Дон Кихот (с иллюстрациями) (перевод Энгельгардта)

Так одну за другой расценил он всех сломанных кукол. Когда он кончил, Санчо с хозяином несколько сократили его требования, так что общая сумма убытков составила сорок реалов с тремя четвертями. Санчо вытащил было кошелек, но маэсе Педро потребовал еще два реала за поимку обезьяны.

– Заплати ему, Санчо, – сказал Дон Кихот, – если он и не поймает это животное, пусть хоть напьется в свое удовольствие. Я бы охотно дал двести реалов тому, кто бы мог с достоверностью сказать, что сеньора донья Мелисендра и сеньор дон Гайферос находятся теперь во Франции, в кругу своих родных.

– Никто бы не мог сделать этого лучше моей обезьяны, – сказал маэсе Педро. – К счастью, теперь и сам черт ее не поймает.

С этими словами пронырливый владелец театра опустил в кошелек монеты, полученные от Санчо, и, отказавшись от участия в общем ужине, раскланялся с присутствующими и отправился на покой. У маэсе Педро были свои основания отклониться от дальнейших разговоров с Дон Кихотом и Санчо Пансой.

Читатели, вероятно, помнят Хинеса де Пасамонте, который вместе с другими каторжниками был освобожден отвагой Дон Кихота в ущелье Сиерра-Морены. Боясь попасть в руки правосудия, этот Хинес постарался всячески изменить свою наружность, налепил себе на щеку зеленый пластырь и после разных приключений пробрался в Арагонское королевство.

Здесь он обзавелся кукольным театром, а у каких-то христиан, возвращавшихся из берберийского плена, купил обезьяну и научил ее вскакивать на плечо и шептать ему что-то на ухо. Направляясь в какое-нибудь село с театром и обезьяной, он прежде всего разузнавал, кто там живет и что с кем приключилось. Запомнив все это хорошенько, он являлся в село, давал представление, а затем предлагал посмотреть искусство его обезьяны, объявляя зрителям, что она отгадывает прошлое и настоящее, но что мудрость ее не простирается на будущее. За ответы на каждый вопрос он брал два реала. Пасамонте, он же маэсе Педро, был очень смышлен и ловко дурачил легковерных людей, втайне посмеиваясь над ними. Теперь читателю станет понятно, почему он без труда узнал Дон Кихота и Санчо Пансу. Но, как ни простодушны были благородный рыцарь и его оруженосец, он все же боялся слишком долго их дурачить. Поэтому-то он и отказался от общего ужина и поспешил скрыться в свою комнату.

Хозяин был немного огорчен исчезновением маэсе Педро, но остальные весело уселись за ужин. Угощал всех Дон Кихот, и его щедрость не имела границ. К концу трапезы рыцарь вспомнил обещание крестьянина, везшего оружие, рассказать о чудесах и попросил его приступить к делу. Тот не заставил себя долго просить и начал свою историю, которая будет рассказана в следующей главе.

Глава 43, в которой рассказывается о том, как два друга разыскивали пропавшего осла

– Да будет известно вашим милостям, – так начал рассказчик свое повествование, – что в одной деревне, в четырех с половиной милях отсюда, у рехидора [89] пропал осел. Эта пропажа очень огорчила рехидора. Он повсюду искал осла, но, несмотря на все его старания, животное не находилось. Так прошло около двух недель. И вот однажды, когда рехидор проходил по площади, его догнал другой рехидор из того же села и говорит: «Ну, что вы мне дадите, кум? Ваш осел нашелся!» – «Обещаю вам, кум, подарочек, и неплохой, – ответил тот, – только скажите, где же он нашелся?» – «Я его видел сегодня утром в лесу, – ответил второй рехидор, – он был без упряжи и выглядел таким тощим, что жалко было на него смотреть. Я хотел пригнать его к вам, но он так одичал, что шарахнулся от меня в сторону и скрылся в чаще леса. Если хотите, пойдемте вместе, только позвольте мне сперва отвести в конюшню мою ослицу, – я сейчас вернусь». – «Вы доставите мне большое удовольствие, – сказал первый, – и я постараюсь отплатить вам той же монетой». Итак, оба рехидора рука об руку отправились в лес. Но на том месте, где второй рехидор заметил утром осла, его уже не оказалось, и все поиски были тщетными. Убедившись, что осел исчез, второй рехидор сказал своему другу: «Послушайте, кум, я придумал, как нам отыскать беглеца, даже если бы он провалился сквозь землю, а не то что заблудился в лесу. Я умею прекрасно реветь по-ослиному, и если вы тоже немного сведущи, считайте, что дело наше выиграно». – «Немного! Да что вы говорите, кум, – ответил тот. – Клянусь богом, я в этом искусстве не уступаю даже самому ослу». – «Ну, и отлично, – сказал второй рехидор, – так вот что мы сделаем: вы пойдете по лесу в одну сторону, а я в другую. Таким образом мы обойдем весь лес, время от времени мы будем по очереди реветь. Осел, наверное, нас услышит и ответит нам таким же ревом». На это рехидор, потерявший осла, сказал: «Превосходная мысль, кум, она делает честь вашему глубокому уму». Тут они расстались. Немного погодя оба заревели и притом с таким искусством, что каждый подумал, будто осел нашелся и отвечает на его призыв. Обманутые этим предположением, они кинулись друг к другу. Когда же встретились, первый рехидор сказал: «Неужели, кум, это ревел не мой осел?» – «Нет, – ответил другой, – это я ревел». – «Ну, признаюсь, – сказал первый, – между вами, кум, и ослом не сыщешь разницы. Я в жизнь свою не слышал ничего более совершенного». – «Вы сами заслуживаете этих похвал более, чем я, – отвечал рехидор, придумавший план. – Клянусь богом, моим создателем, вы дадите два очка вперед самому искусному и опытному ослу на свете. Вы высоко ведете голос, держите такт и меру, быстро и часто меняете лады; одним словом, я признаю себя побежденным и вручаю вам пальму первенства в этом редкостном искусстве». – «Знаете ли, кум, – ответил первый рехидор, – теперь я буду о себе лучшего мнения, чем прежде. Я буду думать, что и я кое-что умею, раз у меня открылся такой талант. Конечно, я и раньше знал, что реву хорошо, но никто до сих пор не говорил мне, что я достиг совершенства».

Затем они снова разошлись и принялись реветь, но все время ошибались, принимая друг друга за осла, Наконец они условились, что каждый из них будет реветь дважды сряду, чтобы было понятно, что ревут они, а не осел. Так обошли они весь лес, оглашая его своим ревом, а заблудившийся осел все не подавал признаков жизни. Да он, несчастный, и не мог отозваться им, ибо в самой чаще леса наши рехидоры нашли в конце концов его жалкие останки. Волки успели растерзать осла. Увидев это, хозяин осла сказал: «А я-то удивлялся, что он не отвечает. Не будь он мертв, он бы, наверное, заревел, услышав нас, – на то он и осел. Но все же я считаю, кум, что недаром потратил время на эти поиски. Я слышал, с каким изяществом вы ревете». – «В добрый час, кум, – ответил другой, – хорошо поет аббат, но и монашек от него не отстанет». Разочарованные и охрипшие, вернулись они в деревню и там рассказали своим друзьям, соседям и знакомым обо всем, что с ними случилось; каждый с восторгом расписывал, как изящно ревет по-ослиному его кум. Молва об этом происшествии разнеслась по всей округе, и все, слышавшие о нем, хохотали до упаду, а дьявол, который не дремлет и любит сеять вражду, пуская сплетни и раздувая ссоры, успел заварить порядочную кашу. Стоит теперь жителям соседних деревень увидеть кого-нибудь из нашего села, как они тотчас принимаются реветь по-ослиному. Постепенно эта шутка превратилась в настоящее бедствие; ослиный рев перекатывается из села в село, и все научились тотчас отличать наших односельчан от других окрестных жителей, словно негров среди белых. Уже много раз наша деревня выходила на бой против насмешников. Вот и теперь мои односельчане собираются в поход против соседней деревни, жители которой нас особенно преследуют. А чтобы не идти в бой с голыми руками, меня послали за пиками и алебардами. Вот все, что я могу вам рассказать. Если же это не кажется вам чудесным, то не прогневайтесь.