Сириус Б (СИ)

"Зря я не отменил эту встречу, - вдруг подумал Эмилий с грустью. - Нужно было наплевать на сибаритство и остаться дома. Ох, чувствую, опозорюсь сейчас... Но что же делать? Теперь поздно включать заднюю передачу, нужно продолжать. Или я не стоик? А может, пока есть время, попытаться заполнить пустоту хорошей двушечкой? Всю прелюдию поломали эти башмачники... сыны фиолетового порока, бля... но сюда им не пробраться. Так и сделаем, пока зайка купается".

Эмилий быстро, как солдат первого года службы, сбросил с себя цивильную одежду и облачился в костюм кроля. Все предметы были прекрасно подогнаны по его фигуре и сидели на теле безупречно. Огладив двумя руками большой белый хвост, Подкрышен открыл тумбочку и начал запихивать в нее свое повседневное нижнее белье. Вдруг его внимание привлек белый квадратик на эластичных черных трусах.

- Сенатор, - прочитал Эмилий надпись на квадратике и вздохнул.

Ему вдруг представился Юлий Цезарь в таких же вот черных трусах, выступающий на форуме перед другими сенаторами, облаченными в те же туалеты, только бежевого цвета. "Какая пошлость, - подумал Эмилий. - И вот так везде. А ведь от этих трусов рукой подать до презервативов "Член Совета" или даже комплекта гигиенических прокладок "Парламент". Неужели они ничего не видят? Нужно в законодательном порядке, запретить использование некоторых высоких слов с корыстными бизнес-намерениями. Причем - срочно. Отсутствие национальной идеи так и прет из всех щелей. Так и прет. Впрочем, в таких нарядах им хотя бы кинжалы негде прятать будет. Хотя, с другой стороны, современные сенаторы найдут, где спрятать свои кинжалы в случае чего, с них станется".

Закончив с переодеванием, Эмилий достал заветную папиросницу и пересел на противоположный конец кровати, поближе к окну. Он быстро закачал в ноздри по двушечке, но второпях вдохнул слишком глубоко, поэтому пришлось несколько раз сжать и отпустить пальцами нос. Облегчения не наступило, но на глазах почему-то выступили обильные слезы.

- Так, - прошептал Эмилий. - Ладно. Тогда - трешечку. Я тебя сегодня обязательно заполню, проклятая пустота!

- А где мой кролик? - послышался за спиной веселый голос Адельки. - Чем он там занимается без своей зайки?

Эмилий обернулся. Аделька стояла перед кроватью и смотрела на него с любопытством. Кроме свободного короткого пеньюара и пары кружевных белых чулок на ней не было ничего, только над ее головой покачивалась пара небольших заячьих ушек розового цвета.

"До чего же хороша, - подумал Эмилий, рассматривая Адельку. - Просто Афродита. Вернее - Венера. А кролик тут все никак со своей пустотой не справится, понимаешь..."

В лучшие времена, Подкрышен уже весь был бы охвачен огнем страсти, но сегодня все шло кувырком, круп проклятой черной зебры надежно загораживал от него проход через райские врата.

- А почему кролик плачет? - спросила Аделька, еще раз тряхнув ушками. - Он сегодня что-нибудь натворил?

- Да, моя прекрасная госпожа, - сказал Эмилий, шмыгнув носом. - Кролик сегодня много набедокурил. Он сегодня целый день творил косяки и вообще - вел себя очень-очень плохо.

- Кролик плохой? - спросила Аделька.

- Да, - подтвердил Эмилий. - Плохой. Очень плохой.

- Придется его наказать.

- Конечно.

Эмилий осторожно положил папиросницу на тумбочку, взял небольшую белую плеть, подошел к Адельке и, опустившись на одно колено, сказал:

- Накажи меня, моя госпожа.

Эта плеть была совсем не страшной на вид, скорее даже декоративной, она прилагалась к костюму в качестве бесплатного подарка от фирмы-изготовителя, но постепенно стала у них чуть ли не главным романтическим атрибутом. Обычно, протягивая Адельке эту белоснежную плеть, Эмилий чувствовал себя, чуть ли не главным сибаритом Боброва, но вот сегодня...

- Ну, что же, - сказала Аделька, принимая плеть.- Придется как следует наказать гадкого кролика.

Вдруг Эмилий ощутил сильнейший приступ жалости к самому себе. Он быстро прижался к Адельке, обхватил ее руками за колени, прижался к ее животу лбом и горько зарыдал.

"Надо же, - подумала Аделька. - Уже второй за сегодня. Магнитная буря на них влияет, наверное". Она осторожно погладила мохнатые белые уши Подкрышена и осторожно спросила:

- Кролик, наверное, продал сегодня что-нибудь нехорошее?

Не переставая рыдать, Подкрышен покрутил головой.

- Тогда - купил?

- Нет, - сказал Эмилий. - Кролик сегодня целый день боролся с черной зеброй, но так и не смог ее одолеть. А еще он искал национальную идею, но тоже безрезультатно. Это ужасный космический косяк, Адя, какая-то вселенская черная полоса.

"Точно - магнитная буря, - подумала Аделька. - Какие они все-таки нервные становятся от этих магнитных бурь. Ну, нет худа без добра - сегодня хоть высплюсь..."

- Минуточку, - сказал Подкрышен, быстро вставая с колен и промокая глаза правым ухом маски. - Одну минуточку...

Он быстро вернулся к окну и, усевшись на кровати, начал торопливо забивать свою заветную трубку трешечкой. Аделька подошла к нему, присела рядом и начала наблюдать за процедурой.

- Сейчас-сейчас, - бормотал Подкрышен. - Может быть, еще не все потеряно. Сейчас, Адя. Одну секундочку, кролику нужно взбодриться.

- А дай и мне, - сказала она вдруг.

- Да зачем тебе эта дрянь? - удивился Эмилий. - Ты же сегодня вела себя хорошо?

- Просто хочу попробовать.

- Да брось...

- Я уже начинаю думать, что тебе жалко.

- Мне? Жалко? Да мне для тебя ничего не жалко. Впрочем, как знаешь. От однушечки я думаю, ничего страшного не случится. Ты уверена, что тебе этого хочется?

- Да давай уже, не зуди, а то плетью получишь.

Аделька придвинулась вплотную к Подкрышену, и они начали вдвоем колдовать над папиросницей.

- Ну, вот и все, - сказал Подкрышен. - Давай.

- Вдыхать?

- Да, только не глубоко, а то чихнешь, и все пропадет.

Аделька втянула в себя воздух, а потом громко чихнула. Над папиросницей поднялось небольшое белое облачко и Подкрышен начал хлопать по нему ладонями, словно бы пытаясь загнать его обратно, а потом он даже сунул в него нос и несколько раз глубоко вдохнул.

- Ты что творишь, зайка? - спросил он у Адельки.

- Я же не специально.

- Не специально? - хрипло переспросил Эмилий.

Вероятно, Аделька, что-то увидела в его глазах, что-то нехорошее, потому, что она быстро перекатилась по покрывалу и оказалась с другой стороны кровати.

- Ах, ты ж... - прохрипел Подкрышен и бросился за Аделькой в погоню. Они начали бегать вокруг кровати и громко кричать друг на друга.

Эмилий пытался схватить Адельку, но она была гораздо быстрее и ловчее его. В критические моменты Аделька просто бросалась на кровать и перекатывалась под балдахином на другую сторону, а Эмилию приходилось обегать кровать кругом, и он все время отставал, потому что у чешек была очень твердая подошва и они все время скользили по пластмассовому ворсу турецкого коврика.

Бегая за Аделькой, Подкрышен вдруг почувствовал долгожданный прилив сил. Сердце его тут же наполнилось восторгом, и он рассмеялся счастливым смехом. Аделька звонко рассмеялась в ответ. Теперь они бегали вокруг кровати сначала по часовой стрелке, затем - против и смеялись не останавливаясь. Пару раз Аделька дала себя поймать, но Эмилий держал ее совсем некрепко, нежно и специально отпускал, чтобы этот чудесный, оздоравливающий его душу бег не останавливался ни на минуту.

Вдруг снизу раздался громкий стук.

- Ой, - сказала Аделька. - Мы тут топаем, а ведь кругом люди спят.

- И пусть себе спят! - воскликнул Эмилий, глядя на нее влюбленными глазами. - Не обращай внимания.

И они снова принялись носиться вокруг кровати. Через некоторое время стук повторился, но уже в гораздо более грубой форме. Кажется, внизу даже что-то кричали.

- А чтоб вас всех в Аид забрали! - воскликнул Подкрышен. - Вечно вы здесь не вовремя стучать начинаете!