Сказания вьетнамских гор

— О Хэни, — спрашивает меж тем Хэбхи, — скажи, отчего Дам Шан до сих пор не вернулся? Быть может, его растоптал слон? Пойдем же поищем его!

И они побрели по следам слона, того, который увез Дам Шана, и добрались до баньяна, увидали цветы и сели в густой тени, ожидая, что будет.

Сказало тогда Небо Дам Шану:

— Взгляни, твои жены пришли.

— Жены? Какие жены? Лучше возьми мою жизнь, лишь не вели жениться на Хэни и Хэбхи.

Грозно нахмурилось Небо:

— Правду ли ты говоришь?

— Правду, — отвечает Дам Шан.

Взяло тогда Небо бамбуковую трубку, длинную, сучковатую, замахнулось, да как стукнет Дам Шана по голове, и погрузился Дам Шан в смертный сон. Оживило Небо Дам Шана и спрашивает:

— Теперь ты согласен жить в доме Хэни и Хэбхи?

— Нет, не согласен, — ответил Дам Шан.

Семь раз ударяло Небо Дам Шана длинной бамбуковой трубкой, семь раз погружался Дам Шан в смертный сон, и семь раз Небо его оживляло. И когда в седьмой раз Небо спросило:

— Что ты теперь надумал, Дам Шан?

Дам Шан отвечал:

— Я согласен. А правда, что пешком я больше не буду ходить, если стану жить с Хэни и Хэбхи, правда, что буду владеть во множестве слонами и рабами?

Отвечает Небо:

— Обещаю тебе это.

Дам Шан очнулся от смертного сна, смело дотронулся до веток цветущих, но упали ветки: одна — прямо в рукав Хэни, другая — в рукав Хэбхи.

Дам Шан им сказал:

— О Хэни, о Хэбхи! Не видали вы, куда делись цветы, те, что с баньяна упали на землю?

Хэни отвечала:

— О муж мой, я не видела их.

Дам Шан спустился с баньяна и вместе с Хэни и Хэбхи стал искать чудо-цветы. Искал, искал — все напрасно. Втроем они в дом возвратились, и Дам Шан сказал:

— О Хэни, о Хэбхи! Вы должны покинуть мой дом. Вернетесь, когда я найду те цветы. А если не найду, мужем я вам не буду, а вы не будете женами мне.

Побрели Хэни и Хэбхи прочь из дома Дам Шана. Вышла Хэни во двор и вдруг видит — цветы у нее в рукаве. Обрадовалась Хэни и как закричит:

— Я чудо-цветы нашла!

— Верно ли ты говоришь? — спросил Дам Шан.

— Верно.

— И Хэбхи нашла цветы?

— Нашла! — звонким голосом отвечала Хэбхи. Возрадовался Дам Шан, сел на слона и вместе с Хэни и Хэбхи отправился в их селенье.

Сказала Хэни:

— Взгляните на эти цветы! Крылышки-лепестки мы разделим и тотчас съедим, а стебли дома сварим с сердцем быка и тоже съедим.

Вслед за Хэни повторяла Хэбхи:

— Эти цветы — чудо из чудес! Крылышки-лепестки мы тотчас съедим, а стебли сварим с сердцем быка.

На полпути вспомнил Дам Шан, что оставил дома рубахи и набедренные повязки и решил вернуться за ними.

— Хэни, ты жди меня здесь, а Хэбхи пусть идет вперед. Я возвращусь домой, возьму рубахи и набедренные повязки.

Потом он сказал слону:

— Эй, слон! Если увидишь толстый бамбук — срывай с него листья, увидишь тонкий бамбук — ешь побеги. Твоя госпожа Хэни сидит у тебя на спине.

Дам Шан вернулся домой, пошел в покои, чтобы одежды собрать, но вдруг уснул крепким сном. Слон ждал его целую ночь, ждал целый день и еще одну ночь, а на третью ночь убежал. Добрался слон до зеленых лесов, до буйных зарослей, поднялся на дальние горы. Тут слона увидал Пак Куэ, друг Дам Шана, он по лесам бродил, ходил вдоль рек, охотился на птиц и зверей.

Пак Куэ удивился:

— Что за слон, откуда он взялся? Не жена ли Дам Шана сидит у него на спине?

Тут Хэни подала голос:

— О юноша! Помоги мне усмирить слона!

— Какими словами я должен его подозвать? Скажи мне!

— Вот какими словами: «Эй, слон! Эй, слон! Ты ешь побеги бамбуковые, ты жуешь листья в зарослях бамбуковых. Хэни — твоя госпожа, Хэбхи — твоя госпожа».

Хотел Пак Куэ подозвать слона, но тот затрубил что есть мочи и ринулся на Пак Куэ. Побежал Пак Куэ, укрылся в бамбуковой роще, но слон растоптал и расшвырял бамбук; укрылся тогда Пак Куэ в соседней роще, но слон, все круша своими бивнями, и там его настиг, только треск кругом раздавался.

Сказала Хэни:

— Не усмирить нам слона! Поспеши в селенье к Дам Шану, передай, что семь дней я его жду, семь ночей дожидаюсь.

Ушел Пак Куэ, у ручья повстречал он Хэли и спросил:

— О сестра! Где мой друг, где Дам Шан?

— У жен своих в доме, — отвечала Хэли.

— У жен? Но одну из них слон унес в джунгли, которые зеленеют вокруг.

— Верно ли ты говоришь? — спросила Хэли.

Вернулись Пак Куэ и Хэли в селенье.

Спрашивает Хэли у Хэанг:

— О сестра, где наш брат? Слыхала я, что жену его слон унес в джунгли, которые зеленеют вокруг.

— Откуда ты это знаешь, сестра?

— Пак Куэ мне сказал, друг Дам Шана.

Молвила Хэанг:

— Пойди в покои Дам Шана, взгляни, может, он нежится там.

Хэли в покои вошла, смотрит: Дам Шан почивает. Тряхнула она Дам Шана за одно плечо, потом тряхнула за другое, вдруг видит: стоит на огне фарфоровая чаша, а в ней, словно вода, олово блестит. Взяла она чашу и юноше в левое ухо влила горячее олово. Дам Шан лишь тряхнул головою, Хэли в правое ухо влила горячее олово — проснулся Дам Шан и с ложа поднялся:

— Сестра, и не стыдно тебе так забавляться?

— Хороша забава, — сказала Хэли. — Знаешь ли ты, что сталось с твоей женой? Слон умчал ее в джунгли, которые зеленеют вокруг.

Вылил Дам Шан олово из левого уха, вылил олово из правого уха. Сестры сварили ему рис в дорогу, положили в корзину, еще сердце быка и буйволиное сердце сварили и тоже в корзину положили; взвалил он на плечо мешок из звериных шкур, взял меч и лук и отправился в джунгли.

Дам Шан шел по слоновьим следам. Помет слоновий давно высох, бобы и тыквы на нем выросли.

Дам Шан то взбирался высоко на гору, то спускался в долину, где звенят ручьи, но следов не терял. Он шел, причитая и плача: «Она погибла, красавица наша, смерть настигла ее. А была она светлой, как вода в бамбуковой трубке, прозрачной, будто вода в тыкве-бутыли — не было краше ее во всех селеньях!» Долго шел он так, то спускался в долины, то карабкался на горы, но вот перебрался он через ручей и увидел наконец слона.

— Эй ты, презренный! — вскричал Дам Шан. — Где же ты бродишь?

Услышав голос Дам Шана, слон подошел и пал на колени. Дам Шан на него залез.

— О Хэни, — спросил он. — Чем ты забавлялась? Если охотилась на носорогов, отдай мне рога — я их продам. Если охотилась на слонов, отдай мне бивни — я их продам.

— Со мною случилось несчастье, — только и успела промолвить Хэни и упала на землю. Смерть за ней пришла. Но Дам Шан разжал ей зубы и дал отведать рису. Хэни ожила и поела рису. Потом возвратились они в селенье и пировали там с утра до вечерней зари.

Все дни Дам Шан проводил в забавах: от зари до зари вертел он волчок.

Хэбхи выходила, звала его:

— О муж мой! Рису поешь! Он давно на столе, остыл, стал тверже камня. А курица, которую мы для тебя зажарили, засохла и стала будто костлявый тощий ястреб.

— Если вы голодны, ешьте! А я опять запущу волчок!

Забавам не было конца.

А между тем Мэтао Гры, богатый и могущественный вождь, прослышал о красоте Хэни и отправил к ее дому слуг, чтоб они истину отделили от лжи и рассказали ему все как есть.

Повелел своим слугам Мэтао Гры:

— Эй, слуги! Пойдите взгляните, прекрасна ли вправду Хэни. Если вас спросят, зачем вы явились, скажите, что с ночи ушли на охоту, а к утру с пути сбились.

Сказал так и отпустил слуг. Взобрались они на слона. Одни на спину сели, другие — на шею, в руках все держали мечи и луки. Подъехали они к дому Хэни и внутрь заглянули.

Спросила Хэни:

— Эй, что вам надобно, что вы здесь ищете?

И услыхала в ответ:

— Всю ночь в лесу мы охотились за всяким зверьем. Угости же нас, хозяйка, рисом.

Хэни тотчас дала им рису и другими яствами накормила.

Наелись охотники, а потом спрашивают:

— Где же ваш хозяин?

— Хозяин запускает волчок.