Шоу Питти Трешера, или несчастная судьба красотки на выданье (СИ)

Annotation

Матков Александр

Матков Александр

Шоу Питти Трешера, или несчастная судьба красотки на выданье

Я с мескалином. Я с "зелёной феей".

Я с биди. Я с лаймом. Я с дрянцом.

Я с абракадаброй. Я с твоими очёчками.

Я со слезами. Я с нулём.

Я без тебя. И меня больше нет.

Инга медленно с хрустом в шеи подняла голову. Разлепила глаза. Воды, - пронеслась первая мысль. Щупальца истощения мертвой хваткой сжимали хрупкое женское тельце. Ненасытная пиявка по имени обезвоживание кормилась изнутри, высасывая все соки.

Скрипя суставами, Инга вытерла рукавом вязкую слюну с подбородка и, опираясь о стену осторожно встала. Ладони покрылись склизкой жижей, в нос ударил запах тухлятины и моющих средств вызывая позыв к рвоте. Два шага дались с трудом, пол как топкая трясина капканом не отпускал голые девичьи ступни. Под ногами валялся мусор из камней, щебенки и пыли.

- Тише, алюра, - теплые руки коснулись её плеч и усадили обратно в уголок пустой два на два комнаты.

- В..аы, - язык распух, и слова не вязались.

Единственным источником хилого света был карликовый проём, и сначала Инге показалось, что незнакомец пытается засунуть ей палец в рот, такой длинный и тонкий, мутанский палец. Но как оказалось, это была мензурка с жидкостью. Вода, - лихорадочно сообразила Инга. Разомкнулись потрескавшиеся губы, и по горлу медленно спустилась змейка вкуса резины и подгоревшей пластмассы. Глотать было тяжело и болезненные паучки - последствия обезвоживания - царапали полость рта. Захотелось блевать, темный силуэт понял, что грядет извержение и настойчиво предупредил:

- Держи в себе, ёп, неизвестно, когда ты еще попьешь.

Опустошив мензурку, Инга прислонилась плечом к стене и хрипло задышала. Добродетель ждал молча.

- Мне тошно. Где я? Кто ты?

- Ёп, что последнее ты помнишь? - сипло спросил размытый абрис.

Разрозненные обрывки прошлого дохлой рыбой начали всплывать на поверхности сознания девушки. От них воняло.

Вот я еду в машине со своим парнем. Куда? В домик у озера? Неважно. Пленка видеокассеты мотается назад... Еще до того, как мы сели в серебристую "Ауди". Это кольцо? В ящике стола под бумагами тихой мышкой пряталось кольцо. Олег собирается сделать мне предложение? Резкая перемотка вперёд... Мы снова в салоне. Олег убирает одну руку с руля и кладёт мне на затылок. Он настойчиво тянет мою голову к себе на колени. Я поддаюсь. Спустя три минуты ровной езды машину ведёт рывком в сторону. Авария? А что дальше..? В невесомости я дрейфую по трубке калейдоскопа. Симметричные узоры сменяются один за другим...

Выдержав паузу Инга заговорила:

- Я умерла?

- Хуже. Добро пожаловать на Дно. - Незнакомец двинулся к выходу. Присел на корточки (иначе не протиснуться), бросил напоследок: - я еще вернусь, малышка, ёп.

От его голоса Ингу передернуло. Дикой змеёй на неё набросился страх, впрыскивая свой яд, вливая под кожу мандраж, боязнь, панику.

***

Я спешил к хозяину сказать, что фифа проснулась, она долго спала. Теперь она забилась в уголок, и ксенофобия держась за руку с унижением ждут не дождутся свидания с ней.

Еще до того как зашел в комнату хозяина я услыхал его рыки приправленные матом. Со всех щелей тут разило кожей, ржавчиной и выделениями.

До того, как попасть сюда, я уже не был чистым и невинным. Местная утиль бегали как крысы по лабиринту дерьма и мочи. Я же скрепя шестеренками откопал самого сильного, стойкого и неприкасаемого. И набился к нему в шестерки. Поначалу от наблюдения сексуальных надругательств хозяина над полу-живыми и подохшими тянуло блевать, причём и ртом и задницей. Но ко всему привыкаешь постепенно.

И сейчас по прошествии Дно знает сколько лет, от вида того, как волосатые лапищи отрывают грудь девушки, мертвой безногой девушки, мне уже пополам.

- Босс, она оклемалась, ёп.

Щелкнули зубы, бледный сосок сел в вагон станции рот и помчался по туннелю горло к конечной остановке желудок.

- Пойду к шизоиду, перетру на её счёт. - Босс намотал зелёные волосы на кулак и швырнул окоченевшую куклу в угол к куче остального месива. - А ты приглядывай пока за ней.

- Ага, ёп.

***

Через час, когда терпеть запах туалетных стен стало невыносимо, Инга решилась выйти наружу. Ползя побитой собачкой на коленях, она покинула конуру. Перед ней открылся коридор с множеством поворотов и перекрестков. На низком потолке больной улыбкой растекались разноцветные кляксы неоновой жидкости - единственный источник света в этой дыре. Или Дне, как назвал это место незнакомец. Собственно незнакомка здесь как раз Инга.

Туда-сюда шныряли люди. Поначалу Инге показалось, что вся соль в освещении, это оно искажает всех и вся, но приглядевшись внимательнее, ей приспичило нырнуть обратно в свой туалет-конуру. Те, кто был еще как-то похож на людей, ходили с вывернутыми суставами в руках и ногах. На секунду ей почудилось, будто всё это лишь страшный сон и она вот-вот проснётся...Это был не сон. Это Дно, ниже ада, глубже всех впадин в океане вместе взятых и оно - Дно приветствовало Ингу. Повсюду несло мерзостью и виделась вонь, и оно уже касалось её тела, ног, губ, забиралось под ногти, ковырялось в пупке и лезло в душу. Клешни ужаса хапнули её за шкирку.

Один бредущий как зомби мутант упал в судорожном припадке и стремглав ближайшие к нему двое стервятниками набросились на него. Они вцепились в руки бездыханного, уперлись ногами в его плечи и тянули. Тянули изо всех сил, пыхтя и кряхтя; с хрустом и треском они рвали от него конечности. Одному таки удалось оторвать кусок, уродец так сильно дергал, что отделив половину руки поддавшись инерции, впечатал себя в стену. Сползая вниз на задницу, он уже присосался к кровоточащей мертвой плоти похлеще любого вампира. Как только освободилось место, до сих пор дергающегося зомбака облепили еще пятеро. Шакалы голыми клешнями препарировали теперь уже трупака. Пихали себе в рот печень, почки и прочие органы; у кого были карманы, набивали их шматками мяса (предварительно смазывая кровью). У всех руки по локоть вымазаны в крови, а у одного осколки костей занозами торчали из ладоней. Некоторые устроили перетягивание каната, только тянули кишки. Никто не мог ухватиться, как следует и пришлось вцепиться зубами.

Продолжая стоять на четвереньках Ингу рвало, с локонов сальных волос капала желчь, а в промежности на белых штанишках растекалась теплая лужица. Хочу домой, - мысленно молила Инга. Мне здесь не место. Это ад. Сущий ад. Господи, спаси меня.

Одновременно, когда блевать Инге стало попросту нечем, вивисекция закончилась. Стая гиен рассосалась по углам, оставив после себя засыхающую лужу крови.

- Ты чего выбралась, сикуха, ножки размять решила? - Над Ингой склонился мужчина разрисованный мастюхами с пяток до макушки

На нём были порванные кожаные штаны и шлепанцы. Всё туловище в картинках гениталий: мужских, женских и даже животных; а еще портретами, в основном стариков, в открытых ртах которых всё те же половые органы. На круглой ряхе карта лабиринта: сплошные линии и углы, а на голове натянутая до бровей сплошная чернильная шапка.

- Что, шмоха, не узнала меня, ёп? - засипел разрисованный.