Некролог (СИ)

Он не сомневался, что Поклонник окажется прав: в убийстве заподозрят его, Павла. "Кто-то наверняка видел, как я входил в кафешку". В голове пульсировала мысль: "Бежать! Бежать!" И не просто бежать с места преступления, бежать из города. Бежать пока не поздно!

Однажды он видел, как в густом расплавленном гудроне увяз голубь. Первое время голубь не понимал, что происходит, почему эта странная чёрная масса не отпускает его. Он не испугался, а только удивлённо поглядывал на свои лапы и хлопал крыльями. И чем больше он хлопал и пытался выбраться, тем глубже погружался.

Павел чувствовал себя таким голубем.

Закинув в сумку необходимые вещи, он вышел из квартиры. Бабушка спала - "Оно и к лучшему", - подумал. В подъезде никого не оказалось, во дворе парковалась машина. Дождался пока водитель "устроится" и уйдёт, потом быстрым шагом (но не бегом!) пересёк пустое пространство.

Две остановки на автобусе (всматриваясь тайком в лица), проходной двор, вход в метро. Сердце усиленно колотилось - в метро дежурил полицейский.

Сержант лениво скользнул взглядом и уткнулся в телефон. "Не знает! - с облегчением понял Павел. - Им не сообщили... а может быть труп ещё не нашли". Была ещё надежда, что убийство официантки не свяжут с убийством нищего - иначе Павел автоматически попадает под подозрение.

Вагон качнулся и поехал, медленно набирая скорость.

"Рвануть до Нижнего?" В Нижнем Новгороде у Павла жил друг - они вместе учились. "Неудобно без звонка, и потом..." Павел понятия не имел, сколько это может продлиться.

Вагон разогнался и летел, как бешеный.

Шестое чувство подсказало, что сейчас что-то произойдёт. Павел ещё не услышал голоса, не увидел ненавистное горчичное пальто, но уже чувствовал - Поклонник рядом.

К правому боку прижалось лезвие, голос зашептал прямо в ухо.

- Оглядись.

Павел сделал, что было велено - медленно повёл головой. Мужчина в кожаной куртке, два таджика (или это узбеки?), девчонка в наушниках, в конце вагона две женщины, старушка в шляпке с вуалью. "Кто сейчас носит вуаль? - непроизвольно удивился. - Гаджет из прошлого века. И даже из позапрошлого".

- Нравится?

- Что тут может нравится? - вопросом ответил Павел, и почувствовал зарождающуюся в душе злость.

- Да брось! Я же тебя знаю, парень! Ты всегда хотел написать о маньяке. О настоящем маньяке, разве нет? Репортаж с места событий.

- Ну, хотел.

- Считай, что тебе повезло. Ты попал в самую гущу. В десятку, в яблочко! - Голос очкарика стал... сочнее? "Да он возбуждается в такие моменты! - сообразил Павел. - Извращенец! Задумал очередное убийство и его член готов взорваться. Его маленький мерзкий член!"

- Выбирай! - шепотом приказал Поклонник.

- Кого?

- Кого хочешь. Это же самая прекрасная часть охоты - выбор жертвы. Давай! Включи своё воображение! Чего тебе хочется? Вспороть горло толстой шлюхе? Она будет визжать, корчиться и брызгать кровью, как подрезанная свинья. Это очень живописно. Или двух таджиков? Один из них обязательно испугается и побежит. Это будет охота с погоней. Хочешь? Догнать и вонзить клинок под лопатку. Это возвышенно. Похоже на поэзию Руставели.

- Нет.

- Есть вариант застрелить стилягу в кожанке. Он до последнего момента будет верить, что это коллеги с прошлого места работы разыгрывают его. Даже попытается шутить, станет подыгрывать. Приятно увидеть, как в последний момент он испытает чудовищный страх и описается.

- Послушай... - Обрывки начинали складываться в целое: - Это ты написал некролог? Да?

- Я, - согласился Поклонник. - А что? Разве плохо получилось? По-моему прекрасно.

- Зачем ты это сделал?

Вагон качнулся, водитель включил систему торможения, свист за окнами сменил тембр, став более грубым.

- Ты должен догадаться сам, - Поклонник дышал в самое ухо. Неприятно. Щекотно. - Сейчас не время для дискуссий. Нужно расставить ловушку.

- Что? - Павел резко повернулся, нож надавил сильнее.

- Будем охотиться прямо здесь, в вагоне. В стальных джунглях. Близость других животных возбуждает. Разве нет?

- Ты чокнутый.

- Не такой, как ты.

Воздух сгустился, стал кислым, будто через вагон прошла молния.

"Станция в двух минутах, - мысль холодная, как лёд, - а значит, вот-вот произойдёт убийство". Инстинкты Павла переключились на какой-то новый, прежде неведомый уровень.

- Твоя охота. Ты добудешь господина в кожаной куртке, - сказал Поклонник. (Царапнул этот охотничий термин "добудешь".) - Я отвлеку его. Такие как он легко клюют на приманку. Он повернётся, ты воткнёшь лезвие в печень, вот сюда, куда я надавливаю тебе. Понял?

- Понял.

Павел принял нож, удивился теплоте его рукоятки. "Он порядочно возбудился, - подумал о Поклоннике. - Температура тела поднялась, дыхание участилось". В голове опять проснулся журналист.

Поклонник двинулся первым, Павел - в двух шагах позади. Руку с ножом он отвёл за спину.

"Сейчас? - встрепенулось желание. - Или выждать? А чего ждать? Господи, он ведь меня не отпустит живым!"

Павел шагнул вперёд, нагоняя "напарника". Вагон качнулся, резко тормознул. Ожидая нападения, Поклонник отступил вбок, незаметным сильным движением отвёл лезвие в сторону. Остальным пассажирам могло показаться, что интеллигентный господин в горчичного цвета пальто всего-навсего помог своему молодому другу - иначе бы тот упал.

Девчонка (она сидела ближе всех) подняла глаза. Поклонник всё ещё сжимал лезвие рукой. Он широко улыбнулся девчушке и разжал ладонь - она моментально окрасилась кровью, однако это не смутило мужчину. Он окунул указательный палец в эти "чернила" и ловким движением нарисовал себе клоунский рот. Девушка прыснула, принимая это действие за смешную комедию. Тогда Поклонник поставил на кончике носа красную точку, довершая своё превращение в клоуна.

Павел стоял рядом, не шевелясь и без малейшего звука. Он ожидал расплаты - чего-то быстрого, гнусного и, скорее всего, смертельного.

Вместо этого, Поклонник широко раскрыл ладонь и - всей пятернёй, - оставил на лице Павла отпечаток. Горячий и липкий.

Через несколько минут, на станции, прячась за колонной, Павел оттирал платком лицо. Он вспоминал голубя, думал, что его гудрон тоже горячий и расплавленный. Только он алого цвета и пахнет железом.

Павел смачивал платок слюной и тёр лицо. "Сладкая, - кровь попадала в рот. - Она у него сладкая".

Идея убежать в Нижний теперь казалась ребячеством. "Он пометил меня, - рассуждал. - Теперь не отстанет". Эта мысль не вызывала сомнений, между тем оставалось неясным чего ради этот... мерзавец прицепился к Павлу. "Как я дорогу ему перешел?"

Стояла глубокая ясная октябрьская ночь. Берёзы - уже наполовину голые - тянули к земле ветви, под ногами шуршала осень. Во дворе Павел опустился на скамейку, поднял глаза к небу. В свете луны, облака казались серыми и бестелесными (коими они, в сущности, и являлись). Звёзды светили с бесконечным презрением к человеческой суете.

Из тени появилась фигура. При других обстоятельствах Павел непременно бы испугался, но сегодня он слишком устал для такой яркой эмоции.

- Чего тебе? - спросил грубо.

В свете луны, Павел рассмотрел невысокого роста человека с очень бледной кожей, глазами-пуговицами и нездоровыми, сизыми мешками под глазами.

- Простите, я... в общем... - человек нервно вздохнул и протянул лист бумаги, сложенный пополам. - Это вам.

- Что это? - Павел не поднял руки, чтобы принять записку. - От кого?

- Как будто вы не понимаете! - вспылил курьер. - Или вы думаете, мне доставляет удовольствие?..

Нехотя Павел принял записку, но не развернул, а положил рядом. Спросил, кем ему приходится Поклонник?

- Кем? - курьер резко и нервозно передёрнул плечами. - А вы, как думаете? Я... вы... в общем это страшный человек. Не думаю, что он кому-то кем-то приходится. - Курьер опустился на скамейку, на самый её краешек. - Вы просто не понимаете... - он взмахнул рукой, как дирижер. - Раз в столетие или даже в тысячелетие звёзды складываются определённым, не очень добрым образом... - он говорил монотонно и гладко. Павел подумал, что эта речь репетировалась много раз. Быть может, даже проговаривалась вслух. - И тогда Природа рождает подобного монстра. Никто не знает, почему он приходит в этот мир, и никто не может сказать, как скоро он уйдёт. Мы привыкли, что дьявола изображают двурогим и с копытами - это чепуха. Такой дьявол нужен чтобы пугать маловерных прихожан. Настоящий дьявол невидим, поскольку он среди нас... Он один из нас...