Дон Кихот (с иллюстрациями) (перевод Энгельгардта)

Санчо услышал самый конец речи Дон Кихота и сказал:

– Уверяю вас, ваша милость сеньор Дон Кихот, что у меня хватит сметки, чтобы управиться с графством, которое вы столько раз мне обещали. Лишь бы оно мне поскорей досталось!

– Не забудьте, братец Санчо, – сказал каноник, – что каждый сеньор обязан сам чинить суд в своих владениях, а для этого нужно обладать и знаниями и рассудительностью, а главное – стремлением к справедливости, – без этого все ваше управление пойдет и вкривь и вкось.

– В этой философии я ничего не смыслю, – ответил Санчо, – а знаю только, что, будь у меня графство, я сумел бы с ним управиться. Ведь у меня столько же души, сколько у всякого, а тела даже больше, чем у многих. Так я и буду управлять своими владениями не хуже всякого короля; а управляя, буду делать все, что мне вздумается; делая все, что мне вздумается, буду жить в свое удовольствие; а живя в свое удовольствие, буду всем доволен, а кто всем доволен, тому нечего желать; а раз нечего желать, так и дело с концом.

Тут Дон Кихот вмешался в разговор и сказал:

– Будущее покажет, сможет ли Санчо управиться с графством. Я же руководствуюсь примером великого Амадиса Галльского, который возвел своего оруженосца в графы Сухопутного острова. Поэтому я без всяких угрызений совести могу возвести в графское достоинство Санчо Пансу – одного из лучших оруженосцев, когда-либо служивших странствующим рыцарям.

Каноник не знал, чему более удивляться: сумасшествию ли рыцаря, помешавшегося на нелепых выдумках, или простодушию слуги, верившего всему тому, что говорил его господин.

Пока они так разговаривали, слуги каноника разостлали ковер, разложили провизию, и все общество расположилось на обед.

Глава 30, в которой рассказывается о встрече с пастухом, о приключении с церковной процессией и о возвращении Дон Кихота домой

В то время как вся компания мирно закусывала, расположившись на лужайке, откуда-то из-за ближайших кустов донесся до них звон бубенчиков, и в ту же минуту из густых зарослей выскочила пестрая козочка; за ней с криком бежал пастух и тщетно пытался вернуть ее обратно в стадо. Испуганная беглянка в смущении бросилась прямо к людям, словно искала у них защиты, и, подбежав, остановилась как вкопанная. Пастух настиг ее, взял за рога и сказал:

– Ах, Пятнашка, дикарка моя! Что это ты вздумала проказничать? Какие волки искусали тебя, доченька? Вернись, вернись, моя милая. Хоть загон тебе и не по нраву, все же ты будешь там в безопасности среди своих подруг. Оставь-ка свои капризы, чтобы их черт побрал.

Слова пастуха, который говорил со своей козочкой, словно она была разумным существом, развеселили всех присутствующих, и каноник сказал:

– Очень прошу вас, братец, не торопитесь отводить вашу козочку к стаду. Возьмите-ка этот кусок мяса да выпейте стаканчик, – гнев ваш остынет, а тем временем козочка отдохнет.

Говоря это, каноник протянул ему кусок холодного кролика. Пастух с благодарностью принял любезное приглашение, присел около каноника, закусил, выпил вина и, наконец, сказал:

– Мне бы не хотелось, чтобы ваши милости, глядя, как я разговаривал с этой козочкой, сочли меня за дурачка. В моих словах заключался скрытый смысл. Я хоть и крестьянин, но прекрасно знаю, как надо обращаться с людьми, а как с животными.

– Охотно тому верю, – ответил каноник, – так как по опыту знаю, что горы воспитывают ученых, а пастушеские хижины таят в себе философов.

– Во всяком случае, – сказал пастух, – в них часто живут люди, много испытавшие и знающие жизнь. Я сам не всегда был пастухом.

– Так расскажите нам свою историю, – обратился к нему священник. – Мы будем рады услышать ваш рассказ.

Тут все присутствующие присоединились к его просьбе.

– История моя довольно проста, почтенные сеньоры, – сказал пастух. – Я сын богатого крестьянина из соседнего села. Жизнь моя текла в довольстве и приволье. В том же селе жила красавица девушка, дочь очень почтенных и богатых родителей. Она была так красива, что слава о ней разнеслась по всей округе. Многие домогались ее руки, но отцу ее среди всех сватавшихся больше всего приглянулись я да еще один богатый и прекрасный юноша из нашей же деревни. Не зная, кому из нас двоих отдать предпочтение, он почел за лучшее предоставить выбор ей самой и обратился к ней с вопросом, кто больше ей по сердцу. Не знаю, что она ему сказала, но только нам он объявил, что дочь его еще слишком молода и что дело следует отложить. Между тем в деревне появился новый кавалер, сын одного крестьянина; он побывал на войне и вернулся на родину в пестрой одежде, весь увешанный всякими погремушками и цепочками. Хвастливый и наглый, он ловко рассказывал о своих чудесных подвигах: о разных странах, которые он посетил, о веселой и блестящей жизни в больших городах. Ко всему этому надо прибавить, что он был недурным музыкантом и чудесно играл на гитаре, да еще слыл поэтом и о каждом происшествии у нас в селе сочинял романсы длиною в полторы мили. Леандра – так звали нашу красавицу – приглянулась этому франту, и он принялся за ней ухаживать. Мы все, другие ее поклонники, надеялись, что она гордо его отвергнет. Но вообразите, почтенные сеньоры, наше удивление и отчаянье, когда в один прекрасный день она бежала с ним неизвестно куда, захватив свои драгоценности и порядочную сумму денег. Отец, обожавший дочь, почти обезумел от горя и бросился искать ее повсюду. Поставили на ноги полицию, осмотрели все леса и рощи и, наконец, нашли беглянку в горной пещере, обобранную до нитки и брошенную на произвол судьбы. Франт забрал все ее платья, драгоценности, деньги и был таков. Видно, он только и хотел поживиться на ее счет. Эта история наделала много шума во всей округе. Красавице было неловко показаться на глаза своим подругам, и отец поместил ее на время в соседний монастырь. А мне с тех пор жизнь так опостылела, что я взял стадо коз и удалился в горы; здесь, в уединении среди скал, в тени деревьев, на берегах ручьев, тоскую я о разбитой любви и проклинаю ветреную и капризную красавицу.

Рассказ пастуха тронул слушателей, и все наперебой начали выражать ему сочувствие.

А Дон Кихот так воодушевился, что воскликнул:

– Уверяю вас, братец козопас, если бы я только мог сейчас пуститься на поиски приключений, я бы прежде всего направился в монастырь, где молится ваша Леандра, освободил бы ее, вопреки воле игуменьи и всех, кто вздумал бы мне противиться, и привел бы к вам. Но, увы, я зачарован и в настоящую минуту не в силах что-либо предпринять. Однако я надеюсь, что добрый волшебник окажется сильнее злого чародея и мое очарование скоро кончится. Поэтому я смело обещаю вам мою помощь и покровительство, как это и надлежит защитнику слабых и обездоленных.