Возникновение(СИ)

Тоска Его, естественно, разрешается лебедем. В облике насекомого, которым она Его снабдила, Он летит к Отцу в гости. А Отец уже испытывает немалое удивление по поводу неслыханного в поднебесном его мире царства, раскинувшегося на прежде пустынном острове (о том ему поведали некие "корабельщики"; можно, конечно, понять, кто эти "корабельщики"). Но те две женские сущности, оставшиеся при Царе, в общем-то морочат его святую голову... не чем иным, как... внимание!.. чудесами! Они буквально требуют их как бы воплощения на Земле (Острове). Хотите белку (золотой образ которой заключает в себе чуть ли не всё, что мы сегодня "золотого" имеем, вплоть до дьяка, приставленного к делу подсчета "золотых" орехов!) - пожалуйста! Но белка уже не удивляет... Хотите здоровых и прекрасных богатырей (которые, между прочим, оказываются родными братьями Красоты)? - пожалуйста! Они воплощены охранять сказочный город и белку с дьяком, ибо здесь ещё должно свершиться высшее Таинство. Отец удивляется всё более. Его уже нешуточно влечет... но поистине пока Ему ещё не на что смотреть! Не свершилось главного! Две женские сущности накликали это главное. Эти две сущности буквально грезят о неземной Красоте. Наследник, подслушивая разговор, заражается высшей идеей и по возвращении на свой остров вспоминает и о том, что ещё... и не женат. Он вновь тоскует... он понимает, что есть кто-то, на ком действительно было бы достойным делом - Жениться. Он делится своими несбыточными горестями с лебедем. Естественно, лебедь и есть та искомая Красота и Тайна (и такая Жена действительно не рукавица! за пояс не заткнешь), и оборачивается в своём истинном образе перед Наследником. Тогда они идут к Его матери. Кажется, она только этого и ждала, и, наконец, проявляет тягу к деятельности, ибо этот выбор её Сына действительно достоин родительского благословения... но что это за родительское благословение... без Отца?!

Отец узнает о Таинстве... Он понимает, что пришло время. И голову свою святую Он не позволяет более морочить... да её уже и нечем морочить!

"Что я? царь или дитя? -

Говорит он не шутя: -

Нынче ж еду!" - Тут он топнул,

Вышел вон и дверью хлопнул.

Под окном Гвидон сидит,

Молча на море глядит:

Не шумит оно, не хлещет,

Лишь едва, едва трепещет,

И в лазоревой дали

Показались корабли:

По равнинам Окияна

Едет флот царя Салтана.

Князь Гвидон тогда вскочил,

Громогласно возопил:

"Матушка моя родная!

Ты, княгиня молодая!

Посмотрите вы туда:

Едет батюшка сюда".

Флот уж к острову подходит.

Князь Гвидон трубу наводит:

Царь на палубе стоит

И в трубу на них глядит... (это пророческие строчки: Царь и Наследник смотрят друг на друга в "трубу")

Он отправляется в путь... захватив с собою две женские сущности, которые должны наконец в такой торжественной ситуации примириться (прийти в Согласие)... дело становится лишь за приготовлениями в честь Его прибытия...

Сказка "о царе Салтане" была написана, как я понимаю, в 1831 году. Эта сказка состоит в некотором родстве с поэмой "Гаврилиадой". Поэма эта хоть и имеет вид гениально-шуточный для обывателя, но сама собой несет в высшей степени серьезно на своих легких руках вопросы всех известных тысячелетий, над которыми угрюмо бились многие пустынники всевозможных пустынь. "Гаврилиада" - это ещё философия. Но философия по Александру Сергеевичу Пушкину - легкая, смешная, игривая, зажигательная, пластичная и в это же время поэтически истинная вещь. Но сказка "О царе Салтане" - это уже никакая не философия, здесь философия буквально разбилась в прах о смыслы Человеческой Жизни! Это уже поистине некая Быль и Прозрение! Но потому он и есть великий Поэт.

P. S.

Утром 23 февраля, начав и окончив вышеизложенную наивную запись, я рассудил так, что мне, конечно, не помешало бы и погулять в этот сырой и теплющий зимний день, да и дождь, барабанивший всю ночь, отправился барабанить куда-то в северную сторону. Короче, я двинулся к городской набережной. Бывает так, что, находясь в некотором тончайшем, ясном сознании, ты буквально чувствуешь, что все внутренние эмоции, которые испытываешь в душевных тайниках, очень трудно как бы скрыть, потому лицо твоё поистине излучает всё то, что в глубинах испытываешь.

Идя левым берегом реки, я несомненно испытывал какую-то невыразимо печальную любознательность. Спустя мгновение, сосредоточенно поднявшись на мост и перейдя на противоположный берег, к этой внутренней загадочной любознательности навязалась грусть. Может быть, эта грусть бродила тут рядом, по зоопарку и, налюбовавшись тоскливыми зверями, решила вдохновить проходящего мимо гражданина.

Именно с этим, уже "пессимистическим", выражением лица я оканчивал прогулку, почти выходя с тротуаров набережной, когда со стороны низкого, топкого берега в мою сторону как будто вынырнули некие девчонки, лет 12 - 13 им было (я вообще не представляю, что они там делали! может быть, лед тонкий долбили? не знаю!). Но ещё за метров 20 они все вместе испытующе как бы уставились на меня. Испытание я это заметил, но не предал ему никого значения. Поравнявшись со мной, одна из них, самая крайняя, ближняя ко мне, заглядывая мне в глаза: "С 23 февраля тебя, грустный человек..." Я даже не обернулся посмотреть в её сторону, но только замедлил шаг. Так как 23 февраля мне глубоко безразлично, я спросил себя: а сколько их вообще-то было? Неужели трое? Да, трое... как тут можно обсчитаться! Тогда лицо моё просветлело, а грусть тотчас настоятельно была отправлена обратно в зоопарк. Я заулыбался. Я только тогда обернулся. За спиной моей тянулась туманная набережная, вдали которой мама катала коляску.

172

Что же можно сказать по поводу нашей доброй власти (и о спускаемых ею сверху - добрых инициативах)? И, в частности, что можно сказать об интеллигентных экспертах, которые в большинстве своём недовольны спускаемым им на голову?

Эксперты (к ним относятся, наверное, юристы, артисты, мелкие и крупные философы и историки моды и другие бодрые люди) бывает так, что не очень-то остаются удовлетворенными властью и её сырыми, смешными и не решающими проблему законопроектами. Которую (проблему) нужно искать вообще не в том месте и не в то время! И вот так эти добрые люди, на треть здраво рассуждая, каким-то мистическим уже образом не доходят в своих подрывных мыслях до той самой решающей сути, до которой, как кажется, они просто обязаны дойти, потому как она ни высока, ни глубока, но - вообще раскинулась и буквально нежится под этим президентским и папским "солнцем", а именно: эта так называемая власть вообще может иметь "власть" только над не имеющим ни одного грамма действительной власти по поводу самого себя.

То есть: эти бодрые люди-эксперты, видимо, просто из страха за своё положенное удовольствие и довольствие не делают решающего шага вперед из своих поистине честных рассуждений, в которые они вляпались, и которые им по силам ведь окончить жирной точкой (по поводу вышесказанного мной о власти) в любом из своих интервью.

Сюда всё разъясняющий пример. Некто адвокат ведет беседу с ведущим по поводу так называемого комендантского часа для подростков. Адвокат весьма здраво и прилежно заключает свою протестующую мысль к тому, что закон этот не решает проблемы подростковой преступности, а только её как бы затеняет и переносит с улицы в иные квартирные сферы, и что детская преступность - это вообще-то не вопрос комендантского часа. Далее адвокат обобщает ещё круче и по совести: в целом многие законопроекты вызывают даже не вопросы, а пугающие озабоченности, и это даже как минимум.

Замечательно! Ну, так доведи же этот "как минимум" до как максимум! Поставь точку! Покажи на этом законотворческом примере, в ком, атрофированном, вообще нуждается то государственное чучело, что тебе спускает на талантливую твою голову эти смехом разящие законопроекты и инициативы!