Тайна Летающей Женщины или Исповедь Старейшины Чая

Была зима, и ночи были длинными. Вечерний город представлял собой феерическое зрелище — разнообразные фонари, иногда в форме драконов или львов, превращали сумерки в ожившие мифы. Около особенно дорогих игорных васов стояли зазывалы с бамбуковыми коленцами, начиненными порохом. Эти своеобразные петарды производили целый переполох среди гуляющих, наверняка привлекая их внимание. Любители острых ощущений не могли пройти мимо. Город жил своей обычной жизнью.

И только молодой император в минуты короткого отдыха, как во сне, видел тучи коней, несущих тучи крепких воинов по бескрайним просторам, но по направлению к его городу Он взывал ко всем воплощениям Будды, моля о помощи, он взывал ко всем мифическим зверям, родовым деревьям, ко всем мыслимым и немыслимым божествам, ко всем совершенномудрым бессмертным и ко всем простым смертным. Конский топот войска Темурджина с водил его с ума. Две тысячи ли, всего две тысячи ли... Двадцатидневный переход для хорошего войска.

Может быть, он все-таки двинется в Индию? Но он там уже был. Индийские самоцветы украшали его шапку. Темурджин стоял на Шелковом Пути, а значит, у него было только два направления, в одном из которых он уже совершал поход. Сомнений не было, была только надежда на чудо.

В это время Бао вышивала к Новому году картину, как мифический зверь «цилинь» приносит в дом младенца. Конечно же, младенец был вылитый Ши, отчего Бао лукаво улыбалась. Рядом она изобразила меня в одежде Хэ Ксиан Гу с новогодним фонарем в виде прекрасного розового лотоса, с красными вздернутыми кистями по обе стороны фонаря и с новогодним пожеланием счастья, очень похожим на смешное студенческое дацзыбао. Себя она начала уже вышивать по бумажной картинке, приложенной к шелку, но почему-то ей хотелось в первую очередь в деталях вышить фарфоровую вазу и цветы дикой сливы на изящно изогнутой веточке, рядом с которой красовались остролистные бамбуковые побеги.

Шел уже девятый лунный месяц жизни нашей маленькой вселенной. Он уже готов к приходу в этот мир, он просто еще набирается сил. Уже миновал месяц Урана, уже сформировано стремление к свободе и восприятие путешествий как бытия космического Странника, способность к пониманию вселенской природы вещей, центр ясновидения. Шел месяц Нептуна, дающий любовь ко всему живому и человеческую мудрость. Бао часто бывала на природе, любила играть с огромным дворцовым котом, в ее комнате всегда стояли свежие цветы из оранжереи. Она часто приходила к пруду к той иве, веточка которой спасла Ши, как думала Бао, и благодарила ее, глядя в бездонное небо, отраженное в темной неподвижности воды. Мысли ее были посвящены всеобщей любви и обращены к радости.

Между тем я стала замечать, что грудь у Бао не становится больше и не готова к кормлению ребенка. Конечно, найти кормилицу не было проблемой, но я была обеспокоена другим. Что-то вызывало во мне тревогу. Поэтому я попросила сестру Фу приехать как можно скорее.

Еще одно небольшое событие произошло во торце. Приехали Чжоу из рода Хай-Лин и Хо из рода Шао-Цзюнь, чтобы бракосочетаться с Ши. Ши никак не был настроен на эту церемонию, но он выполнил все ритуалы, и Чжоу с Хо поселились в специально отведенных для каждой павильонах. Однако все мысли Ши были о Бао, с ней он проводил каждую свободную минуту, постоянно разговаривая с малышом, который отвечал ему легкими толчками в стенку живота. Глаза Ши светились, когда он чувствовал своей рукой такой ответ на свои слова.

Наступал праздник — первое число первого лунного месяца, начало Нового года. Праздник Весны — самый важный для каждого в Поднебесной, от ребенка до седого старца, когда молятся о ниспослании в новом году благополучия и удачи, когда изгоняют нечистую силу, когда радуются по поводу хорошего урожая. Во всех домах шла предпраздничная суета, генеральная уборка, выбрасывались старые вещи. По обеим сторонам дверей вывешивались парные надписи, выполненные на длинных красных листах бумаги, которые содержали пожелания счастья и благополучия, хорошего урожая. В домах торговцев надписи выражали пожелание процветающей торговли и обогащения. Кое-где на створках дверей вывешивали изображение бога дверей, который, по поверью, способен уберечь дом от нечистой силы и бедствий. На стенах внутри домов вывешивались картины, посвященные надеждам на мир и благополучие.

В этой праздничной суматохе никто не заметил, как в дом вошла сестра Фу, хотя, впрочем, она могла это сделать и безо всякой суматохи. Бао, увидев ее, была очень обрадована, однако слезы радости были смешаны с воспоминаниями о родительском доме. Сестра Фу была явно чем-то озабочена, однако, видимо, было не время рассказывать о том, что ее беспокоило. Наступало время, когда вся семья должна была собраться за праздничным столом.

В большом зале для праздничных церемоний было много народу. Мыс Бао вошли в зал последними, когда все уже были готовы начать праздничную трапезу и ждали только нас. Место рядом с Ши было свободным, однако по другую сторону от него сидели Чжоу и Хо и весело щебетали, уставшие от скуки в своих павильонах.

Бао и я сели за стол. Началась праздничная трапеза. Бао сидела и тихо улыбалась. Вдруг она увидела, как Чжоу поцеловала Ши. Кусочек сладкого рисового пирожка выпал из ее палочек. Она вопросительно посмотрела на меня, растерянно ища оправдания увиденному. Я объяснила ей, что у Ши должно быть несколько жен, и это те, кого выбрали для него астрологи. Она с улыбкой вернулась к трапезе, однако в уголках ее прекрасных глаз поселилась печаль.

Когда дети спрашивают, почему трава зеленая, иногда лучше всего ответить, что она действительно зеленая, а не рассказывать им о химии. Да, у Ши должно быть несколько жен. Это порядок, но как трудно это принять! Все люди знают, что они должны умереть, но иногда так не хочется умирать, а иногда, наоборот, хочется просто заснуть и не проснуться. Желаний может быть много, поэтому придуман порядок. Есть жизнь, и есть смерть. Солнце встает утром и заходит вечером. Трава зеленая. И Путь должен быть пройден.

После трапезы все собрались в дворике перед павильоном для официальных дворцовых приемов. В честь Нового года для семьи императора было устроено специальное красочное традиционное представление, напоминающее массовые уличные гулянья — танцы «драконов», танцы «львов», хороводы «янгэ», костюмированные шествия на ходулях и целое театральное представление, подготовленное частными труппами и учениками цзяофан с участием акробатов и мастеров ушу Барабаны, колокола «бяньчжун», тарелки, гонги, многоствольные флейты пайсяо, цитры, гусли потрясали своей мощью и создавали праздничную атмосферу ликования.

Особенно понравился Бао фокусник с шелковым платком, который подошел к ней совсем близко и, видимо почувствовав грусть в ее взгляде, преподнес ей, одну за одной, целый букет хризантем, неизвестно как появлявшихся из его тончайшего шелкового платка. Прекрасная маленькая девушка, почти голая, с зонтиком в руке, весело прохаживавшаяся по канату, заставила Бао поволноваться, когда вдруг неожиданно сделала сальто и ловко опустилась опять на тонкий канат. Бао от неожиданности ахнула и почувствовала тягучую боль в спине. В общем возгласе удивления никто не обратил внимания на Бао. Да она и сама не придала этому большого значения, однако я почувствовала какое-то беспокойство и подошла поближе к ней.

В это время представление подошло к концу, и воздух взорвался тысячами огней из специально изготовленных петард. Одна из них взорвалась неожиданно громко, когда другие уже все потухали. Эта неожиданность заставила многих вздрогнуть, и я увидела, как Бао стала падать. Белые хризантемы веером выскальзывали из ее рук...

Я поддержала Бао и подозвала сестру Фу. Бао на носилках быстро перенесли в ее покои. Она не приходила в себя. Ее сердце остановилось или почти остановилось. Нам ничего не оставалось, как спасать ребенка. Сестра Фу приготовила инструменты, в комнате остались только мы вдвоем.

Смолистый факел ярко горел, позволяя стерилизовать инструменты. Сделав обезболивание двумя серебряными иголками, сестра Фу начала операцию. Она рассекла кожу живота специальным острым ножом по надлобковой с кладке, каждый раз после очередного рассечения отводя в сторону жизненно важные органы и прося меня придерживать их специальными серебряными палочками. Вот и лотос.