свежие тела, которые так ценятся в амфитеатре доктора Нокса, и был искусен в этом деле.

31 октября 1828 года, ближе к 9 утра Берк выжидал у магазина в пригороде. Вошла женщина в лохмотьях, лет 45-50, маленькая, но крепкая, она просила подаяния, чтобы купить хлеба. Берк подумал, что это свежее тело обрадует доктора Нокса. Он направился к попрошайке и ласково заговорил:

- Как вас зовут? Думаю, мы знакомы.

- Меня зовут Мэджи Докерти, я приехала из Глазго и ищу сына.

- Докерти из Глазго! – воскликнул Берк и поразмыслил. – Вы родственница моей матери. Пойдемте ко мне в дом, добрая женщина, я накормлю вас.

Нищенка не поверила, и не собиралась верить в родство, о котором говорил незнакомец, но поверила в предложенный завтрак, и молча пошла за ним. Когда Берк вошел к себе домой, соседи заметили, что он пришел с незнакомой женщиной.

В тот же день в три часа дня Элену посетила Анна Блэк, ее подруга и соседка, и увидела Докерти, которая ела в углу хлеб с молоком:

- Элена, кто эта женщина?

- Шотландка, подруга моего мужа, – ответила Элена безразлично, – это все, что я знаю.

Докерти осталась в доме Берка, поскольку не знала, куда идти. К тому же там с ней обращались хорошо, хозяин поставил ей бутылку ликера, чтобы выпить за его здравие. После еды Берк и Элена вышли, и когда настала ночь, пьяная Докерти зашла к Анне Блэк и сказала:

- Я хочу вернуться в город и разыскать сына. Родственники моей матери не появятся и уже поздно. Сеньор Берк очень добр и дал поесть и выпить. Мне было это нужно, но я должна найти сына.

- Лучше бы вам не отправляться в город в такое позднее время, – сказала Анна Блэк, – вы заблудетесь.

- Верно, я не найду дорогу от этого дома, и у меня нет денег, чтобы заплатить за приют на ночь. Я останусь.

- Подождите их здесь, если вас устроит, – сказала Ана.

- Да, я подожду их здесь.

Вскоре пришли Элена, Хэр с женой и вошли в комнату Анны Блэк, где танцевали, пели, смеялись и пили ликер миссис Хэр. Чета Хэров говорила с большим уважением о родственнице Берка и заставляли ее пить большими глотками. Уильям Берк не появлялся до десяти часов ночи, он был в таверне. Немного погодя друзья Анны ушли, и она легла, но не могла заснуть сначала из-за песен и криков в доме Берка, а потом из-за оскорблений и драки. В одиннадцать пришел к себе домой сосед Альстон, который услышал крик женщины «убивают!» в доме Берков и драку мужчин. Альстон подошел к двери, но услышал приглушенный крик, будто кого-то душат, испугался и отошел. Вскоре он пришел в себя и пошел за ночным сторожем, но не нашел, и он пошел спать. Вскоре он услышал негромкий разговор двоих человек. Потом все стихло, и Альстон уснул.