Привет из Затерянного мира (СИ)

Annotation

Грин Доминик

Грин Доминик

Привет из Затерянного мира

Доминик Грин

Привет от затерянного мира

Случилось это осенью 1918 года, когда моя медицинская практика переживала период расцвета из-за притока людей, пострадавших на недавно завершившейся войне. Мой друг Шерлок Холмс обратился ко мне при весьма странных обстоятельствах. Постоянные читатели журнала "Стрэнд", вне всяких сомнений, уже знакомы с таким делом Холмса, как разгадка тайны, окружавшей отречение монарха Руритании. Но когда моему дорогому другу в течение нескольких недель не доводилось решать головоломнейшие задачи, я начинал всерьез опасаться за его здоровье.

В тот день я готовился оперировать пожилого майора из стрелкового полка, потерявшего ногу в египетской кампании и теперь страдавшего от скрофулеза культи, как вдруг услыхал призрачный голос Холмса.

- Прошу простить меня, Ватсон. Я никогда не посмел бы столь оригинальным способом проникнуть в ваш медицинский кабинет, если бы не крайняя нужда.

Я огляделся, но нигде не обнаружил и следа присутствия своего многолетнего соседа и компаньона. Тогда я уставился на пузырек с лауданумом, который намеревался дать пациенту.

- У майора, Ватсон, сегодня поменялись планы, - сказал больной. - Я взял на себя смелость занять его место. В настоящее время я не рискую появляться на улицах в моем истинном облике.

- Но нога, Холмс! - охнул я. - Что вы сделали с ногой?

- Ватсон, дружище, - произнес великий сыщик исполненным тщеславия голосом. - Вы изначально исходите из предположения, что у меня всегда было две ноги.

- А как иначе? - возразил я. - Я же видел, как вы бегаете и прыгаете!

- Правда, Ватсон? Вы уверены?

- Вы расследуете сейчас какое-то преступление?

- Да. И преступление это, возможно, самое ужасное и дикое из всех, с которыми мне приходилось сталкиваться. Я давно привык видеть, как один человек отнимает жизнь у другого, руководствуясь преступными мотивами. Но право слово, Ватсон, дело довольно редко заканчивается съедением жертвы.

- Ну конечно же! - воскликнул я, не припоминая таких обычаев даже в Афганистане.

- И тем не менее, Ватсон... За истекшую неделю в Хэмпстед-Хите совершено семь нападений на уличных музыкантов, каждый из которых играл на тромбоне и, если верить очевидцам, исполнял заключительные такты из "Такстеда" Густава Холста. Всякий раз жертва подвергалась нападению сверху - разорванные мышцы и связки, раздробленные кости, во многих случаях вовсе отсутствует голова. Также от каждого тела исходит смрад, напоминающий запах газовой гангрены.

- А вы полностью исключаете смерть от несчастного случая? Например, неисправность тромбона...

- Я все проверил. Музыкальные инструменты были приобретены у различных изготовителей, обладающих самой высокой репутацией и кучей отзывов от вполне живых и здоровых клиентов. Однако, Ватсон, я не доверяю далеким от медицины мозгам лондонских полицейских. Мне крайне необходимы ваши познания в анатомии. Совсем недавно в Хите обнаружили тело еще одного бедолаги. Предлагаю вам немедленно спуститься в эту новомодную подземку и поехать в Хэмпстед. Я буду ждать на конечной станции, наверху. Конечно же, вы меня не узнаете.

Когда я покинул вагон и окунулся в радующую сердце простоту Хэмпстеда, лондонский туман сгустился настолько, что напоминал плотную овечью шерсть. Фонари уже зажглись, их окружали расплывчатые ореолы света. Купив газету у дряхлого оборванца, я уселся на скамейку, чтобы подождать запаздывающего напарника.

- Ватсон! - прошипел голос во тьме.

- О господи! - воскликнул я. - Где вы, Холмс?

- Я только что продал вам экземпляр вечерней газеты. "Последние новости, папаша!" Я надеялся, что вы, по крайней мере, обратите внимание на мой тромбон.

И тут я в самом деле заметил у него в руках музыкальный инструмент.

- О боже, Холмс! Зачем вы его притащили сюда? Вы с ума сошли?

- Нисколько. И это не простой тромбон. Его обнаружили в ветвях дерева на высоте двадцать футов, в ста ярдах от тела предпоследней жертвы, практически неповрежденным. И звук у него отличный, - заверил Холмс, выдув фразу из "Такстеда".

- Да уж, получше вашей скрипки, во всяком случае. А теперь показывайте, где погиб последний человек.

Холмс повел меня сквозь белесый туман, придерживаясь заданного направления с уверенностью почтового голубя. Мимо проплывали деревья, похожие на гигантские водоросли. Наконец мы достигли прогалины, где двое полисменов сидели, играя в карты, неподалеку от изуродованного тела городского музыканта.

- Вечер добрый, мистер "Олмс! - протянули они в унисон.

- Добрый вечер, офицеры. Итак, Ватсон, благодаря вашему медицинскому образованию вы почти наверняка обратите внимание, что у трупа отсутствует голова. Но вот что мне хочется узнать: каким образом голову можно отделить от тела столь быстро и ловко?

Исследовав останки несчастного, насколько позволяла обстановка, я обратился к Холмсу:

- Однажды, находясь на воинской службе, я видел нечто подобное. Дело было в Пешаваре. Убийца вызвал суету и панику в нашем лагере, но это был не человек, а крокодил. Ночью один из субалтернов спустился к воде, чтобы удовлетворить естественные надобности, и оказался в челюстях твари, каковую я не побоюсь назвать чешуйчатым чудовищем. Потребовалось шестнадцать ружейных пуль, чтобы убить его, но к тому времени злополучный офицер давно уже испустил дух. Эти существа имеют челюсти, способные расколоть грудную клетку человека, как куриное яйцо.

- Любопытно. И кто же, по вашему мнению, совершил убийство в нашем случае?

- Рискну предположить, обладатель огромных челюстей.

Холмс торопливо зашагал по траве, покрытой изморозью, постукивая тростью.

- По-вашему, у кого могут быть челюсти больше, чем у крокодила?

- Не имею представления. Может, из зоосада сбежал большой лев?

- Подойдите ближе, Ватсон!

Я поравнялся с Холмсом, который рассматривал поверхность дерна.

- Что это, как вы думаете?

Я тоже пригляделся.

- Это след, Ватсон, - произнес Холмс. - След гигантского теропода из преисподней, и весу в нем десять тысяч фунтов.

Я таращился на Холмса, как на совершенного безумца.

- Мегалозавр?

- Именно он. Вы же знаете мой метод - когда отброшены невозможные факты, какие бы они ни были, приходится браться за факты невероятные. И так далее, и тому подобное.

- Но, Холмс... - Я чувствовал себя слегка ошалевшим. - Мегалозавры вымерли почти двести миллионов лет назад.

- Это не так, Ватсон. - С такими словами Холм вытащил из футляра своего тромбона пачку книг и газет и начал их торопливо перебирать. - Я рассмотрел всех зверей, которые живут в наше время и способны убить человека, и одного за другим вычеркнул их из списка подозреваемых. Леопарду нужно забраться повыше, чтобы напасть, а я не нашел следов когтей ни на одном дереве поблизости от мест преступлений. Слон, обладая достаточными размерами, растоптал бы человека или проткнул бивнями. В конце концов я сделал вывод, что мы имеем дело с существом, не описанным современной зоологической наукой.

Вот потому-то, - продолжал мой друг, - от зоологии я перешел к палеонтологии. На трупах я не обнаружил характерных парных колотых ран, которые могли мы свидетельствовать о нападении саблезубого тигра, или шести вмятин, подтверждавших причастность к убийству тупорогого уинтатерия. Пришлось пролистать десять толстенных томов в Британском музее, прежде чем я вышел на след преступника. Ватсон, это работа мегалозавра. Огромный юрский ящер, бегающий на двух трехпалых ногах, а пасть у него - сущая пещера со сталактитами. Знаю, вы готовитесь мне возразить - в настоящее время на земле нет живых мегалозавров. И тем не менее имеются сведения, что в Бельгийском Конго обнаружили тварь, похожую на стегозавра, как племянница на родную тетю. А кроме того, я процитирую вам уникальный отчет.