О праве войны и мира

Какие различия соблюдались ранее относительно движимых вещей?

XIV. 1. Для движимых вещей существует обратное правило, согласно которому они не возвращаются в силу постлиминия, а составляют часть добычи. Так противополагает эти вещи Лабеон.

Поэтому также и вещи, приобретенные куплей, где бы они ни находились, остаются в собственности покупателя; на найденные на территории невоюющих сторон или ввезенные в наши границы товары прежний собственник не имеет права виндикации.

Но в старину мы встречаем изъятия из этого правила, касающиеся предметов военного назначения. Эти изъятия, повидимому, установлены народами с той целью, чтобы надежда на обратное получение указанных предметов побуждала людей к их заготовлению. А так как в те времена учреждения подавляющего большинства государств имели отношение к войне. соответствующие изъятия легко получили признание.

Считаются предметами военного назначения вещи, приведенные нами раньше из Галла Элия и более отчетливо обозначенные в “Топике” у Цицерона и у юриста Модестина (L. II et IV. D. de capt.). Сюда относятся военные и грузовые корабли, но не гоночные и легкие яхты, предназначенные для увеселительных прогулок; мулы, но только вьючные; кони и кобылы, но объезженные. Эти же вещи принадлежат к числу тех, которые римляне охотно отказывали в завещаниях и которые поступали в раздел наследства (L. id quod apud hostes, D. de leg. I. L. item Labeo cum. 1. seq. D. de fam. here.).

2. Оружие и одежда употребляются на войне, но они не возвращались по постлиминию, потому что потерявшие оружие или одежду на войне менее всего заслуживали благосклонности; напротив, это считалось позором, как явствует из различных исторических свидетельств. Указывают также на то различие между оружием и лошадью, что последняя может ускакать даже без вины всадника. Подобное различие между движимыми вещами, как видно, обычно проводилось на западе даже при готах, вплоть до времен Боэция. Он, повидимому, толкует об этом праве, разъясняя “Топику” Цицерона, как если бы оно сохраняло силу до того дня.

Какое право соблюдается ныне в отношении движимых вещей?

XV. Но впоследствии, если не ранее, указанное различие. вероятно, было устранено. Ибо лица, изучившие обычаи, неизменно сообщают о том, что движимые вещи не возвращаются в силу постлиминия; причем мы видим, что такое же правило во многих местах установлено и относительно кораблей23 (Бартол. на L. si quid bello, D. de capt.; Ангел и Салицет, на L. ab hastibus. С. de capt.; “Постановления Франции”, кн. XX, разд. XIII. ст. 24; Conso^ato del Mare, 287).

Какие вещи восстанавливаются помимо постлиминия?

XVI. Те же вещи, которые еще не были ввезены в пределы укреплений неприятеля, хотя они и находились в его власти, не нуждаются в действии постлиминия по праву народов, потому что они не сменили еще своего собственника. Также имущество, похищенное у нас морскими или иными разбойниками, не нуждается в постлиминии, согласно заключению Ульпиана и Яволена (L. hostes, et 1. Latrones. D. de capt. 1. postllm. a piratis, eod. tit.). Это объясняется тем, что правом народов не признана за ними возможность менять право собственности.

На это правило опирались афиняне, когда требовали у Филиппа возвращения, а не дарования им Галонеза, отнятого у них морскими разбойниками, у которых он, в свою очередь, был отнят Филиппом24 (Демосфен, “О Галонезе”). Таким образом, вещи, отнятые у собственников разбойниками, могут быть истребованы обратно, где бы такие вещи ни оказались (см. выше, кн. II, гл. X, IX). Исключение составляет, как мы полагаем, случай, когда в силу естественного права тому, кто приобрел владение вещами за свой счет, следует уплатить сумму, равную той, которую сам собственник готов добровольно уплатить в целях выкупа своей вещи.

Изменения, вносимые внутригосударственными законами по этому вопросу по отношению к своим подданным

XVII. Внутригосударственным законом, однакоже, может быть постановлено иначе. Так, согласно испанскому закону корабли, захваченные морскими разбойниками25, становятся собственностью того. кто их отнимает у разбойников (“Королевские постановления”, кн. XXXI, разд. XXIX, ч. 2; Коваррувиас. на с. peccatum, р. II, 2, 8). Не представляется несправедливым, что частное имущество поступит в пользу государства, в особенности при такой затруднительности его ‘возвращения собственнику. Но подобный закон не препятствует иностранцам истребовать свое имущество обратно.

Как соблюдается постлиминий между теми. кто не является противниками?

XVIII. 1. Гораздо замечательнее то, что, как свидетельствуют римские законы, право постлиминия имеет место не только в отношениях между противниками, но также между римлянами и чужеземными народами. Но в другом месте (кн. II, гл. XV, V) мы сказали, что такие законы являются остатком века кочевников, когда нравы заглушали сознание естественной общительности между людьми. В связи с этим у народов, которые даже не вели публичной войны, существовала некоторая свобода войны между частными лицами, как бы допущенная обычаями. А чтобы такая свобода не простерлась до умерщвления людей, было решено ввести между ними право -брать в плен, следствием чего и явилось распространение на ; пленных постлиминия, в противоположность морским и иным разбойникам, потому что взаимное насилие между гражданами ; побуждало ко взаимным соглашениям, которыми обычно пренебрегают морские и прочие разбойники.

2. В старину, повидимому, составлял предмет юридического спора вопрос о том, имеет ли место постлиминии, если подданные союзного народа из рабства у нас возвратятся домой. Ибо такой вопрос ставит Цицерон в книге первой “Об ораторе”. А Галл Элий говорит следующее: “У нас имеется постлиминии с народами свободными, с союзниками и с царями так же, как и с врагами”. С другой стороны, Прокул пишет: “Я не сомневаюсь в том, что союзники и свободные народы для нас - не чужестранцы; между нами и ними нет постлиминия” (L. non dubito, D. de capt.).

3. Я же считаю необходимым различать договоры. Если налицо такие соглашения, которые заключаются только ради примирения или предупреждения междугосударственной войны, то они не препятствуют ни последующему пленению, ни постлиминию. Если же соглашения предусматривают, что все, кто перейдет от одной стороны к другой, пользуются покровительством государства, то тогда с уничтожением следствия пленения упраздняется и постлиминии Мне кажется, что это имеет в виду Помпоний, говоря: “Если у нас с каким-нибудь народом нет ни дружбы, ни взаимного убежища, ни договора о дружбе, он все же не является противником; но когда что-нибудь от нас перейдет к нему, то принадлежит ему, и наш свободный человек, взятый им в плен, становится его рабом; то же самзе случается, когда что-нибудь перейдет от него к нам. В таком случае, стало быть, имеет силу постлиминии” (D. L. postlimlnll. in pace).

Когда Помпоний говорит о договоре дружбы, он допускает возможность и других договоров, не связанных ни с убежищем, ни с правами дружбы. Что Прокул разумеет под союзными народами те народы, которые обещают взаимно дружбу или безопасное убежище, достаточно ясно видно из следующего добавления: “В самом деле, какая надобность в постлиминии между нами и ими, когда они сохраняют свою свободу и собственность у нас, равно как у себя, и то же самое распространяется на нас, .когда мы у них?”. Оттого у Галла Элия дальше следует: “С народами, состоящими в подданстве. у нас нет постлиминия”, как это правильно читает Куяций (“Заключения”, кн. XI, гл. 23); сюда нужно внести дополнение: “И с теми, с кем у нас имеется договор дружбы”.

При каких условиях постлиминий и ныне может иметь место?