Бэхарестан

Один глубокомысленный дервиш с некиим могущественным падишахом имел частые встречи и приятные собеседования. Но однажды он приметил, что царь тяготится им, и, сколько он ни искал, другой причины, кроме частых своих посещений, не нашел. Полу взаимных отношений подобрал и ковер обоюдных увеселений свернул. Однажды тому падишаху случилось в пути встретиться с ним. Уста к разговору отверз: «О дервиш, что за причина тому, что ты отстранился от нас и стопу посещений своих отвратил?» Тот ответил: «Причина такова — я узнал, что вопрос: — почему ты не приходишь? — лучше, чем обнаружение скуки по поводу прихода».

ОТРЫВКИ ИЗ ГЛАВЫ ТРЕТЬЕЙ

Нушин-Реван [4] в день нового года, либо в день праздника Михрджан [5] созвал гостей. Во время пира он увидел, что один из присутствовавших, приходившийся ему родственником, спрятал подмышку золотую чашу. Царь, как бы не заметив, ничего не сказал. Когда пир окончился, виночерпий заявил: «Пусть никто не выходит отсюда, чтобы я мог произвести обыск, ибо пропала золотая чаша».

Нушин-Реван сказал: «Оставь. Ведь тот, кто взял, не отдаст, а кто видел, не выдаст».

По прошествии нескольких дней тот человек пришел к Нушин-Ревану одетый в новое платье и обутый в новые сапоги. Нушин-Реван показал на его одежду и спросил: «Это от той?» Родственник, подняв полу платья над сапогами, сказал: «И это также от той».

Царь рассмеялся и, поняв, что проступок был совершен в силу необходимости и нужды, повелел, чтобы человеку выдали тысячу золотников золота.

Между Акылом, сыном Абу-Талиба [6], и Моавией [7] была дружба непорочная и сотоварищество прочное. Но однажды путь их привязанности оказался в шипах, а лик любви их осыпал прах. Акыл от Моавии удалился и от посещения его собраний устранился. Моавия, прося прощенья, написал ему в письме: «О предмет наивысших стремлений сынов Абд-ул-Моталлиба! О возвышенная цель Аль-Кусаия! О источник почестей сынов Хашима! [8] Славный знак пророческого достоинства на всем, что касается вас, и почет высокого посланничества на семье вашей. Куда скрылось все прежнее великодушие и мягкость и терпимость? Вернись ко мне, ибо в происшедшем я раскаялся и минувшим опечален».

Акыл написал ему в ответ арабское четверостишие, смысл которого сводился к следующему: когда благородный бывает огорчен другом, надлежит ему избрать уголок отдаления и уйти в местечко самоуглубления, но не к злу препоясать чресла и не к злоречию развязать язык.

Снова стал Моавия просить извинения и умолять о мире и ценою мира послал ему сто тысяч дирхемов.

Хажжаж [9] на охоте отбился от своих воинов. Подъехав к одному холму, он увидел бедуина, который, сидя, искал в своем рубище насекомых, а вокруг него паслись верблюды. Животные, увидав Хажжажа, в испуге бросились бежать. Бедуин поднял голову и сердито сказал: «Кто там, да проклянет его Бог, пришел из пустыни в роскошной одежде?» Хажжаж, ничего не сказав, приблизился и приветствовал: «Мир тебе, о бедуин!» Тот ответил: «А тебе да не будет ни мира, ни милости Божией, ни благословения его!» Хажжаж попросил воды. Бедуин сказал: «Сойди униженно и смиренно с коня, а я, ей-богу, тебе не слуга и не товарищ». Хажжаж слез с лошади и выпил воды, потом спросил: «О бедуин, кто, по-твоему, лучший из людей?»