Аргонавты

Уплывает, светясь,

Уплывает твоя

Золотая ладья.

О, куда, незнакомка, куда?

Улыбаешься ты и молчишь...

Я тебя разгадать не могу.

О, скажи, на каком берегу

Ждет нас гавань? Куда мы пристанем?

...В мире тишь.

Мне в ответ Только свет и молчанье.

Ты рукой указала на запад, туда

Где волнуется море, рокочет вода,

Г де спускается солнце к вершинам немым.

Ты скажи мне, что там?

Для чего мы спешим туда?

О, ответь,- в этой дали твой дом?

Догорает там день погребальным костром

На краю нависающей ночи

И, роняя слезинки, за тучей крылатой

Исчезает богиня Заката.

Мы туда уплываем? В вечерний простор,

Где спаленное море дымится у гор,

У излуки багровой? В это царство огня?

Но... ты только с улыбкой глядишь на меня

И - ни звука, ни слова.

Шумно ветер вздохнул, глубоко, тяжело,

И взревевшее море до туч донесло пену.

Дышит, грозно вздымается темная грудь.

Берега потонули,- куда ни взглянуть,-

Всюду темно-лиловые стены.

Тьма и гул.

В бесконечном рыдании мир потонул,

Но спокойна твоя Золотая ладья

Разрезает сиянием тьму.

Почему улыбаешься ты? Почему?

Не могу я понять, почему ты светла,

Что в пустынном безмолвье нашла...

В день, когда ты явилась вдали,

Ясный мир был залит тишиною.

«Кто отправился в море со мною?» -

Ты спросила.

Глаза у тебя зацвели,

Чуть дрожал

На волнах золотой перелив,

И вступил в твою лодку я, тихо спросив:

«Что нас ждет?

Принесут ли мечты золотящийся плод

В жизни новой?

Уничтожится ль боль в той далекой стране?»

Поглядев мне в глаза, улыбнулась ты мне,

Не промолвив ни слова.

И потом на волнах пронеслось много дней

Среди солнца и туч, средь лучей и теней.

Становилась вода то прозрачней стекла,

То чернее, чем ночь.

А ладья все плыла,

Все плыла и плыла на закат.

И опять я спросил тебя с тихой тоской:

«Есть ли смерть и свобода,

О, есть ли покой

В том краю, где смыкается мгла?»

И ты снова

Улыбаясь, глаза на меня подняла

И в ответ не сказала ни слова.

Скоро темные крылья раскинет свои ночь

И не будет в волнах золотистой струи,- Отпылает закат.

Лишь останется в воздухе твой аромат,

Запах тела.

Пряди кос твоих ветер растреплет ночной,

Бормотанье воды... Вздохи ветра, покой,и ни проблеска света

И усталое сердце затихнет в груди,

И тогда я взмолюсь: «Покажись, подойди!

Где ты?»

За границею дня, там, за огненной гранью,

Ты улыбкой своею коснешься меня И обнимешь молчаньем.

Глава 17

ОСТРОВ АРЕТИАДА И ПРИБЫТИЕ В КОЛХИДУ

Долго плыли аргонавты вдоль берегов Эвксинского Понта. Много стран миновали они, много видели народов. Наконец, вдали показался остров. Недалек уж берег. Но вдруг аргонавты заметили птицу, которая стала крутиться над кораблем, сопровождая их.

Что надо этой птице? -спросил Ясон.- Уж не предвещает ли она нам новые беды?

Я пущу стрелу, и собью ее! - вызвался крылатый Зет.

Не следует этого делать,- возразил один из героев, Оилей.- Ведь это - царь ястребов. Когда-то он летал в паре со своим братом. Разве вы не слышали их историю?

И он рассказал аргонавтам о двух ястребах.

У ястребов, самых быстрых и смелых птиц, был свой царь, которого звали Динас. Он жил вместе с младшим братом, они оба очень любили друг друга и никогда не разлучались.

Надо сказать, что все птицы боятся смотреть на солнце, и только самым отважным и сильным дано это счастье. Динас и его брат очень гордились тем, что могут, не закрывая глаз, глядеть на дневное светило.

Но однажды Динас сказал:

О, брат мой! Меня терзает любопытство. Мы с тобой одни из немногих, кому боги дали волшебный дар смотреть на солнце. Но то, что видим мы, ничего не прибавляет к тому, что мы давно знали о божественном диске. Я думаю, что это происходит оттого, что мы смотрим издалека, а издалека даже самое прекрасное дерево кажется лишь темным пятном. Давай взлетим на небо и постараемся взглянуть на солнце вблизи.

Я всегда с тобой,- ответил младший брат, и две гордые птицы поднялись в воздух.

Сначала они кружили, поднимаясь все выше и выше, в воздухе теплом, напоенном ароматом цветущих лесов. Потом воздух стал прохладным, и только едва заметные запахи говорили о том, что теперь под ними поля, полные зеленых трав и посевов пшеницы. Затем он стал чистым и прозрачным, как родниковая вода, холодным, как лед, а солнечные лучи, пронзавшие его, стали подобны раскаленным иглам.

Все выше поднимались два ястреба, все нестерпимее становился солнечный жар.