Синдбад-Наме

У этого воина была кошка. Она уже давно спала на пороге его дома и служила ему всю свою жизнь верой и правдой. С момента смерти матери она ни на миг не отлучалась от колыбели ребенка, охраняя его от всех бед. Когда кормилица бывала занята, кошка даже качала люльку.

И вот как-то отец и кормилица ушли из дому. Кошка, по своему обыкновению, лежала у колыбели. Тут из дыры выползла черная змея и собралась было укусить мальчика. Кошка, из любви к мальчику и по благородству характера, вцепилась в змею. Она царапала ее когтями, рвала зубами, хватала то за голову, то за хвост. Наконец, она удушила змею и спасла ребенку жизнь.

Когда воин вернулся домой, окровавленная кошка выбежала к нему навстречу. Она виляла хвостом, гордая тем, что поборола страшного врага, с риском для собственной жизни отвратила от мальчика смертельную опасность. Она терлась о ноги хозяина, надеясь, что он бросит ей в благодарность какую-нибудь кость или кусок хлеба.

Воин посмотрел на кошку, увидел ее окровавленную морду и страшно испугался, так как до безумия любил сына. Ведь говорят же, что ребенок заставляет быть скупым, трусливым и скорбным. Ему почудилось, что кошка убила мальчика. И он сгоряча, из-за минутного подозрения, свойственного человеческой природе, ударил кошку палкой по голове и свалил ее. Когда из прихожей прошел он в комнаты, то увидел убитую змею, истекавшую кровью, и мальчика, спавшего безмятежно в колыбели. Воин стал рвать на себе одежды, с отчаянием говоря: *«Как жаль того, чем я пренебрег перед богом». Он проливал фонтаны горючих слез и сожалел о торопливости, проявленной им по наущению дьявола. Он упрекал себя и говорил:

— Почему я поступил так необдуманно? Зачем впопыхах поступил я так несправедливо? Что это за неблагодарность и жестокость к четвероногой твари! Как нехорошо и подло я поступил!

«Это великая несправедливость и страшное насилие по отношению к бедному животному, — размышлял он. — Несомненно, судьба в отместку за мое недостойное поведение пошлет мне или сыну жестокую кару. Кошка спасла моего сына от врага, а я отплатил черной неблагодарностью! Нет прощения за этот поспешный и позорный проступок в благородном *шариате и *тарикате».

— Эти слова, — продолжал везир, — были сказаны для того, чтобы падишах не дал торопливости, которая появляется по наущению дьявола и служит предвестником неудачи, возобладать над главными и похвальными чертами его характера. Ведь последствия торопливости и необдуманности — это горечь и раскаяние, ибо размышление исходит от бога, а торопливость — от дьявола. В особенности не следует торопиться в делах с женщиной, которая является вместилищем хитростей и гнездом коварства. Истории о женщинах удивительнее тысячи других рассказов, а хитрость и коварство их превосходят числом песчинки в пустыне. И если шах дозволит, я расскажу одну повесть.

— Рассказывай! — последовало приказание.

Рассказ о жене купца

Разумный и справедливый везир начал так:

— В давнее время, в минувшие дни жил некий купец. Он прославился своими богатствами и благополучием, был известен сокровищами и достатком. Он умел хорошо и разумно вести хозяйство и торговые дела, знал отлично и земледелие.

Однажды купец отправился в путешествие, чтобы увеличить свое состояние, источник покоя и наслаждения, и поправить дела своих имений. Он пробыл в отлучке довольно долго. Жена его решила воспользоваться этим случаем и подумала: «Время надо использовать, иначе раскаешься».

А была она прославленная красавица, о ней шла молва из уст в уста. Тут все, кто был влюблен в нее, стали домогаться свидания с нею. Каждый по мере своих сил и возможностей пытался приблизиться к ней, говоря такие стихи:

Утро — лучшее время, чтоб выпить вина!

Она же думала:

Демон-искуситель шептал ей властно: «Не расточай понапрасну весну-юность, пока от осени-старости не завянут розы щек, *пока гранаты не превратятся в айву, а *аргуван— в *шамбалид, пока обманчивое время не натрет щеки-розы янтарным порошком, пока хирург-судьба не лишит глазной нерв силы зрения и кровь не станет болезненно бледной, пока роскошные одежды не сменятся старческим рубищем, пока солнце-юность не скроется за белым облаком-завесой, пока юная краса не начнет увядать, пока не претворится в жизнь поговорка: «седина ведь порок».

«Наслаждайся, — продолжал нашептывать ей бес, — покуда не закричит, как глашатай, разрушитель наслаждений, пока не забьют в барабан отправления, возглашая: «Возложите свои путевые припасы на седло дня и ночи и откажитесь от мирских благ, не общайтесь с черноволосыми, ибо любовь и старость несовместимы». Ночь свидания в дни юности — это украшение дней владычества, сейчас пора следовать этим призывам».

И она, сбросив завесу целомудрия и добродетели, каждую ночь отправлялась ради наслаждений к любовнику и говорила себе:

Прошло некоторое время, и купец вернулся из поездки. Он остановился в родном городе, скрыв свое имя, решил весело провести время и сказал такие стихи:

Он позвал старуху, с которой знались развратные молодые женщины, и попросил ее привести красивую женщину, с которой он мог бы провести несколько ночей, предаваясь неге и наслаждениям (а эта старуха случайно оказалась вхожей в его собственный дом). Купец дал ей несколько динаров, и она отправилась искать для него красивую подругу. А его жена была самой красивой женщиной города; старуха пошла прямо к ней и сказала: