Дом старого барона (СИ)

- Он никому ничего не скажет без моего разрешения, - заверил ее барон и присел рядом с ней на корточки. - Я выпущу тебя, если ты кое-что мне откроешь. Ты помнишь Матильду? Мою внучку?

- Пф, - фыркнула Магда и отвернулась от него. - Слова ни скажу, пока ты не развяжешь меня.

- Развяжите ее, - велел барон слуге и Руди. Слуга осторожно приблизился к старухе и выполнил приказание, распутав узлы. Магда, почти как молодая, вскочила на ноги, но барон был начеку и придержал ее. Она оскалила зубы, но вырываться не стала и вместо того села рядом и потерла следы на босых ногах от веревок.

- Что ты хочешь знать? - спросила она у барона. - Я помню твою внучку. Шебутная девица, которую ты испортил своим воспитанием.

- Почему это? - ощетинился барон. Он неожиданно показался Руди нерадивым студиозом при профессоре богословия.

- Потому что, - отрезала Магда. - Ты за ней и уследить не в состоянии и не знаешь, что она делает без твоего ведома.

- Что она делает? Где она сейчас? - он схватил ее за плечи.

- Понятия не имею и искать ее не собираюсь. Помнишь, что я тебе говорила у тебя в доме? Если моей внучке будет грозить опасность, то и тебе несдобровать.

- Причем здесь это?!

- Моя внучка, благодаря этому, - она кивнула на Руди, - осталась в лесу одна! И мне нужно найти ее, пока ее не съели волки. Тебе это ясно, барон фон Ринген? И хоть четвертуй меня, но ничего я тебе больше не скажу, пока не увижу свою Лене!

- Будь проклят тот день, когда я разрешил тебе распоряжаться на своей земле, - процедил барон, обернувшись к Руди, и Магда усмехнулась.

- Этого бы не случилось, если бы не мальчишка, - Руди потер большим и указательным пальцами веки. - Мальчишка сбил мне все планы... Он был похож на оборотня. Испугал мою лошадь и псов. Одного из людей чуть не укусила змея.

- Похож на оборотня? - барон пристально взглянул на Руди. Магда фыркнула и покачала седой головой.

- Был ли это мальчик, милостивый государь? - ехидно спросила она у Руди.

- Не знаю я, кто это был! - огрызнулся он, чувствуя себя неловко рядом со старухой, которая вела себя совсем не как крестьянка. - И меня очень волнует, откуда он взялся!

- Куда он делся? - барон фон Ринген отпустил Магду и крепко взял Руди за плечи.

- Убежал в лес. Испугался факелов.

- Болван, - коротко и задумчиво обронил он. - Но как она посмела убежать из дома после моего приказания?! Я выпорю эту девчонку.

- Если б это было в первый раз, - протянула Магда, и Руди окончательно понял, что у него идет кругом голова, и он ничего не понимает из того, что творится, и эти двое знают гораздо больше, чем говорят.

- Объясните, что происходит, - потребовал он у барона, отстранившись от него, но вдалеке послышался ружейный выстрел, и сверху запричитали люди. На мгновение сквозь стоны и плач прорезался успокаивающий голос священника, но что он говорил, осталось неясным. Барон фон Ринген в несколько шагов взлетел по лестнице наверх, и Руди поспешил за ним, предчувствуя недоброе.

На бледном рассветном небе виднелся столб черного дыма, поднимавшегося над лесом, и Руди заметил, каким неподвижным стало лицо барона.

Крестьянская девчонка, конечно, не пожелала сидеть на месте, и Матильда еле-еле нашла ее среди зарослей земляники. Лене с надеждой взглянула на нее из-под ивового куста, но, увидев мрачное лицо своего спутника, тут же поникла и стала еще меньше ростом. Матильда вручила ей обгрызенный сухарь из кузницы, и, пока Лене хрустела им, шепотом рассказала, что им нужно идти до ближайшего города, где они наверняка найдут помощь. Где находится дорога до города, Матильда не знала, но она была уверена, что отыщет ее без труда, благодаря следам или чутью. Лене вестям о большой дороге не обрадовалась, но возражать не стала и покорно позволила Матильде увлечь ее за собой.

Они обошли деревню по лесу. Когда они переходили речушку вброд, Матильде опять пришлось сажать девчонку к себе на закорки, чтобы она не завязла в топком дне, и они долго плутали, пока Матильда на исходе дня не почуяла запах железа. К тому времени она так устала, что не могла ни о чем думать; Лене топала за ней, и Матильда даже не удивлялась, откуда у крестьянки столько сил.

Уже темнело, когда они вышли на пустынную дорогу, и Лене робко посматривала на Матильду, надеясь на пощаду. Матильда была и сама не прочь отдохнуть, но колебалась, не зная, насколько это хорошо делать у дороги. Здесь было много следов от сапог, босых ног, колес и копыт: часть из них были совсем свежими, но вели в разные стороны: где-то точно был город, но в какой стороне Матильда сказать не могла, сколько бы ни водила пальцем по глине.

- Пройдем до того холма, - сказала она пересохшим ртом, указав Лене вперед, в другую сторону от далекого церковного шпиля за лесом. - Там отдохнем.

Ей хотелось, найти родник по дороге; она уже начинала жалеть, что не стала пить воду из реки, как ни уговаривала ее крестьянская девчонка, но как назло по обе стороны простирался заросший и кочкастый луг, и длинная трава закрывала воду, если она вообще тут была.

Когда они доползли до холма (Матильде показалось, что прошло часа три, пока они дошли до него, и еще два, пока они поднимались наверх), перед ними простерлось широкое поле. Справа от дороги мерцали четыре огонька от костра, и Матильда видела перед одним из них людей и блеск стали.

- Попросимся на ночевку, - шепотом предложила Лене. - Пахнет вкусно...

- Откуда ты знаешь, кто там? Может, там евреи... Или черные люди, которые воруют христиан и пьют у них кровь.

Она старательно принюхивалась, прикрыв глаза, но, кроме еды - пахло кашей из сушеного гороха, - запахи были похожи на то, как пахло от деда, когда он возвращался с охоты: пот, кожа, железо. Что за люди могли ночевать вне города, кроме пастухов, она не знала и не была уверена, что им стоит показываться. Когда Матильда со вздохом открыла веки, то увидела, как Лене бежит, мелькая серая рубахой, к ближайшему костру, спотыкается и кубарем катится вниз. Из темноты раздалось хриплое проклятье, и девчонку выволокли за руку к костру. Матильда сжала зубы и кое-как бросилась за ней.

Она подвернула ногу, пока бежала вниз, и тем сильнее в ней поднялось негодование, когда она увидела, что девчонку уже усадили у костра, поднесли ей черпак с какой-то жидкостью, от которой у нее появились белые пенистые усы, и какие-то неумытые солдаты предлагают Лене сушеное свиное ухо, остаток от пряника и бусину на веревке. Лене, казалось, совсем не смущалась этим соседством и чувствовала себя рядом с солдатами гораздо свободней, чем с самой Матильдой.

- Иди сюда, малец, - ей освободили место рядом с девчонкой, но из упрямства Матильда села наоборот поодаль. Приглашавший ее хмыкнул и отвернулся, чтобы соскрести с котла остатки вчерашней гороховой каши, и Матильда невольно сглотнула слюну.

Ей тоже дали напиться из ковша сладковатого напитка, который отдавал черствым хлебом и забродившим тестом. Он неожиданно защипал язык, и Матильда даже вытерла слезы рукавом. Она недоумевала, почему никто не уделяет ей должного внимания, но затем решила, что оно к лучшему: выделяться пока не стоило - как знать, кто ищет их сейчас! Может быть, тот господин из деревни рыщет неподалеку.

Остывшая каша показалась ей пищей богов, и Матильда съела ее в один присест, облизала ложку и чуть было не облизала тарелку, глядя на Лене, которая после еды немедленно начала клевать носом.

- Откуда вы идете? - спросил ее один из солдат, старый и плохо выбритый. На рукаве у него была заплата, из-под которой виднелась прореха. - На дорогах сейчас небезопасно.

- Ищем родителей, - буркнула Матильда, не зная, что ему ответить. - Наш дом сожгли.

- И коза потерялась, - сонно вставила Лене. Один из солдат поднял ее и посадил рядом с Матильдой. Девчонка ткнулась щекой ей в плечо и засопела.

Старик поднял руку, чтобы погладить ее, но Матильда решительно отстранилась от его ласки, и он усмехнулся.