Шоу Питти Трешера, или несчастная судьба красотки на выданье (СИ)

Какой-то безносый карлик в ошейнике вертелся вокруг, высунув язык и дыша как собака. Недомерок, запустил руку под халат Герофила и с прямо-таки пёсьей развратностью принялся ковыряться в его заднем проходе. А тот стоял со спокойной совестью.

У Герофила были химерные черты лица, острые скулы, заостренный птичий нос, остроконечные уши; щеки и губы, словно высеченные из камня. Серого камня, Герофил был альбиносом. Болты алых глаз расширялись и сужались, вновь и вновь. Не человек, а горгулья.

- Хочешь есть? - заговорил Герофил.

- Хоч-чу.

Бледным пальцем Инге указали на полупустой аквариум с личинками. Белая масса копошилась, пульсировала и содрогалась. Герофил небрежно кинул Инге покореженную жестяную кружку и сказал:

- Собери.

Ну да, а на что ты рассчитывала? Что тебе курицу с пармезаном предложат или суп Буйабес? Нет любезная, - трупные или какие это там черви - вот Ваша трапеза.

С трясущейся в руке кружкой Инга направилась к аквариуму. Занесла руку над корчащимися друг на друге личинками, - "думай о жареной картошке", - повторяла она себе как молитву. Задержав дыхание, девичья рука зачерпнула пол кружки.

- На стол поставь, - командовала горгулья.

Вытянув подальше от себя руку, будто держа гранату, Инга справилась с заданием. Герофил грубо оттолкнул её от стола, высыпал слизней в колбу, залил их красной жидкостью (скорее всего кровью); крутя, тряся, взбалтывая стаканы и мензурки, альбинос косил под бармена, только разве что не подбрасывал ничего в воздух. Когда зелёный дымок рассеялся, и смесь превратилась в подобие желе, он высыпал это в ту же грязную жестяную кружку и вручил Инге.

- Кушай на здоровье, - сардонически сказал Герофил.

"Слякоть", - уже запомнила название Инга. Я это съем? А что остаётся?

- Слыш, ёп, а она от первой дозы того, не?

- Не ссы, я разбодяжил больше обычного. Трип понятно накатит, но башнесрыва не будет.

Инга зажмурилась, ткнулась носом в кружку. Ничем не пахло.

- Запах я убил, чтоб не стошнило, - добавил Герофил.

Пятнадцать минут. Пятнадцать минут Инга стояла и приканчивала "слякоть", а БД и Гер трепались. Всё это время в ушах у Инги гулко звенело, поэтому она не знала, о чём перетирали БД и Гер. Если бы знала, сломалась окончательно. Говорили о самой Инге. О том, что Герофил с ней сделает. Какие опыты на ней поставит. Какие кусочки отрежет в первую очередь, какие во вторую, а какие в последнею.

- И чё, даже не попользуешь её сперва, ёп? - удивился БД.

Герофил скорчил гримасу.

- Это Рогач половой гигант. А я привык кончать от работы.

- Ну, ясно, чё, - пожал плечами БД.

- Сам то, что не натянул её до сих пор?

- Ёп, так кто ж меня из кастратов выписал? Да и Босс за испорченный товар амбец мне устроит, плавали, знаем.

Дорога обратно в камеру для Инги казалась сном, дурманом. Тело неожиданно расслабилось, глаза стреляли во всё что движется. Зелёные слоны вели на поводке мутантов. На слизнепой идут, - подумала Инга. Стены превратились в прыщавые лица, воспаленные бугорки лопались сменяясь кратерами. Неоновое небо выгибалось, разноцветные кляксы-зонтики крутились над Ингой. Пол устелили коврами личинок.

- Мы идем по дороге из зелёных слизней, - впервые улыбнулась Инга.

- Чё? - не понял БД.

Глянув на БД Инга заулыбалась, как Масленичный Кот. Его татуировки скакали по всему телу. Собственно тело БД напрочь исчезло, остались только пошлые рисунки.

- Видала я людей без тату. Но тату без человека...

- Ёп, атама накатила конкретно, - сказали татуировки БД.

Заползя в свою будку два на два, Инга забилась в липкий уголок. Глюки понемногу отпускали её. По черепушке уже начали стучать птички отряда апатия и хандра, грозясь залезть в мозг и свить там уютное гнездышко.

- Что со мной будет? - Инга уставилась на БД, ища в нем какого-то откровения.

- Ты сейчас шмоха симпотная, самая симпотная во всей это дыре. А Гер и Босс местные авторитеты. Вот они тебя и делят. Хм, - БД призадумался, - может, им тебя реально поделить, точнее разделить. Боссу так-то нужна только твоя щёлка, причём теплая или студёная ему пофиг, а Гер только на твоих внутренностях и тронут. Слу-ушай, ёп, а это идея. Надо рассказать старши́м, глядишь одобрят, еще и плюшка какая перепадёт. Ну чё, пойду поделюсь мыслёй, а ты пока сиди тут с бесячкой* на пару.

БД оставил Ингу наедине со своими мыслями. Она отказывалась верить услышанному. Это? Это моя участь? Я приговорена? Она обхватила плечи как спасательный круг, понимая, что спасения не будет. Чуда не случиться. Я не принадлежу себе. Дно вынуждает отречься от своей сути. От человечности. Уже не невеста, не чья-то дочь, не будущая мать, но пока еще не расчлененный труп, не приготовленное со слизнями желе, не испачканная подстилка Босса. Так кто же я сейчас? Я - существо неизвестной породы, подавленное осознанием своей беспомощности, засевшее в вонючей конуре и обреченное на насильственную страшную смерть.

***

Босс не любил слушать других и отрывал башню тем, кто выставлял его тупым, так что я решил подкинуть свою идею Геру.

Найти его много ума не надо, он никогда не вылезает из своей норы. Без стука (на Дне не водится дверей) вошел в комнату 101, - Гер сам так окрестил свое логово.

- А, БД, зацени, что мне Попс принёс. - Альбинос погладил карлика по голове и продолжил потрошить большой рыбий хвост.

- Ну, ништяк, ёп. Я тут короче прикинул, Гер, а что если вы эту шлындру, как и её пентюха того, на две равные половики разделите, что скажешь?

- Аха-ха-х, опоздал ты БД, я это сам уже успел предложить Рогачу.

Ну ёп, теперь ни лысого не перепадёт, отстой полный.

- И что Босс?

- Согласился. Ты с ним ток разминулся, он сам пошел за ней, ему ж невтерпёж. Мясо то свежее, нежное, оглобля, поди, чешется аж жжется.

- Гер, на меня чёт абстяг* накатил, мож ужрёмся, ёп? - сменил я тему.

- Устроим бал* ? Ну, давай, бери кружку, насыпай в пустую колбу.

Я сложил руки лодочкой, набрал слизней и высыпал в свободную колбу. Хотелось цветомузыки, хотелось плющиться до посинения...

***

Инга тихо рыдала, смотрела в никуда, но по привычке убрала сальные патлы с глаз. Она не хотела больше ничего впускать в себя. Она не хотела ничего знать и слышать об этом месте. Она хотела только одного - по-прежнему наплевательски сидеть на заднице в затхлой конуре, на грязном полу, хотела шмыгать носом и ни о чём не думать. Хотела и не могла. Мысли червями пролазили в её яблоко. Она дрожала как осиновый лист.

"Я одна, Дно сломало меня как спичку. Осознание своего бессилия, гораздо хуже, чем осознание скорой кончины. Теперь, когда прошлое не имеет значения, а будущее настолько ужасно, что у меня его нет, остается только сейчас. Кто бы мог подумать, Дно - оно находится глубже, чем все это себе представляют".

В какой-то момент Инга попыталась вспомнить хоть какую-нибудь молитву. Она не знала ни одной. Затем и вовсе перестала думать...

Грязные руки мышкой забегали по полу. Маленький камень. Крошащийся камень. Острый камень.

Всё верно, у меня нет будущего...Дно молчало, оно было с ней согласно.

Бесячка - состояние депрессии.

Абстяг - ощущение наркотического голода.

Бал - состояние наркотического опьянения.